Эпоха пепла 3. И пришел Король - Илья В. Попов

и при том даже не запыхаться. Но здешние примитивные существа, имеющие хотя бы зачатки разума, просто боготворили любые проявления силы и власти, пускай даже и совершенно бессмысленные. Какой Король без свиты? Какой владыка демонов без гигантского трона, развешанных по стенам черепов, пафосных речей и тому подобной чепухи? Так что если уж Король вынужден играть роль, он будет делать то, что от него ожидают. Тем более, со временем он даже вошел во вкус. Правда, забавляло его все это лишь поначалу, потом же начало вызывать раздражение.

Конечно, вместо туполобых тварей, выведенных его расой множество лет назад для борьбы с драконами, Король мог бы использовать в качестве охраны Всадников, однако они были нужны ему для других целей, особенно после гибели Кукловода и Призрака, наиболее могущественных из всей шестерки — то ли людишки, подарившие тела духам эрров, при жизни были куда сильнее своих приятелей, то ли Королю повезло найти пару сфер с сородичами, что сохранили какие-никакие остатки разума, так как и Ветролов, и Факел, и Шторм, и Громостоп напоминали скорее бледные тени некогда великих душ. Это была еще одна причина, по которой Король старался держать Всадников подальше от себя — слишком больно ему было смотреть на уродливых кадавров, что были созданы слиянием человеческого тела и сознания эрров. Хотя сознание — громко сказано, так как все до единого Всадники практически не сохранили воспоминаний и знали только то, что им рассказал Король. Да и то он сильно сомневался, что воскрешенные полностью поняли, что он пытался им донести.

Толкнув тяжелую дверь — некоторые механизмы в Кузнице с годами пообветшали и пришли в негодность, чинить их, разумеется, было некому, так что заместо них пришлось довольствоваться тем, что имелось — Король вышел наружу, оказавшись пред длинным каменным мостом, что перекинулся меж двумя скалами, и вскоре уже вышагивал по нему, похрустывая снегом.

Преодолев где-то половину пути, Король остановился и поднял голову к серому небу, затянутому хмурой пеленой, за которой слабо виднелся смазанный диск местной звезды. Здесь она светила в гордом одиночестве. Король с тоской вспомнил фиолетовые закаты, когда Эсстеро садилась в один момент с Орсом. Или кроваво-алые, когда он был один. Король бы отдал все, чтобы хоть разок вдохнуть полной грудью родной воздух, убил бы каждое живое существо этого убого мира, чтобы ступить на родную землю… Если на ней не остались только заброшенные руины, что было вполне возможно.

Король оглянулся на перешептывающихся о́ни, которые тут же умолкли и начали делать вид, что их вдруг всех единовременно безумно заинтересовали собственные ноги, издал протяжный вздох и продолжил путь. Что удивительно — перед ним падали на колени прожженные годами северные вожди, несшие на своем теле столько шрамов, что страшно и сосчитать. Даже странный человек в маске по имени Жнец готов был легко принять роль слуги, однако тот юнец — вчерашний мальчишка — не то, что не боялся Короля, напротив — бился до последнего. Притом было видно, что то не напускная бравада, призванная скрыть ужас. Впрочем, и все его спутники явно были не робкого десятка. Другие бы под шумок попытались улизнуть, чтобы спасти собственные шкуры — они же бросились на помощь другу. Упорство, достойное похвалы. Королю бы с тысячу таких воинов — и любая человеческая империя пала бы на колени.

За спиной послышался какой-то шум. Король оглянулся и увидал, что о́ни успели затеять склоку по поводу того, кто должен идти первым. Король снова вздохнул. Увы, приходится вести дела с тем, что имеется. Побег тех наглецов не то чтобы сильно навредил репутации Короля, но он понимал, что рано или поздно средь демонов — а то и людей — могут появиться те, кто решит сам занять место Короля. Он был уверен, что таковые найдутся, поэтому идти на юг необходимо было как можно быстрее, пока его войско еще не начало грызню меж собой.

Выйдя на широкую площадку, Король оглядел гудевшее внизу войско. Ветер развевал полы плаща и бил в лицо, заставляя глаза слезиться. Великие Древние, ну как люди живут со столь несовершенным телом… Армия не сразу заметила появление своего генерала и командирам пришлось потратить немало времени, чтобы заставить воинов умолкнуть, задрв головы. Выждав какую-никакую тишину, Король прокричал:

— Кажется, вы уже успели заскучать. Готовы ли вы сжигать города ваших врагов, отрубать им головы и брать их женщин?

Ответом Королю послужил дружный вопль тысячи глоток. Люди и демоны рычали, орали, били в барабаны или просто громыхали оружием по щитам. Стараясь перекрыть стоящий в воздухе гомон, Король продолжил:

— Сегодня мы отправимся в путь и вскоре каждый из вас получит то, что заслужил!

«Быструю смерть», — с презрением подумал Король, оглядывая ликующих тварей, на которых когда-то он бы постеснялся даже обратить внимание.

***

— Итак, — нарушил уже затянувшееся молчание Макото. — Поправь меня, если я что-то не так понял. Пепельный Король — сын покойного императора Джиро, чье тело захватил некий Творец, чей народ много лет назад приперся в наш мир, затеял свару с драконами и благополучно вымер, оставив после себя сферы со своими душами. Об этом вам любезно рассказал последний оставшийся в живых дракон, который потом осыпался в пыль, и сам Пепельный Король, что собрал целую армию из дикарей и демонов, теперь намерен явиться сюда, перебить всех, кто посмеет бросить ему вызов и поработить остальных. Верно?

— Ты заметно сократил мою историю, но в целом все верно, — кивнул Кенджи.

Дело было вечером того же дня, как они вернулись в Каноку. Несмотря на поздний час, город кипел, как забытый на огне котелок, булькал слухами, шипел недомолвками. Кенджи со спутниками препроводили в резиденцию Змея — сейчас он сидел на кровати, в одних холщовых штанах, весь перемотанный повязками, пахнущий едкими мазями, коими лекари обильно смазали раны, не позабыв влить в него целый сё какого-то горького отвара. После этого они поспешили оказать помощь Белому Лису, Куме, Азу, Мальчику и Бурану — и если Кенджи, благодаря частицам Творцов, уже почти отошел от схватки с Королем, то вот состояние прочих было куда более плачевным.