Путеводитель по стране сионских мудрецов - Игорь Губерман

Хайфа вообще — отменный живописный город, чем-то отдаленно напоминающий Ниццу: море, порт, Старый город, горы. Помимо шинели императора и музеев, часть которых мы упоминали ранее, его украшают Бахайские сады. Бахай — это, если кто не знает, религия, у которой насчитывается по миру миллионов пять приверженцев, а центр — именно что здесь. Зародилась она в XIX веке в иранском городе Шираз, где некий человек по имени Сеид Али-Мухаммад получил Божественное откровение и, назвавшись Бабом (посредником), основал новую религию единобожия и взаимной веротерпимости. Место он выбрал для этого неудачное, ибо персидские шииты, как сейчас, так и тогда, веротерпимость понимали совершенно однозначно, что и не замедлили доказать, расстреляв бедного Баба на центральной площади Тебриза.

После гибели основателя его идеи широко развил человек, звали которого Мирза Хусейн Али. Он тоже получил Божественное откровение и ревностно принялся за дело. Объявив своими предшественниками всех — Авраама, Моисея, Будду, Заратустру, Иисуса, Магомета, — сам он назвался Бахауллой («Божья слава»). Безнаказанным это, конечно, не осталось, и бедняга много лет мыкался по тюрьмам Багдада, Стамбула и других городов, пока не оказался в Акко (тоже, разумеется, в тюрьме). А выйдя на свободу, здесь остался жить и написал священную книгу бахаев «Китаб-и-Агдас».

Умер он в 1892 году. Его наследник и преемник Абдул Баха перевез останки основателя религии Баба в Хайфу и захоронил в построенной на склоне Кармеля усыпальнице, а вскорости и сам там упокоился. Вокруг этого культового сооружения были разбиты великолепные сады, которые ЮНЕСКО включило в список мирового культурного наследия. И тут же располагается Международный центр бахаизма, и архив, и Всемирный дом справедливости. А в Акко сохранился дом Бахауллы (с ним самим, поскольку похоронен он в одной из комнат), и дом этот тоже состоит в списке мирового наследия. Так что, когда говорят об Израиле как святой земле трех монотеистических религий, то это верно не совсем: на самом деле — четырех.

Мы отвлеклись от Акко — города, который взять не удалось Наполеону. А если бы он взял его, то без сомнения пришел бы в восторг от рыцарских залов, под потолками которых висят колонии летучих мышей. Утверждают, что первым готическим зданием в мире был дворец госпитальеров — вот он, пожалуйста, так же как и тронный зал Ричарда Львиное Сердце. Здесь, в его дворце (и даже зал известен), был устроен прием в честь Марко Поло. Короче, все исключительно романтично, впечатляюще и вообще. А еще в Акко есть турецкие бани, и мечеть Эль-Джаззар, и роскошный постоялый двор Хан-Аль-Умдан, и много других достопримечательностей, вроде могилы безрукого и безногого генерала Каферелли или гробницы основателя секты дервишей Али Нур ад-Дина.

Здесь, среди всего этого великолепия, проходит ежегодный Аккский фестиваль альтернативного театра. А еще здесь есть рынок с арабской музыкой, сластями и прочей экзотикой, а также море, яхты, забегаловки с вкусной рыбой, креветками и салатами — короче, не следует туристу пропустить этот полный очарования город — столицу Ричарда Львиное Сердце. А сам Ричард уплыл в Европу из Атлита — замка чуть южнее Хайфы. Это была здоровенная — самая большая в королевстве крестоносцев — крепость: в ней обитало аж четыре тысячи человек. В 1291 году последние защитники ее уплыли на Кипр. Сегодня здесь функционирует Музей нелегальной иммиграции, который не имеет никакого отношения к той эпохе.

Крестовые походы крепко потрясли Европу. О многих сотнях тысяч павших вспоминали только их родные. Лаконично и словами точными подвел итог авторитетнейший исследователь той эпохи историк Рансимен: «…Крестовые походы были трагическим и разрушительным эпизодом… Там было много отваги и мало чести, много набожности и мало понимания. Высокие идеалы пятнались жестокостью и жадностью…» Однако же за честь кровопролитного двухвекового предприятия, которое по результатам оказалось зряшным, ревностно иступились другие историки, договорившись до того, что время этого повального безумия весьма обогатило знание, искусство и мировоззрение Европы, даже как-то повлияло на эпоху Возрождения. Бог им судья, этим историкам, пусть с ними разбирается муза Клио, мы давайте лучше обратимся к тем руинам, что остались от десятков замков-крепостей, сооруженных на Святой земле за время этого нашествия.

