Агрессия: хроники Третьей Мировой войны - Алексей Колентьев

Позже, я даже немного задремал, пока мы возвращались на базу. В десантном трюме БТРа было практически темно, душно-тепло от работающего движка и нашего дыхания. Основательно пованивало соляркой, оружейной смазкой и живым людским духом. Приятная тяжесть оружия, правильно подогнанной снаряги и сухие ноги настраивают на некоторый расслабон. Ибо когда всё тип-топ, то мне по жизни хочется только одного – спать…

- Группа, стройсь!..

…Отрывистая команда Лётчика, оказавшегося уже снаружи, пронеслась для меня как сквозь вату. Тело помнило всё что нужно, я выскочил следом за Вадимом, лицо вновь ожгло холодом. Снова бег, сдача оружия и снаряжения. Чистка, осмотр и роспись в толстой амбарной тетради.

После ужина, поскольку обед мы съели сухим пайком, снова санчасть и только один укол в плечо. Кто-то из парней начал ворчать, что мол, надоело уже. И тут один из молодых врачей гадко так улыбнувшись пробормотал, что мол, это последний и мучения наши закончились. Поймал тревожный взгляд Вадима, когда одевался. Видимо, он всё же не до конца понял, куда и зачем нас привезли. Во время пробежки, мы держались рядом и он спросил:

- Чё думаешь, скоро уже отправят?..

Снег хрустел под ногами, подошвы ботинок упирались в закаменевший асфальт и совершенно не скользили. Раз укол последний, то вполне может быть, что сосед не так уж и не прав. Но вслух я сказал:

- Поживём – увидим, брат…

Ночь оказалась длинной, просто так вырубиться не получилось. Субъективно прошло минут двадцать после того, как в домике погас свет, обморочная занавеска сна исчезла. Меня разбудил скрип собственных зубов, всё тело покрылось липким потом. Левую руку сильно дёргало, всего меня трясло кидая то в жар, то в холод. На соседней койке метался Вадим, а Витёк вообще скатился на пол и почти на грани слышимости подвывал, свернувшись калачиком.

Теперь сомнений не было, весь этот аттракцион нам обеспечен болючими уколами. Но судя по реакции парней, никто помирать не собирался. Шатаясь, я поднялся с кровати и на подгибающихся ногах подошёл к койке Вадима. Нашарил в темноте коробок спичек, который приятель крутил между пальцев, когда выдавалась свободная минута. Раздался мелодичный перестук, коробок был полон. Чиркнул спичкой и в свете рыже-жёлтого света, лицо приятеля залоснилось от пота. Тряхнув его за плечо, дождался пока муть уйдёт из глаз:

- Ты как брат?

Огонь блестел в его широко раскрытых, диких от лихорадки глазах. С трудом разлепив иссохшие губы, он просипел севшим от напряжения голосом:

- Горит всё, пить хочу…

Вода есть в санузле, но сейчас это не главное. Нужно помочь Витьку, положить его обратно на кровать. Это отвлечёт, поможет перебороть слабость. Спичка догорела, оставив после себя серную вонь. Положив коробок на прикроватную тумбочку, я нашарил ладонь приятеля и сказал:

- Напьёмся, но пока нужно Витька на кровать положить… Валяется на полу, простынет и снова в свой стройбат поедет. Прикинь: мы с тобой в тундру, к амерам, а Витёк в теплушку, к молодухам, да соплякам!.. Не справедливо это, брат. Давай помогу…

Мы, кое-как доковыляли до свернувшегося в тугой комок тела, и с трудом разжимая ему руки, водрузили обратно на койку. Это отняло последние силы, поэтому мы тут же оба осели рядом с кроватью Витька на пол, тяжело переводя дух. Чувствуя, как снова подступает слабость, я выматерился сквозь зубы и помогая себе руками поднялся, сначала на четвереньки, а потом уже на ноги. Вадим тоже кое-как встал и мы шатаясь и натыкаясь на какие-то углы побрели в санузел. Вода была ледяная, текла из крана тонкой струйкой. Пустив приятеля вперёд, я терпеливо ждал, опираясь что есть сил о дверную притолоку. Наконец напившись, Вадим громко рыгнув побрёл мимо меня обратно в комнату. Я задержал его на полпути:

- Погоди, разбудим Витька, напоим и его тоже… может, одыбает…

Вытряхнув из пластикового стакана наши зубные щётки, я прополоскал стакан как можно более тщательно и наполнив его водой, побрёл в комнату. Тувинец всё так же метался по кровати, нам еле удалось его растормошить. Вадим поднял его и поддерживал за плечи до тех пор, пока мне не удалось влить в дёргающийся рот Виктора всю воду. Потом, мы опустили его обратно, парень затих и больше не стонал. Игнорируя подступающую слабость, я как можно более прямой походкой дошёл до своей койки и рухнул как подкошенный. Сказать что-то не было сил, да и чего тут вообще говорить-то?..

