Варяжский меч - Андрей Максимушкин

Рагнар понимал: добром это не кончится. Славомир умен, зла долго не держит, но и такие обиды не прощает. Если не этой зимой, так следующим летом быть походу на вагров. Велиградские князья обязаны за такие дела у Славера ответ потребовать. Значит, еще один враг у ободритов появился, а Оттон тем временем всеми своими силами подступает.

С другой стороны, поехал Рагнар в Старград простым мечником с неполным десятком княжьих гридней, а вернулся признанным боярином. Почти две дюжины воинов не князю, а ему роту дали. Значит, посчитали не простым гриднем, а вождем. Доверяют, верят в его волю и удачу. Такое доверие, от сердца, а не от обычая, дорого стоит.

По возвращению в стан, к удивлению Рагнара, Славомир не рассердился, наоборот, вздохнул с облегчением, услышав новости. «Лучше явный враг, чем подлый друг», — усмехнулся князь. В ответ же на просьбу Рагнара выделить участок в городе под дом расщедрился и пообещал не только землю близ детинца найти, но и своих людей послать дом и двор сладить. Так и заявил — дескать, у боярина своя гридница должна быть, нечего с дружиной по чужим дворам мыкаться.

Радовался удаче Рагнар недолго, в тот же день пришлось с сотней Мочилы идти в передовой дозор. Потом был еще не один бой на засеках, в узостях, оврагах и на переправах. Белун все свои силы по лесам и дорогам разослал саксов тревожить, все леса и болота в одну сплошную крепь превратил. Князь хотел, чтобы каждый шаг врагу с кровью давался. Немало воинов с обеих сторон в тех схватках на лесных дорожках полегло. Рагнарова дружина на четыре бойца меньше стала.

Закончилась лесная битва неожиданно. Вчера рано утром с берега Лабы, из дальних дозоров и из осажденного Биткова гонцы прискакали, сообщили, что вся рать Оттона Рыжего ночью отступила и вниз по реке ушла. Конные рыцари и кнехты по берегу идут, а обозы кораблями сплавляются.

Новость удивительная. Никто не понимал: в чем дело? Рыжий отступил или нет? Некоторые радовались победе. Другие хмуро пожимали плечами и чесали бритые затылки. Третьи заявляли, что саксонского короля так просто не возьмешь, не робкого он десятка. Наверняка какую хитрость задумал: или в обход через Гамбург прямиком на Ратценград или Люблин пойдет, или покажет, будто отступает, выждет и назад вернется. В спину ударит, когда дружины русов к Ратценграду откатятся.

Сам Рагнар больше склонялся к последней точке зрения. Рать у Оттона большая, идет медленно, ее обозы и пешие полки задерживают. Впрочем, как и войско Белуна. С такой скоростью день до Гамбурга, два дня до границы, еще два дня до Ратценграда, а запасы у саксов не безграничны. Люди есть что-то должны. Доглядчики сообщают, будто у саксов провизия кончается, все, что с собой взяли, успели подъесть. А в гамбургской земле с пропитанием для войска плохо, дружины русов ее хорошо разорили, все села вместе с урожаем пожгли. Оттона там не хлебные обозы, а толпы голодающих и бездомных бродяг встретят.

Выслушав гонцов и доглядчиков, князь Белун собрал в своем шатре всех союзных князей и ближних, умудренных годами, поседевших в походах и битвах бояр. Совещались долго, что происходило в шатре, о чем говорили, никто не знал. Окружившие княжескую ставку мечники никого не подпускали к шатру ближе, чем на тридцать шагов. Собравшиеся в стане воины подтягивались к шатру. Все ждали, что скажет старый Белун. Отступление алеманской рати ни для кого уже не было секретом.

Только когда солнце поднялось над верхушками деревьев ближайшей рощи, князь вышел к войску. Со всех сторон послышались возгласы, посыпались вопросы. Белун терпеливо выждал пару минут, затем поднял руку, требуя тишины.

— Вот так-то лучше, — улыбнулся старый князь. — Мы идем на Ратценград, переймем Рыжую Лисицу на гамбургском шляхе.

Со стороны казалось, что огромный воинский стан мгновенно погрузился в пучину хаоса. Кругом сновали люди, снимали шатры, все куда-то бежали, шум, гам, огромный ратный стан выглядел будто разворошенный муравейник. На самом деле войско управлялось железной рукой. Быстро снимались с места, грузили скарб на телеги, ловили лошадей. Князья разослали гонцов ко всем заслонам и засадам с приказом возвращаться в стан.

