Липовый барон - Романов Илья Николаевич

Бизнес-схема пошла на ура. С дворян мы собрали больше, чем с трясущегося за своё имущество владельца борделя.

Да, и вот что. Если кто думает, что днём в Весёлом останавливается жизнь и тут мало народа, то он не прав. Весёлый – это город увеселительных заведений, и тут движуха никогда не прекращается.

В общем, золото обильным ручейком потекло в карман. Надо ли говорить, что смена общего погрома на относительно тихий шмон привлекла внимание тихушника?

Контрразведчик оказался не дубом, что и следовало ожидать, других на такую службу не берут. Точнее, берут, но пехотой, а это – матёрый зубр. Что тут сказать, спалились мы с десятниками на жадности, и нас тихушник нагибал за превышение полномочий. Пришлось и ему долю выделять.

В переговорах выяснилось, что не всё у нас так радужно. Юдус для поддержания порядка уже с кем-то встал на долю, то же самое – с десятником шестого. Ручеёк денег дробился, а косяк, чуть что, повесят на меня. Кто бы знал, что это были за переговоры!

Тихушник, мужик лет за сорок, хотел половины, а я не дурак – сбивал ценник. Договорились на сорока процентах. Эта сумма, когда не надо ни с кем делить, гораздо больше, чем перепадает нам с десятниками на всех троих вместе взятых.

После этих «переговоров на Эльбе» масштабы наших махинаций стали приобретать другие размеры, ведь у нас появился покровитель на наши операции.

Рвение рядового состава, к которому я формально отношусь, повысилось на уровень. Вы, если что, не обольщайтесь, я имею больший процент, чем десятники, но ведь, если что, то и всех собак повесят на меня.

Не то что я такой дебил, но ведь первый проявивший инициативу автоматически становится крайним. С другой стороны, убийцы в подворотнях, бретёры на людях, турнир, будь он неладен. Какая разница?! Один фиг больше дерьма в биографии или меньше – надо брать всё что можно, пока не успокоили навек. Ощущение, как у велосипедиста, едущего под крутую горку. Остановишься – точно во что-то влетишь, одна надежда на то, что пронесёт, если педали ещё быстрее будешь крутить. Вот и я рвал из происходящего всё, что мог. Семнадцать патронов и двустволка, как-нибудь вырвусь из города…

Глава 4. Королевство под угрозой, или Как я нашёл Алёну

Шмон продолжался три дня и с Весёлого расширился до Злого, Чистого, Странного, Вонючего и Выселок. Все на нервах.

Уже в первый день убили несколько дворян. Потом счётчик начал крутиться. В столице начались первые похоронные процессии. Штаб тысячи не справлялся с бумагами об ущербе и уроненной чести. Кто-то хотел компенсации, кто-то вызывал на дуэли моих сослуживцев, кто-то просто пытался навариться на заварушке в государстве.

Я не знаю, что там плёл наш тысячник по документам, но нашу пятую сотню начали ставить всем в пример. Наименьшее количество жалоб из возможного.

Надо ли говорить, что за эти три дня все десятники в сотне были крепко повязаны откатами. Наше подразделение ставили в пример, но на пятки нам наступали седьмая сотня и вторая. Там, по ходу, тоже догадались о роли умиротворения туземцев.

С Гижеком пришлось делиться, не без этого. Я не знаю, как там дальше, делился ли сотник, но доля тихушника серьёзно упала до двадцати процентов. Все считать умеют, пусть даже калькуляторов нет.

Да, и вот что. Есть такой момент, что десятники и я сам – дворяне. В общем, всем замешанным в афере пришлось клясться на цепи. Я тупо вписался в общий фон. Клятва странная: не уронить честь тысячи, но при этом она ограничена по времени на неделю. Но так-то пофиг, не до формулировок. Я по своему опыту знаю, что меня цепь не сразу убьёт, а если начнёт, то её с шеи долой – и ищите ветра в поле.

Это я к тому, что у меня появилось несколько смутных идеек, как зарабатывать, не будучи дворянином.

