Не пара - Тори Майрон

– Нет. Оливера здесь не было, но час назад приходила Агата и сказала, что с ним всё будет в порядке. Она провела с Оливером всю ночь.

– Чего?

– Да, я сама в шоке. Но в этом вся Агата. Она не способна отказать человеку в помощи, даже если терпеть его не может. Оказывается, вчера, когда приехала вторая скорая и санитары оказали Оливеру первую помощь, он отказался от госпитализации в больницу. А Агата не могла бросить его одного без присмотра. Боялась, что ему станет плохо или ещё хуже – помрёт, а рядом не окажется никого, кто сможет снова вызвать врачей. Поэтому она осталась с ним и, видимо, настолько задолбала его за ночь своими уговорами поехать в больницу, что с утра Оливер всё-таки согласился на полноценный осмотр. Но и этому я нисколько не удивлена – Агата кого угодно возьмёт измором, а также не отцепится от человека, пока он не выполнит то, что должен. Она проследила, чтобы Оливер действительно добрался до больницы и заодно привезла сюда твой джип и мои документы с вещами, за которыми я, собственно, и поехала к Оливеру. А потом, пока ты тут мирно сопел, рассказала мне, как ты места себе не находил всё то время, пока я была без сознания, и выдала свой экспертский вердикт.

– Какой ещё вердикт?

– Ну, если цитировать дословно, то она сказала: «Этот чувак по уши в тебя втюрился, подруга. Зуб даю. Так что вцепляйся в него стальными клешнями и никогда не отпускай».

Первые секунды я зависаю от удивления, а после неожиданно срываюсь на смех.

– Так, значит, ты и так прекрасно знала, почему я тут с тобой сижу.

– Знала, – довольно улыбается Диана.

– Тогда зачем спрашивала?

– Потому что хотела всё услышать от тебя.

– Ну вот, услышала. Да только, в чём смысл, если ты не отвечаешь мне взаимностью, а быть твоим утешением, уж прости, не входит в мои планы.

Диана тихо вздыхает и по-прежнему продолжает беспричинно улыбаться, чем уже начинает меня раздражать. Однако раздражение быстро разбавляется тревогой, когда она пытается принять сидячее положение и морщится от боли.

– Ты что делаешь? Тебе нужно лежать.

– Нет, помоги мне сесть.

– Диана.

– Помоги. Приподними спинку кровати. Где-то тут должен быть рычаг.

Вот упрямая девчонка. Когда только успела пробудить в себе это упрямство? Пока жила со мной, не замечал за ней подобного.

Чертыхаюсь, но всё-таки встаю со стула и нахожу нужный рычаг. Давлю, и спинка больничной койки за считаные секунды поднимается, позволяя Диане занять сидячее положение.

– Удобно? Или сделать ниже?

– Не надо. Так идеально.

Собираюсь плюхнуться обратно на стул, но куколка вдруг резко хватает меня за полы халата и тянет на себя, вынуждая наклониться к её лицу. Так близко, что я с лёгкостью разглядываю узоры и крапинки в любимых глазах и схожу с ума от ощущения тёплого дыхания на своих губах.

– А вот так ещё идеальнее, – с улыбкой шепчет она, продолжая с остервенением сжимать пальцы на халате.

– Что ты делаешь?

– Следую совету Агаты.

– Зачем? Я же тебе уже сказал, что…

Мой голос гаснет под натиском женского рта, и мозг тут же расщепляется на неспособные мыслить атомы. Что она делает? Почему целует? Всё ещё не отошла от пережитого ужаса? Или просто благодарит меня за помощь подобным образом?

Хотя… В данный момент неважно. К чёрту вопросы. К чёрту гордость. Всё это не имеет значения, пока наши рты соединены, Диана уверенно толкается языком между моих губ, а я, естественно, раскрываю их, чтобы её впустить. Наши языки касаются друг друга, и мы одновременно издаём до боли отчаянные звуки. У неё – нечто похожее на радостный стон, а у меня – стопроцентно мучительный.

Чёрт! Как же я скучал. Ещё больше, чем думал. И как же я буду скучать после, когда останусь в одиночестве. Но это будет потом. А сейчас я зарываюсь рукой в её волосы и отвечаю на поцелуй, как мечтал об этом все минувшие недели. Диана ныряет языком глубже, сминает мои губы, на сей раз вытягивая из меня не просто стон, а, кажется, всю душу. Она стонет, и этот тихий горловой звук создаёт вибрации, ускоряющие мой пульс. Дыхание учащается, горячая дрожь пробивает насквозь, воспламеняет грудь и стекает к паху. Член встаёт. Молниеносно. Сердце долбит на убой. Возникает чувство, будто моё тело вечность не испытывало подобные ощущения.

Не хочу, чтобы это прекращалось. Не хочу останавливаться. Но спустя несколько адски коротких секунд, Диана разрывает поцелуй и жмётся лбом к моему лбу.

– Зачем? – тяжело дыша, спрашиваю я.

– А ты разве сам не понимаешь?

– Не понимаю.

– Потому что ты для меня никакое не утешение, Логан. И прости меня за то, что я заставила тебя думать так, – улыбаясь во весь рот, произносит Диана, а я ощущаю себя сказочным идиотом, потому что не догоняю, о чём она говорит.

– Не понял.

Она начинает посмеиваться и обхватывает ладонями мои щёки, требуя посмотреть ей в глаза.

– Я люблю тебя.

– И всё равно не понял.

Говорю же: сказочный идиот.

Диана смеётся ещё громче.

– Люблю тебя. Что тут непонятного?

Может быть, всё? Но вместо этого я в полном недоумении спрашиваю:

– А как же Оливер?

– А Оливер – моё прошлое. И, по ходу, ты правильно сделал, что назвал меня дурой. Но дура я не потому, что собиралась прощать ему измену и уж тем более физическое насилие. Нет. Ни за что. С подобным я никогда не смогла бы смириться или простить. Я дура, потому что не смогла сразу разобраться в своих чувствах. Для этого мне пришлось пережить то, что я пережила вчера. Но знаешь, – она бережно проводит пальцами по моей правой щеке, пронзительно глядя мне в глаза. – Оно того стоило, потому что вчера я наконец поняла, кого по-настоящему люблю, а к кому просто испытываю жалость. И я люблю тебя, Логан. Я тоже влюбилась в тебя, пусть и обещала, что не сделаю этого. Но сердцу не прикажешь – и тут ты верно сказал. А моё сердце выбрало тебя и наотрез отказывается отпускать. Я не хочу тебя отпускать, – ни на секунду не разрывая зрительного контакта, проговаривает Диана, а я не могу поверить, что не брежу или не валяюсь в каком-то баре в полумёртвом состоянии и не вижу самый прекрасный сон на свете.

Не верю. Не могу!

Я – не могу, а вот моё и без того колотящееся сердце