- Подъём!..

Ревун побудки прозвучал как-то особенно резко, однако когда тело привычно подбросило вверх, ночная слабость ушла бесследно. Остался только какой-то звон в ушах и только. Вадим тоже собирался как обычно, только Витька всё ещё немного качало. На выходе я тихо спросил его:

- Ну ты как, в целом?..

Тот лишь мотнул головой, он вообще говорил не особо много. Однако потом обернулся и так же тихо сказал, глядя на нас с Вадимом:

- Спасибо, мужики… Не забуду.

…На этот раз, никаких лекций больше не было. Снова бег по хрусткому от неслабого уже мороза асфальту, до каптёрки. Снова всем выдали оружие, снарягу, боекомплект и полный рацион на неделю. Понимаю как это звучит, но боевой рацион это не сухой паёк в красивой серебристой упаковке. Длинные, серо-зелёного цвета брикеты, четыре штуки по сто грамм каждый. Если залить их кипятком, то они набухают и тогда даже можно есть. Пресные, безвкусные, но после них почти двадцать часов сохраняется ощущение сытости. Пить тоже не хочется и думаю в этом их настоящее предназначение, к тому же они очень немного весят. Из дополнительного снаряжения мне выдали прибор наблюдения, синхронизированный с коммуникатором, что видно в него, тут же заносится в память и отображается на карте. Так же я получил «тихарь» на оба своих штатных ствола, а тот что шёл к «глоку» оказался фирменным. Впервые за всю войну я получил по две сотни дозвуковых патронов, причём к пистолету опять шли фирменные, австрийские «уэспэшки». Таких я не видел с довоенных времён, тем более удивительно встретить этого редкого зверя сейчас. Полчаса дали на подгонку снаряжения, калибровку оборудования и подготовку оружия. Мысленно прикинув, что и как может случиться, я снарядил два магазина к пистолету «тихими» патронами и два обычными, бронебойными остроконечными. С автоматом всё немного иначе. Стрелять из АКМ дозвуковыми почти бесполезно. Сам выстрел глушится не особо сильно, плюс затвор ощутимо стучит на откате, к тому же «уэспэшки» могут и не проковырять стандартный амеровский или французский «броник». Поэтому набив «тихими» два рожка и уложив их в подсумок слева, остальные патроны я сдал обратно, добив остальные четыре магазина обычными типа СПП [44]. В качестве основного, попросил найти мне барабанный пулемётный магазин. К счастью, в этом «клондайке» такой нашёлся, что само по себе можно считать большой удачей. Теперь, вместо тридцати штатных, или даже сорока, у меня на первый раз есть целых семьдесят пять патронов. С барабаном центр тяжести чуть сместился, но новая рукоять позволила вполне нормально удерживать оружие и целиться привычным образом. В рюкзак уложены, помимо прочего, четыре батареи к той хреновине которую мы до одури собирали и разбирали во второй день вместе с пожилой парой интеллигентных «учёных». Устройство было разделено на шесть компонентов, каждый из группы нёс какую-то часть. Наконец, в устой нагар где мы возились с экипировкой, бодрым шагом вошёл Лётчик и заорал:

-… На построение!..

Снова бегом, но теперь на лётное поле, где нас загнали в трюм грузового самолёта. Гулко простучали мёрзлые подошвы по дну откинутой аппарели и вот мы снова притиснуты друг к другу. Однако на этот раз брюхо самолёта было набито бойцами, экипированными и вооружёнными сходным, с нашим, образом. Туша самолёта дрогнула, двигатели взвыли на более высокой ноте и машина пошла на взлёт. Поскольку вес экипировки был под сорок кило, а парашютов нам никто не выдал, я уже настроился на долгую поездку с пересадками. Витёк спал, Вадим мусолил застёжку клапана одного из верхних подсумков и что-то неслышно бормотал. Остальные, жившие в соседнем домике парни, тоже занимались пустяками, как это и бывает в дороге. Я откинулся назад и закрыв глаза, мгновенно заснул.

Посадка вышла не слишком мягкой, нашу «птичку» несколько раз жёстко тряхнуло, от чего проснулись все, кто как и я решил не тратить времени на пустяки. Из-за медленно откинувшейся аппарели нам в лицо ударила снежная пурга, пахнуло сильным холодом. Мимоходом посчитав бойцов, я понял, что в с нами вместе будет девяносто человек, почти рота. Пятнадцать групп, несущих на своём горбу глушилки, это очень интересно…

- Рота! В колонну по три, становись!..

Бег, опять бег до такого же как и на базе типового ангара. Внутри нет скамей или стульев, только Лётчик и ещё какой-то невысокого роста тип в старомодном изжелта-белом тулупе, рядом с нашим инструктором. Колонна замерла, над тремя шеренгами стало повисать облако белого пара от выдоха почти сотни человек. Вопреки моим ожиданиям, заговорил тот невысокий в тулупе: