Академия хаоса. Когда рушатся стены - Ольга Алексеевна Ярошинская

он. – Но мне импонирует ваша прямота. Значит, вы хотите запечатать дочь против ее желания?

Женщина часто закивала, так что ее золотистые кудряшки затряслись. Она судорожно порылась в сумочке и вытащила лист бумаги и ручку.

– Я могу подделать ее подпись на прошении о запечатывании, – заговорщицки сообщила она. – Знаю, по правилам надо, чтобы она ставила подпись при свидетелях, но, мастер Изергаст, давайте сделаем вид, что все так и было. В нашей семье слишком много потерь в последнее время. Кевин, мой племянник, был так молод… Такой славный мальчик… Это просто ужасно. Я не переживу, если с моей Иветтой случится такое. Просто не переживу!

Дрожащей рукой она протянула ему прошение и снова заплакала, и Изергаст недовольно поморщился.

– Ну, хватит слез, – приказал он. – Вы что, водница?

– Воздушница, – всхипнула женщина.

Моррен побарабанил пальцами по столу, размышляя.

– В прошлом потоке одна мать тоже хотела запечатать дочь, а та теперь жена Адалхарда, – сказал он. – Запечатывания не будет. Это исключено. – Дама набрала в грудь воздуха, и Изергаст быстро добавил: – Но можно сделать отсрочку.

– Да! – выдохнула женщина. – Да, хотя бы отсрочку. Но как?

– Подумайте сами, – пожал он плечами. – Кого не пускают в Лабиринт?

– Тех, в ком нет хаоса, – нахмурившись, пробормотала она.

– Беременных, – сказал Изергаст, теряя терпение.

Дама снисходительно улыбнулась.

– Вы же не думаете, что Иветта согласится выйти замуж? Да я умоляла ее об этом! У нее столько поклонников! Но она отказывается наотрез.

– Дети случаются и без замужества, – заметил Моррен, и дама фыркнула от возмущения.

– Надеюсь, вы не хотите сказать, что я плохо воспитала свою дочь, – процедила она, а на ее щеках вспыхнул гневный румянец.

– Я хочу сказать, что академию хаоса еще не закончила ни одна девственница, насколько мне известно, – прямо ответил он. – Подумайте сами, парней здесь раз в десять больше. И все как на подбор, дерзкие и наглые. На вашу дочь сейчас обрушится столько внимания, что у нее голова пойдет кругом.

– Вы не знаете Иветту, – ответила женщина. – Она строго блюдет свою честь и…

– Вашу девочку отымеют, – пообещал Изергаст, и дама вскочила со стула, так что тот с грохотом опрокинулся на пол. – В ваших же интересах, чтобы это произошло еще до Лабиринта, – невозмутимо продолжил он. – Как мать вы можете поспособствовать этому. Купите ей откровенных блузок, каких-нибудь фривольных книжек, настраивающих на нужный лад. Следите, чтобы она хорошо питалась, а может, даже тайком подсуньте ей чай для овуляции.

Он тоже встал и, приобняв за плечо даму, которая хватала воздух как рыба, выброшенная на берег, повел ее к выходу.

– Я не мог не заметить, что вы довольно привлекательная особа. Ваша дочь похожа на вас? Впрочем, даже если она косит на один глаз или слегка горбата…

– Иветта очень красивая! – пискнула женщина.

– Тем лучше, – миролюбиво сказал Изергаст. – Тогда, быть может, вам повезло, и она беременеет прямо сейчас. Знаете что…

Он забрал у нее ручку и прошение на запечатывание, перевернул бумагу другой стороной и одним росчерком нарисовал гексаграмму.

– Вот, – вернул он листок. – Для удачного зачатия.

Выставив даму за дверь, добавил:

– Желаю стать бабушкой как можно скорее.

Он захлопнул за посетительницей дверь и услышал:

– Это возмутительно! Оскорбительно! Это просто издевка! Ровена, знала бы ты, что он предложил! Впрочем… – звук шагов удалялся. – Иветта и правда очень хорошенькая и, как будущая воздушница, бывает легкомысленной…

Моррен закатил глаза и поднял опрокинутый стул.

– Мисси, дорогая, я знаю, что ты здесь, – произнес он. – Я чувствую твое присутствие. Все еще в депрессии? Хочешь, послушаю твою песню?

Он немного подождал в тишине.

– Мисси, я ведь тебе объяснял: он – мужчина, живой человек…

Привидение высунуло голову из шкафа и язвительно прошипело:

– Быть может, уже ненадолго. – Она облизнула губы и зловеще улыбнулась. – Быть может, все вы скоро умрете.

***

Дебра сделала все и даже больше: к Стене начали прибывать маги, а также провизия, одеяла, эликсиры – не простенькие лечебные, а самого высшего уровня. Родерик подозревал, что секретарше каким-то образом удалось растрясти запасы покойного императора. Дебра прислала короткую записку, в которой значилось, что она немного задержится. Возможно, ей не хотелось возвращаться в академию после трагедии с Рурком, либо же во дворце перед ней открывались новые перспективы.

– Все не так уж плохо, – заметил Крис Лекис с натужным оптимизмом. – Стена крепка, и парни наши быстры. Метнемся к Сердцу, найдем Ричпока… Я ведь знал его. Мелкая сошка.

Родерик хмуро глянул на плац, полный людей. Башни отстроили, патрульные к бою готовы, и все повторяется вновь: кровь льется в вечно голодную землю точно вода.

– Ричпок никогда не был мелким, – возразил он. – Давай проясним, Крис. Первое: я не забыл, как ты собирался использовать мою жену точно знамя. Второе: ты идешь с нами в отряде лишь потому, что у тебя первый уровень анимагии, но Рурка тебе не заменить никогда, как ни тужься. Третье: ты мне не нравишься.

– Ты слишком злой для молодожена, – фыркнул Лекис точно сердитый кот. – Видать, не так уж она хороша.

– Еще одно слово о моей жене, и ты пожалеешь, – скупо сказал Родерик.

Изергаст наверняка добавил бы цветистых подробностей, вроде оторванных усов и паленого хвоста, но до Лекиса и так дошло. Дернув ухом, он демонстративно обиделся и ушел, а Родерик повернул к храму путников. Здесь не было никого, жреца на замену еще не прислали, а светильник, хоть и целый, все не горел.

Путники не собирались больше помогать. Продолжай идти – так ему сказали однажды, и он получил назад свой огонь и даже больше – куда больше, чем мог бы мечтать. Не подведи Изергаста, ни сейчас, ни потом – и друг рядом с ним, все такая же язва, без которой он не мыслил своей жизни.

Теперь он должен защитить то, что у него есть. Откладывать нельзя. Хаос стремительно густел, и пару раз Родерик чувствовал, как земля дрожит под ногами. Надо выступать завтра, но светильник все не горел. Молитвы падали в пустоту без ответа, а из густой тени никто так и не появился, чтобы наставить Родерика на истинный путь.

Он положил ладонь на прохладное стекло, и фитилек внутри послушно вспыхнул, озарив храм мягким светом. Если путники или боги не желают давать ему знак, он сделает это сам.

Уже возле ладьи Родерик услышал, как патрульные взбудоражено передают друг другу новость: свет загорелся, путники дали свое благословение для завтрашней вылазки в хаос, все будет хорошо…

Уверенности в этом не было никакой.

Когда ладья взмыла в воздух, Родерик обернулся.