Первыми в поход выступили дружины Славомира и Святобора, шли налегке, только с оружием и припасом на два дня пути. Брони, шатры, тяжелые мешки, весь скарб оставили в обозе. Они должны были разведать дорогу, первыми выйти к границам гамбургской земли и ждать саксов. В бой не вступать, наблюдать издали, ждать подхода большой рати. Если Оттон окажется настолько прыток, что обгонит русов, князьям следовало засесть за стенами Ратценграда и держать город до последнего.

Почуяв скорый привал, лошадь пошла быстрее. Вот и гребень, подъем кончился. На развилке дружины должны остановиться на отдых, наскоро перекусить, привести в порядок конскую упряжь. Проезжая мимо расколотого молнией вяза, Рагнар невольно коснулся висевшего на груди оберега. Это ж надо! Какая силища у громовержца! Как великанским топором от макушки до корня расколол.

— Старшой, когда волосы обреешь? — Это верный Змейко поравнялся с боярином.

— Времени нет, — проворчал Рагнар. — После битвы лишнее уберу. Все одно под шлемом не видно.

— Давно пора, — не отставал гридень. — У всех бояре как бояре — с чубами. Только у нас под отрока стрижен.

— Ах ты! — Рагнар первым расхохотался над шуткой товарища.

— Саксонским мечом обреем, — расплылся в улыбке Садко. Рыжеватый, круглолицый весельчак присоединился к Рагнару в Старграде.

— Неужто всей дружиной одного меча не добудем? — поддержал веселье Ратибор.

— Все решено. После битвы боярина бреем, чтоб один чуб на страх и зависть христианам свисал.

Сам молодой боярин только улыбался, слушая беззлобные подкалывания соратников. На душе было легко и радостно. Солнце светит, в небе орел парит, легкий ветерок лицо обвевает.

Вспомнился Велиград, широкие городские улицы, княжеское подворье, шумные многолюдные пристани, запах моря. Остро захотелось увидеть родной город. Рагнар даже пожалел, что у него нет крыльев, как у того орла.

Расправить могучие крылья, взмахнуть — вмиг до города донесут. А там пройтись по улицам, выйти к морю, посидеть на старом обточенном волнами камне на берегу. Еще раз вдохнуть полной грудью напоенный свежестью, запахами соли, водорослей и свободы воздух. Тихо подкрасться к дому Ольгерда, заглянуть в окошко, увидеть Веселину. Как она там? Ждет ли? Будет ли рада возвращению? Сдержит ли обещание выйти замуж за Рагнара?

— Приготовиться к бою! Подтянуть строй! — гремит над дружинами голос Славомира.

Тревожные слова следом за князем повторяют сотники и десятники. От этих возгласов обжигает холодом: саксы здесь?! Воздух разрывает хриплый голос боевых рогов. Знакомые каждому воину звуки, сигналы сбора. Сомненья и тревоги отлетают прочь. Рагнар примечает, где трубит боярин Мочила, и, толкнув пятками Дымку, спешит к месту сбора своей сотни, сам при этом на ходу выдувает из своего рога тревожный сигнал, созывая своих людей.

Дружинники быстро и четко построились, перегородив поле стеной. Выехавший в первый ряд Рагнар узрел рать, движущуюся со стороны города. Кто такие, пока непонятно. Идут сплоченной массой, почти все пешие, вооружены хорошо, навскидку их больше двух тысяч. Прикрыв глаза от солнца ладонью, боярин пристально вглядывался в даль. Что за войско? Кто такие?

Пешая рать приближается, они прошли развилку на Гамбург и движутся к дружинам русов. Уже можно разглядеть добротные круглые и овальные щиты воинов, стальные шлемы. У некоторых бойцов на шлемах рога туров. Хорошо видны густые бороды, у некоторых бойцов заплетенные косичками.

— Норманны! — проносится над строем возглас облегчения. Точно! Данская рать идет. Рагнар с шумом выдыхает воздух из легких и забрасывает щит за спину, драки сегодня не будет. Князь Славомир срывается с места и скачет навстречу норманнам, за ним идет только десяток ближних мечников. Викинги останавливаются. Вперед выступает воин в рогатом шлеме, кольчатой броне до колен, с круглым щитом, в деснице копье с окованным железом древком, кол в броне, как такое оружие называют морские бродяги викинги.

Князь рывком натянул поводья, не доехав сотню шагов до норманнского строя. Верный Буран взвился на дыбы и громко заржал. Успокоив скакуна, князь соскочил на землю и направился навстречу широко улыбающемуся Свену.

— Я обещал, и я пришел! — расхохотался норманн. — Ты еще не добыл голову Оттона, брат?

— Рад тебя видеть, брат. — Славомир заключил Свена в объятья. — Ты успел вовремя и держишь слово.

— Сразу собрал всех своих хирдманов, попросил папашу отдохнуть от дел и отправился в поход.

— Ты настоящий конунг, — улыбнулся князь, — начинаешь правление с войны.