Тень заговора - Злата Иволга

неужели? Если только благодаря возрасту не успела догнать и обогнать сестер на этом поприще.

— Я дала слово Озану, что не выдам его. И я держу его.

— Да, только не утерпела и пришла сюда. Так твой отец был прав: ты помогла ему убежать?

Эмирын растянула губы в довольной улыбке и откинула назад свои жидкие каштановые волосы.

Ее одну из сестер обделила природа густотой волос, зато, видимо, наделила куда большей проницательностью. Мать Эсмы, четвертая жена эмира, племянница старого придворного мага Али паши, была последней любовью правителя Суриды, вернувшей ему молодость души. Кроме Эсмы, она родила эмиру долгожданного наследника, на которого пять лет его жизни не могла надышаться вся семья. Но мальчик умер, а эмира Фатьма, в попытках снова забеременеть, стала экспериментировать с лекарствами и зельями, и от них же и скончалась. Приглашенные Али пашой маги-лекари не смогли спасти его племянницу. Эмир Орхан после этих событий долгое время не выходил из своих покоев никуда, кроме храма Шаллиах. С тех пор у него стало побаливать сердце.

— Конечно, — самодовольно сказала Эсма эмирын. — Неужели вы думаете, что это получилось бы у кого-то еще, тетя? Озан всегда был очень привязан ко мне и доверял во всем. Только он не сказал мне, куда намерен поехать.

— А ты не подумала о последствиях, Эсма? Ты же такого высокого мнения о своем уме. И где он? Потерялся в закоулках дворца? Зато теперь ясно, откуда некоторые паши осведомлены о побеге Озана.

И третий раз за утро Гюльбахар увидела, как лицо дочери эмира приобретает сходство с гранатом.

— Я никому не говорила, — упрямо возразила Эсма. — Я знаю, когда нужно молчать.

— Конечно, — спокойно согласилась эмира. — Ты просто впала в детство, а, может, из него не выходила. Что ж, у тебя есть возможность подумать, кто глупее: взрослые дуры, скандалящие из-за иноземного басэмирана, или несмышленая испорченная девчонка. А теперь оставь меня, Эсма, я все же собираюсь лечь спать.

Губы эмирын дрожали, когда она выходила из покоев.

— Больше никого не пускать, — приказала Гюльбахар служанке и стражникам у дверей. — Скажите, что на них всех эмир уже подписал смертный приговор.

Эмира тяжело опустилась на кровать. Вышедший из-за портьеры Хенрик сел рядом.

— Надеюсь, мне смертный приговор не грозит, — сказал он. — Хотя я первый кандидат в смертники.

— Только после этих дур, — ответила Гюльбахар. — И Мустафы паши. Надеюсь, эмиру не станет хуже после приятного общения с дочерью.

Хенрик взял руку Гюльбахар и принялся медленно и осторожно растирать ей ладонь. Обычно эмиру это успокаивало.

— Кадир не пишет и не отвечает на письма, — вздохнула она. — Похоже, ему не удалось уговорить Озана. Но отсутствие новостей уже хорошие новости. Чем позже Кадир появится в Суриде, тем лучше.

— Ты считаешь, что Мустафа паша осмелится…

Гюльбахар на секунду зажмурилась.

— Я даже думать о таком не хочу! Надо дождаться вестей от Кадира.

— Я много лет не был на родине. Но если ты позволишь, я поеду в Илеханд и постараюсь что-нибудь выяснить, — предложил Хенрик.

— Я думала об этом, но нет. — Гюльбахар сжала его ладонь. — Ты мне нужен здесь. Мустафа паша привез из своего вилайета старших сыновей и несколько раз приглашал Джайлан и Эсму в свой дворец. Понятно, на что он надеется.

— Три сына дают ему неплохие шансы, — кивнул Хенрик. — А сын эмира умер совсем маленьким?

— Да, долгожданный наследник не дожил и до шести лет. За четыре брака были еще несчастные случаи, мертворожденные дети и девочки.

— Хм… как проклял кто-то, — задумчиво сказал Хенрик.

— Эмир всю душу вытряс из придворного мага Али паши, — кивнула Гюльбахар. — И в Башни обращались — ничего не нашли. И лекари утверждают, что эмир всю жизнь был вполне здоров и способен иметь детей. Но в результате получилось не очень хорошо.

— Не этого ли возмездия так боялся эмир? — обратился к потолку Хенрик. Рука Гюльбахар вздрогнула.

— Что? О чем ты? — взволнованно спросила она.

— Да так, ходил сегодня на кухню, сплетен наслушался, — беспечно ответил Хенрик, целуя ей руку.

Гюльбахар, стараясь не дрожать, внимательно посмотрела на него.

— Языки им всем пора укоротить. Что именно ты слышал?

— Ну… — Хенрик снова любовался потолком, похоже, силясь вспомнить. — Вроде бы эмира терзает что-то и уже довольно давно. То ли он что-то сделал, то ли узнал о чем-то, но успокоиться не может. И все его семейные неурядицы с этим делом связаны.

Гюльбахар высвободила ладонь и потерла виски.

— Что с тобой? — тревожно спросил Хенрик. — Неужели тебя так расстраивают эти сплетни? Шаллиах, да ты побледнела.

— Это… Да, я расстроена… Эмир и так напряжен, а тут еще болтовня на кухне. Разнесется по всему дворцу. Да и девчонки меня утомили. — Ох, как плохо и неправдоподобно. Тут и Нихан бы заметила ложь.

Хенрик осторожно обнял ее за плечи и прижал к себе, целуя в висок.

— Тебе надо поспать.

— Мне надо поговорить с Али пашой. Надеюсь, он еще не примкнул к партии Мустафы паши в надежде породниться с ним через Эсму. Но ты прав — отвлечься от всего этого на время будет полезно. И раз уже наш покой нарушен, я предлагаю заняться не сном, а чем-нибудь более интересным. — Она упала на кровать и потянула Хенрика за собой. — По-моему, на тебе слишком много одежды.

Глава 4

Королевский дворец, столица, Илеханд

— Ваше сиятельство, вести от генералиссимуса.

Ингрид подняла голову и уставилась на вошедшего высокого человека, закутанного в темный длинный плащ. Впрочем, как только доложивший вышел, он скинул одеяние, и перед ней предстала хитрая физиономия кавалера Рудольфа Риделя.

— Удивлены, дорогая княгиня? — он подмигнул и, не дожидаясь приглашения, присел на стул напротив. — Вот чтобы не удивлялись и гвардейцы, я и надел этот нелепый плащ.

— Вас послал генералиссимус?

— Так случилось, — развел руками кавалер. — Я и сам иногда в этом сомневаюсь. — Он осмотрелся. — У вас не найдется выпить?

— Я не пью на рабочем месте, — холодно ответила Ингрид, продолжая решать про себя, где здесь шутка, а где невероятная истина. И, собственно, почему этого, с позволения сказать, посланника не обыскали, несмотря на его подозрительный плащ?

— Это зря. Вы теперь постоянно на рабочем месте, дорогая леди, а если не позволять себе расслабиться, так и с ума сойти можно.

Не веря своим глазам, Ингрид наблюдала, как кавалер Ридель достал откуда-то небольшую темную бутылку, быстро откупорил и в мгновение ока сделал большой глоток. Брови Ингрид поползли вверх.

— Кажется, вы пришли с новостями.

— Так точно. Но дорога была дальней, и