Место в жизни (СИ) - "Слэйд"

— Да… Но кошмар был так реален. До сих пор не могу оправиться…

— Быть может мои объятия успокоят тебя? — постаравшись сделать тон соблазнительным, Гарри усмехнулся и потянулся к супруге.

Но та, отпустив одеяло, уперлась ладонью ему в грудь.

— Гарри…

На лице Рут нарисовалась улыбка, нежная и чуть укоряющая. Хотя в душе в очередной раз все похолодело от страха. Она не могла подпустить Гарри к себе сейчас, не когда Данко лежал под кроватью и слышал каждое слово и каждый звук.

— Я столько всего уже не успела сделать. Нужно вставать и готовить завтрак, и…

— Похлопочешь на кухне позже, я соскучился по своей жене. Да и встречаешь ты меня без сорочки, словно специально заманиваешь.

— Гарри… Я тоже очень соскучилась, но давай подождем с этим до вечера…

— Это слишком долго…

— Гарри. Нет, я… Я, кажется… Я беремена, Гарри.

— Беремена? Правда?

— Да… Да, думаю, что да, — она прикрыла глаза и провела рукой по лицу, убирая растрёпанные волосы в сторону. — По всем признакам похоже на это.

— Рут, милая… Это же чудо! Мы не могли зачать так долго… Какой срок, как ты думаешь?

— Около двух-трех месяцев… Я хотела сперва убедиться, прежде чем говорить. Вдруг это было бы что-то другое.

Гарри поднялся с кровати и принялся ходить по комнате в радостном потрясении. Ведь правда, с момента как они поженились, Господь не давал им детей, как они ни пытались. И тут вдруг, когда он уже начал свыкаться с мыслью, что единственный ребенок, с которым Рут придется возиться, будет её собственный брат…

— Мы завтра же поедем к врачу, к лучшему врачу! — решительно уперев руки в бока, Гарри подошёл к окнам, принимаясь раскрывать шторы, пропуская в комнату свежий ветер и солнечный свет, — Рут, любимая, это же так прекрасно! Это… Это нужно отметить!

Рут замерла с искусственной улыбкой на лице. Гарри был так счастлив, что кажется забыл обо всем на свете. Следовало воспользоваться этим, чтобы скорее вывести его из комнаты или может отправить в город за чем-нибудь, чтобы они точно не столкнулись с Данко.

— Пойдем вниз? Придумаем, как отпраздновать эту новость… Дай мне только несколько минут привести себя в порядок. Ступай, я спущусь.

Поднимаясь с постели, она прошла к Гарри и поцеловала его, затем повернулась к шкафу и принялась доставать одежду.

Гарри потоптался на месте, смотря на нее, а затем с не сходящей улыбкой, сел обратно на кровать.

— Нет, спустимся вместе. Я так редко могу полюбоваться тобой с утра.

— Ох, Гарри, перестань, — засмеявшись, Рут начала одеваться.

Она старалась сделать все быстрее, и через десять минут они с мужем спустились вниз.

Гарри пропустил ее вперёд, а потому сказать ничего напоследок Данко женщина не успела. Оставалось надеяться, что он сможет выбраться из дома как можно быстрее и не будет пытаться в ближайшие сутки перехватить ее для разговора.

Потому что поговорить было о чем…

***

Сколько выдержит Данко? Минута тишины — настоящая роскошь, а Кабрера не выдерживал и пяти секунд.

Джеймс скрипнул зубами, не сбавляя шага. Наоборот хотелось ускориться.

Максимально.

Возможно тогда Данко начал бы задыхаться, проглатывать слова и наконец-то хоть немного остынет? Заткнется…

— … Ты представляешь?!

Надвинув на глаза шляпу, шериф спрятался от солнца. Нихрена он не представлял и не хотел представлять.

— Рутти! Рутти, блять!

Боль, поселившаяся в виске, точно голодный червь, впилась поглубже. От резкого поворота головы влево земля под ногами качнулась подобно маятнику, но Джеймс сумел не подать виду. По-хорошему нужно было отлежаться еще пару дней дома, но он не мог так долго бездействовать. К тому же хотелось банально побыть на свежем воздухе, расходиться в конце концов. Ведь чем быстрее встанешь на ноги и начнешь двигаться, тем быстрее придешь в себя.

Но шипящий голос Кабрера выбешивал все сильнее и сильнее.

