Библия Раджниша. Том 4. Книга 2 - Бхагван Шри Раджниш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь он боялся только одного — что он может взять мешок кого-нибудь другого. Потом голос сказал: «Все вы закройте глаза и с закрытыми глазами — свет не должен проникать — выберите себе чей-нибудь мешок, какой хотите». И он увидел, что до того, как свет был выключен, все бросились к своим мешкам. Не было ни одного исключения; каждый бросился к своему мешку. Это было даже больше чем удивительно: как он бросился к своему мешку, так и все…
Он спросил у соседей: «Почему вы бросились?»
Они ответили: «Мы, по крайней мере, знаем, что находится в наших мешках, и мы привыкли к этому. Это, к тому же, наши страдания, наши раны. И человек моментально приспосабливается — мы стали приспосабливаться ко всему этому. Теперь в наши годы приобретать страдания кого-то другого и создавать новые оправдания в жизни будет слишком».
На этом его сон прервался. Он был в испарине, дрожал, прижимал свою потную подушку к груди. Возможно, она была его мешком во сне.
Эта притча значительна. Если бы был способ видеть людей насквозь, если бы было окно, которое можно было открыть и заглянуть в сердца людей, можно было бы заключить только одно: все находятся в одной лодке. Все страдают. И причины их страдания — основы их страдания — не отличаются. Подробности могут отличаться; вы страдали со своей женой, кто-то еще страдал со своей — не имеет значения: оба страдали в определенном отношении. Это отношение — одинаково.
А почему они страдали? Основная причина — одинакова. Первая причина — это то, что вы живете жизнью шизофреника. Отсюда начинается испорченность. Вы представляете из себя одно, а должны вести себя как кто-то другой. Естественно, вы должны постоянно лгать, вы должны постоянно быть обманщиком людей. Обман будет осуждаться обществом, ложь будет осуждаться обществом, но общество и породило все это. Очень странное общество.
Архиепископ Дублина, в Ирландии, осудил правительство Ирландии за то, что ирландский парламент собирался представить билль, который стал известен как «Пилюльный билль». Они хотят, чтобы каждый ребенок, достигший восемнадцати лет, был официально обучен принимать таблетки или другие средства контроля рождаемости, контрацептивы из медицинских магазинов и аптек.
По сей день в Ирландии это вне закона, это преступление. Только парам, соединенным церковью, официально разрешается пользоваться контрацептивами — да и то по рецепту врача. Да и это — не то, что было в обиходе многие годы. Это было разрешено только пять лет назад, в 1979 году. Пять лет назад даже это было преступлением; женатые пары также не могли пользоваться контрацептивами. Пять лет назад это перестало быть преступлением. Теперь они хотят, чтобы молодые люди, юноши и девушки, были освобождены от этой ненужной криминальности и нелегальности.
Просто посмотрите на все это в целом, чтобы понять, что такое испорченность и кто ее создает. Если пять лет назад вы пользовались контрацептивами, даже если вы были женаты, то вы были преступниками. В чем состоит преступление? Если это было преступлением, то как тогда просто изменением парламентом закона это перестало быть преступлением? Теперь это законно. Но для неженатых женщины или мужчины это все еще преступление. Ни один доктор не может помочь неженатой паре: он совершил бы преступление. Если вы пользуетесь контрацептивами и вы не женаты, вы совершаете преступление.
Сколько сейчас людей совершают преступление только потому, что нескольких глупых политиков угораздило решить, что это незаконно? Сколько людей вынуждены делать то, что выглядит злом? Кто решает?
Если этот билль сейчас провалится — что наиболее вероятно, потому что архиепископ римской католической церкви обладает огромным влиянием в Ирландии; если он будет против, то все католичество будет против. А эти политики — попрошайки, они зависят от голосов избирателей. Каждые пять лет они стоят у вашей двери. Если они не прислушиваются к вам, то они прямо сейчас проигрывают следующие выборы.
Они не смогут пропустить билль. Религия настаивает на законе о том, что молодым людям, не вступившим в брак, следует продолжать совершать преступление. Или они должны подавить секс, они должны подавить природу, а это подавленней начинает создавать извращение, — ведь природе ничего не известно о ваших странных идеях морали. Природа — абсолютно вне морали. Природа будет постоянно заставлять молодых людей быть привлекательными друг для друга. Это выше их — это заложено в их химизме, в их физиологии, в их гормонах; что они могут поделать?
Они сейчас стоят перед дилеммой: если они следуют природе, то это приведет к неприятностям. Девушка может забеременеть; они могут быть пойманы, осуждены всеми — церковью, обществом, государством. Они потеряют всякое уважение. Или они должны найти способы, которые будут незаконными, должны приобретать контрацептивы.
Раньше я жил некоторое время около кинотеатра. Когда нечем было заняться, я сидел на своем балконе и наблюдал толпу людей всех сортов, идущих в кинотеатр и выходящих из него. Однажды я увидел маленького ребенка, ему было не больше восьми, девяти лет, с усами. Я удивился, что случилось? Я спустился с балкона и последовал за ребенком. Он, увидев, что я за ним следую, начал почти бежать. Я сказал: «Не бойся. Я не причиню тебе вреда и ничего не сделаю».
Он сказал: «Просто не говорите никому».
Я сказал: «Но я тебя не знаю».
Он сказал: «Вы меня знаете, но из-за моих усов не можете меня узнать». Затем я присмотрелся: он оказался сыном доктора, которого я знал очень хорошо. Я сказал: «Да, я тебя знаю».
Он сказал: «Пожалуйста, не говорите моему отцу».
«Но, — сказал я, — какое это имеет отношение к твоим усам?»
Он сказал: «Усы потому, что только взрослые могут смотреть этот фильм».
Итак, я сказал: «Ты думаешь, что можешь обмануть людей?»
Он сказал: «Думаю? Я уже там был три раза. Это четвертый».
Вот вы и приучаете маленького ребенка к испорченности. Если фильм такой, что маленькому ребенку не следует его смотреть, тогда никому не следует его смотреть, тогда этот фильм не должен существовать. Но если взрослые могут его смотреть, тогда и ребенок имеет полное право, потому что он станет взрослым рано или поздно.