По деньгам не скажу, что я много поднялся, но двадцать золотых за три дня я заработал. Умножьте мои три-пять процентов по разным объектам, и вылезет реальная сумма отката. А это мы ещё толком не начинали…

Кормушка закончилась на третий день. Какая-то сволочь нашла печать. Это якобы был третий сотник первой конной. Я вот думаю, что печать ему, а точнее его сотне, подбросили.

По слухам, печать была запачкана в краске, но маги по тем же источникам заявили, что магическую метку с печати не пересняли. Ну это если на пальцах объяснять, печать не скопировали, чтобы ею пользоваться.

В общем, по итогам все теперь ждали, что король должен на днях выздороветь, но на всякий случай турнир переносится на неделю…

Надо ли говорить, что отмена боевого режима всей тысяче привела к разгулу. Тысяча ломанулась по прежним местам шмона в надежде на старую память. Как тут откажешь бравому гвардейцу, если он день назад бил тебя по морде и кричал, что повесит тебя на собственных кишках. Так в городе произошёл второй катаклизм, послабее, но все же весёлый, с учётом отсутствия трупов на улицах…

Моя зазноба отоварила меня по полной. Признаюсь честно, я лажанул. Тупо уснул в постели у Елины. Спросонья автоматом ответил на русском: «Лена, отстань! Дай поспать!» И этим сразу навесил на себя множество проблем.

Эта тварь, оказывается, уже успела пошуровать у меня в кошельке и найти три патрона. Само по себе это говорит о том, что она крыса. Надо ли упоминать, что её речь на русском прозвучала не случайно.

Дальнейшее меня напрягло и дало пищу для размышлений. Лена хотела за её молчание двести золота для выкупа. Бабу не смущало, что ценник её свободы – полтинник, и это со всеми штрафными санкциями. Реальный её ценник около двадцатки.

Она унизилась до того, что начала меня шантажировать. Дескать, ей хватит словарного запаса, чтобы шепнуть магам, что я такой же, как и она.

Надо ли говорить, что пришлось согласиться со всеми её условиями. Я хотел как друг, а это твой выбор. И что, думаешь, что ты – настоящая женщина, что нашла настоящего мужчину, чтобы потом сделать из него тряпку?

Ага, как же. Ты из категории того французского сопротивления, когда «каждая шлюха, наградившая немецкого солдата триппером, считается бойцом освободительного движения».

Смешная. Ну, ты сама выбрала. По мне, так дружба выше сиюминутной выгоды…

В дальнейшем повёл себя нелогично, не спорю. Я просто привёл всю дворянскую шоблу во главе с кор-сэ́ в этот бордель с Леной. Хер знает, чего хотел добиться. Честно говоря, я не помню, синь пьяная, и всё на этом.

Я не думаю, что это была первая групповуха у Лены, но так получилось. А вот не надо меня шантажировать. Зная свою натуру, всегда пойду на обострение конфликта, даже если мне это совсем не выгодно. Срабатывает правило цугцванга[66]. Вот такая моя странная натура. Сам не знаю, как меня за моих тараканов в голове не убили в своё время.

Лене хоть бы хрен, не поняла с первого раза. Дура! У меня тут из-за совести душевные метания. Думал, а не гнида ли я, что её не освобождаю, когда у самого куча проблем?! А она всё испортила! Какая нафиг совесть по отношению к ней? Живёшь – и слава Богу, но хрен я тебе помогу. Я лучше себе яйца отрежу после всех твоих заявлений и шантажа, чем хоть мизинцем шевельну в твою сторону. Тварь, если меня шантажировать начала, то ты уже не женщина, даже не человек, ты – расход…

Как ни странно, но меня к этой курве начала ревновать Халла. Я её могу понять. Десяток дворян пропали в борделе и куражатся там как могут, и ведь не объяснишь, что это тупо ответка. Брюнетка, я тебя не понимаю. Я что, самый золотой?! А может, твой батя просто не знает, что я дутый пузырь, а не наследник?!

Да и хрен с ней, с этой шлюхой. Скажу об основном. Меня натаскивает Ивар. Не скажу, что я самый великий мечник, хватает примера моего учителя, чтобы заразиться комплексом неполноценности.