Перечислять их все — дело долгое, на которое мы, люди ленивые и безответственные, просто не способны. А если не способны, то зачем от нас этого ожидать? Но поскольку чувство долга (пусть и в минимальном выражении) нам все-таки не чуждо, мы упомянем те объекты, которые произвели наибольшее впечатление на нашу, и без того переполненную лишней информацией, голову.

Итак, это, разумеется, Кейсария — аж целый город; об Акко мы уже говорили. Иерусалим, конечно: там, куда ни плюнь, за редким исключением попадешь именно в эту эпоху; Яффо, Циппори, Цфат, ну и так далее. Описывать всё, поверьте, сил нет! Ну разве что пару слов о крепости Бельведер, что есть не что иное, как Прекрасный вид — и то правда. Израильтяне зовут ее Кохав-а-Ярден — то бишь Звезда Иордана. Находится она на высоте пятисот пятидесяти метров над долиной Иордана. Разрушили ее арабы в 1220 году от страха, что крестоносцы вернутся. Сюда при случае не вредно заехать, ибо все это весьма грандиозно, впечатляюще и способно привести туриста в экстатическое состояние. Об остальном расскажет экскурсовод.

Не менее впечатляюща крепость Калаат-Нимрод. Выстроил ее знаменитый библейский охотник Нимрод, а что по стилю она относится к Средневековью, это ничего не значит.

В этой крепости есть все, что нужно нормальному туристу: и стены, и замок, и подземный ход, и внушительный список завоевателей, включая монголов, и посетителей, включая Марка Твена — это было, кстати, единственное место в стране, произведшее на него мало-мальски приличное впечатление. Но самое главное, тут есть истории и легенды. И самая таинственная, ужасная и прекрасная из них — это история о секте ашишин и ее главе Горном Старце.

Имя Горного Старца наводило ужас на сильных мира сего далеко за пределами Ближнего Востока, ибо рука Старца была ох какой длинной, и никакие крепости и замки, как бы ни были они неприступны, ни в какой точке Европы (какой удаленной и труднодоступной она бы ни была) не могли спасти человека (каким бы могуществом и силой он ни обладал) от этой руки. Да, именно так. Именно здесь, в этом замке (а на самом деле — в том, который стоял по соседству, но, к сожалению, в 1157 году был сметен с лица земли отрядами Нур ад-Дина)… так вот, именно этот замок (а что еще сказать, если тот разрушили?) служил штаб-квартирой уже упомянутой выше секты ашишин, а если говорить по-русски — секты гашишников.

Существующее в европейских (французском, английском) языках слово «assassin» («убийца») своим происхождением обязано именно этим симпатичным людям. Собственно, как раз они были отцами-основателями, а лучше сказать — прародителями современного террора, его тактики, стратегии, а также методов вербовки и воспитания террористов. Гашишники принадлежали (господи, ну ничего не изменилось!) к радикальному крылу шиитского ислама. Члены секты отличались исключительной дисциплиной. Деятельность их была окутана темной завесой тайны. Никто и нигде в мире не мог быть уверен, что человек, стоящий рядом с ним, будь то купец, рыцарь или священник, — на самом деле не является асасином, ибо во имя достижения цели они имели право идти на все, даже на смену вероисповедания. Орудием убийства был кинжал. Судьба самого убийцы значения не имела, они были готовы на смерть, даже жаждали ее, а удар кинжалом превращал убийство в ритуальное жертвоприношение. Каким же образом достигал Старец безоговорочного послушания и абсолютной веры своих солдат? А очень просто: идеологическая обработка плюс наркотики. Накачанный ими (некоторые исследователи считают, что это был не только гашиш, но и опиум, делающий человека невосприимчивым к холоду и боли) член секты попадал в как бы рай, где его ждали изысканные яства и обольстительные гурии, готовые выполнить любое его желание. Потом его оттуда уводили или уносили, и в себя он приходил в другом уже месте, полный восхищенной памяти о рае. Что делало этих людей марионетками, абсолютно безразличными к своему земному существованию. Принимая у себя Ричарда Львиное Сердце, Горный Старец на десерт угостил его демонстрацией покорности своих солдат. По его знаку один за другим они кончали с собой, покуда Ричард не попросил Старца прекратить это чудовищное представление.

Главу закончим мы все той же, исполненной взволнованного чувства фразой: это было здесь! (А точнее — чуть ниже и поближе к Баниасу, о котором мы рассказывали ранее.)

Глава 29

Время, как это принято на Востоке, тянулось медленно. Кругом была трахома, взятки, жара и прочие прелести восточной жизни. Несмотря на это, евреи из разных стран приезжали и, осев на Святой земле, прозябали в разной степени нищеты и общей мизерабелыюсти, кое-как кормясь на деньги, высылаемые евреями из Европы. Так оно все и шло, покуда не наступила вторая половина XIX века.