Не пара - Тори Майрон

когда я устремляю взгляд на Диану и вижу на её губах улыбку. Слабую, но всё-таки улыбку. Это лучшее, что я мог увидеть после всего случившегося.

– Ты очнулась, – улыбнувшись, констатирую я и сжимаю её худенькую руку, которая ещё несколько секунд назад копалась в моих волосах.

– Уже давно.

– А почему сразу меня не разбудила?

– Думала, ты сам проснёшься, но увы, устала ждать этого момента.

– Я действительно храпел?

– Нет. Скорее, сладко сопел. Я соврала, чтобы побудить тебя быстрее проснуться, – она улыбается чуть шире, и в палате, освещаемой утренним солнечным светом, наступает тишина.

Мы оба молчим, просто разглядывая друг друга. Я смотрю так, словно жажду впитать в себя её бледный, но живой образ. А куколка… Не знаю, почему она так пристально смотрит на меня. И о чём думает – тем более не ведаю.

– Как ты себя чувствуешь?

– Что ты здесь делаешь? – одновременно со мной спрашивает Диана, и я немного недоумеваю от её вопроса.

– В смысле, что?

– В прямом? Что ты здесь делаешь, Логан?

– С тобой сижу. Хотел дождаться, когда ты проснёшься.

– Зачем?

– Что, значит, зачем? Хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. Хотел, чтобы ты не просыпалась в палате в одиночестве.

– Почему?

Блять, она издевается надо мной? Что это за допрос?

– А ты сама не понимаешь?

– Не понимаю, – отвечает она и прикусывает губу, будто пытается не улыбнуться снова. Точно издевается. – Я не понимаю, почему ты провёл всю ночь здесь со мной. И уж тем более не понимаю, как и почему оказался вчера в моём прежнем доме.

– Потому что Агата узнала у Мии мой номер и позвонила мне, сказав, что тебе срочно нужна помощь.

– И ты бросил все свои дела, чтобы помчаться мне помочь?

Дела… Да уж… Знала бы Диана о моих сиськастых делах, валяющихся пьяным бревном в моей постели, не волновалась бы о том, что я их с лёгкостью выставил из лофта и поехал в её загородный дом.

– Что ты хочешь от меня услышать, Диана? – сжимаю пальцами переносицу и шумно выдыхаю.

– Правду.

– Правду? – безрадостно усмехаюсь и возвращаю взгляд к её лицу.

Она больше не улыбается. Лишь внимательно пялится на меня. Я делаю то же, не в силах насытиться её образом. Я так рад, что с ней всё в порядке, что мне становится плевать на её любовь к своему ублюдку. Я хочу… Нет, не так. Мне необходимо, чтобы Диана узнала о моих чувствах к ней. И плевать, что это не взаимно.

– Что ж… Ладно. Правда, так правда. Я поехал к тебе, потому что после звонка Агаты испугался до усрачки. Потому что одна лишь мысль о том, что твой любимый Оливер может причинить тебе вред, злила и пугала, как ничто прежде. Потому что я переживал за тебя. Потому что корил себя за то, что отпустил тебя жить одну, не додумавшись, чем это может для тебя закончиться. Потому что скучал по тебе как ненормальный все эти недели. Потому что влюбился в тебя, хотя обещал этого не делать. И даже тот факт, что ты меня не любишь, не способен помочь мне тебя разлюбить. Поэтому, хочешь ты того или нет, но ты ни за что не вернёшься к этому уроду. И мне плевать, как сильно ты его любишь и насколько ты дура, способная простить мужику и измену, и побои. Всё это меня не волнует. Ты с ним вместе больше не будешь. Со мной я тоже не прошу тебя быть, так как не дебил и понимаю: сердцу не прикажешь, но Оливера к тебе я больше не подпущу. Нужно будет, прибью его или приставлю к тебе человека для круглосуточной охраны, лишь бы ты не могла больше встретиться со своим бывшим и подставить свою жизнь под угрозу. Твоя безопасность превыше всего. Так что можешь злиться на меня, спорить, протестовать, кричать о том, что я лезу не в своё дело, но мне параллельно. Я волнуюсь за тебя и желаю тебе только счастья. И раз ты сама не понимаешь, что с Оливером счастье тебе никогда не светит, я сделаю всё возможное и невозможное, лишь бы отгородить тебя от него. Навсегда, – заканчиваю я, слыша, как голос дрожит от злости. На лице наверняка тоже чёрным по белому написано, насколько меня бесит, что Диана любит такого урода. Однако моя злость не останавливает куколку, чтобы выдать:

– Не нужно меня ограждать от Оливера. И уж тем более не нужно его убивать, ему и так от тебя досталось.

– Диана… – голос сипнет от возросшей ярости.

– Нет, дослушай меня.

– Я буду слушать, только если ты планируешь сказать, что подашь на него заявление в полицию.

– Я не стану этого делать.

– Так я и думал, – до боли сжимаю челюсти.

– Нет, я уверена, что ты неправильно думаешь. Оливер никогда прежде меня не бил. Это случилось впервые, и он испугался так же сильно, как и я. Он сразу же вызвал скорую и пытался мне помочь.

– И ты считаешь, это его оправдывает? Скажи ещё, какой он заботливый и чудесный, – практически рычу я, не веря, что Диана его так рьяно оправдывает.

– Я не оправдываю его, Логан, – зачем-то протестует она. – А просто объясняю, как всё было. Он не монстр. Просто… Просто человек с проблемами. Оливер… Он…

– Так, всё! – пресекаю её объяснительную тираду, пока вконец не вышел из себя. – Я больше не собираюсь слушать, как ты его защищаешь. Если уж на то пошло, то мне и твоих криков хватило.

– Криков?

– Да. Ты разве не помнишь, как кричала перестать бить его, пока истекла кровью?

– Помню.

– Ну вот. Мне этого хватило. С лихвой. Больше говорить ничего не нужно.

– Я всё-таки скажу, а ты послушай, – упрямится Диана и снова расплывается в улыбке, причину которой мой мозг не в силах понять. – Я просила тебя перестать бить его не потому, что защищала Оливера, – она крепче сжимает мою руку, будто опасается, что я уйду раньше, чем она договорит. – А потому что боялась, что ты совершишь преступление, которое погубит всю твою жизнь. И, слава богу, ты остановился, прежде чем отправить Оливера на тот свет. Его лицо и рёбра неслабо пострадали и сломан нос, но в целом жить будет.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я, только сейчас догоняя, что всё это время Диана говорила о нём спокойно, без волнения, будто ей уже известно, что он остался жив. – Оливер что, приходил сюда, пока я спал? – я весь напрягаюсь,