— Рутти!

Мерзко копируя голос Гарри, Данко откровенно фальшивил. Муж Рут так не говорил, но казалось Кабрера не смущало ничего: ни то, что его друг молчит и идет вперед, не оглядываясь и не поддерживая разговор, ни то, что Гарри говорил как обычный мужик, которому не отдавили и не прищемили яйца, ни то, что он сам переигрывал и в целом не имел никаких прав так возмущаться.

Однако Джеймсу даже оборачиваться не требовалось, чтобы знать, что лицо мексиканца сейчас искажала ярость, глаза были едва ли не выпучены, как у ужаленной в задницу лошади, а в процессе всех возмущений и слюна брызгала похлеще, чем у больного бешенством койота.

— Почему нет?

Не подумав, Фостер задал вопрос и тут же мысленно застонал.

— Что «нет»? Что «нет», Джеймс?!

— Он имеет право её называть так, как хочет. Он её муж, в конце концов.

— Да блять!

Громкий окрик вынудил Джеймса бросить взгляд вправо, и, как пить дать, Данко всплеснул руками, выпятил нижнюю челюсть и набрал побольше воздуха в легкие для очередного словестного потока.

За следующие пять минут шериф узнал довольно много. По мере наполнения взмахами рук, сплевыванием, парой ударов себя в грудь и восклицанием, история заиграла увлекательными подробностями: усердными попытками мексиканца не расчихаться от слоя пыли под кроватью, сердечной яростью в адрес Гарри и скрипа кровати под весом «рогатого сына свиньи», едва не вырвавшегося окрика на новость про ребенка, быстрым натягиванием штанов на голую задницу, поиском второго сапога под все той же кроватью, бешено бьющимся сердцем и осторожным спуском по лестнице на первый этаж дома.

Шериф слушал, бровь взлетала выше. И выше.

Когда в истории появился Эрл, который в самый неподходящий момент решил зачем-то подняться на второй этаж, сдержать саркастичное хмыканье оказалось особенно сложно.

Данко продолжил возмущался, а Фостер покачал головой.

— Ну и как ты…?

Как Данко избежал столкновения с Эрлом? Как свалил из ожившего дома семейства Хемпс?

Пробормотав что-то про окно и отвесную трубу для слива дождевой воды, мексиканец отвел взгляд в сторону.

В голову ничего кроме нотаций не лезло, но шериф понимал их бесполезность в данном случае. Кабрера не на шутку завелся, а это как остановить мчащийся на всех парах поезд — невозможно и глупо.

— Ох, шериф! Доброе утро!

Перебившая вновь открывшего рот Данко, девушка замялась перед двумя мужчинами.

— Доброе, мисс Уолли.

Приподняв за край шляпу, Джеймс улыбнулся дочери местного торговца, спешащей открывать магазин. За неимением сына или хотя бы племянника старик вынужденно обучал счету и ведению всех дел единственного ребенка. Но, стоило признать, у этой девчушки получалось весьма неплохо. По крайней мере язык на торгашество у нее оказался подвешен как надо.

Пропустив девушку вперед, шериф засунул одну руку в карман.

Если быть откровенным хотя бы с самим собой, то ему требовалась передышка. Вновь накатывала противная слабость, того и гляди в коленях появится дрожь и захочется присесть или привалиться плечом к чему-нибудь. Но нет, до участка оставалось не так уж много, всего ничего — пол улицы и два поворота.

Никогда этот путь не казался еще таким долгим.

А ведь это не считая оружейного магазина, в который следовало бы зайти по пути.

Провожая взглядом девушку, Фостер отстраненно наблюдал за ожившим городом. Осмысление услышанного напрягало, ведь ситуация с Данко была плохая. Плюющий ядом друг, точно надоедливый комар, твердил одно и тоже, но отмахнуться от него, увы, было невозможно.

— Да уж, Ромео…

— Ребенок, Джеймс! Ты понимаешь! Он наверняка мой… Я уверен! Пару раз все-таки не сдержался, ну ты и сам понимаешь, а я то…

Переступив через лежащий на досках мешок, Кабрера расплылся в улыбке. Радость отцовства захватывала его: она билась в груди, сверкала в глазах. Хотелось пританцовывать, взяться за гитару и поддаться далеко не пресной американской натуре, а настоящему мексиканскому духу, горячей крови!