Тень заговора - Злата Иволга

Если тебе был нужен мой совет, то вот он. Жене наследника престола подобает сначала выполнить свой долг перед государством, а уже потом совать нос в дела соседнего. Если у тебя в ближайшее время не появится ребенок, то король Лоренцо может всерьез пожалеть, что не вызвал в свое время твою сестру. Проводи больше времени в супружеской постели, а не во дворце отца, и все у тебя будет хорошо. Теперь я иду спать.

— До свидания, тетушка, — сквозь зубы процедила вновь покрасневшая во время отповеди принцесса и направилась к выходу.

У самой двери Нихан вдруг остановилась:

— Кстати, как дела у Кадира?

— Прекрасно. Он сейчас в Сэдыре.

— Передайте ему наилучшие пожелания.

— Конечно, дорогая.

После ухода принцессы эмира устало присела на кровати. Но снова раздался стук в дверь.

— Эмира хазретлери эфенди, пришла Джайлан эмирын и желает вас видеть, — смущенно сказала служанка.

— О Боже, еще одна! И почему им всем не спится?

Однако прежде, чем эмира успела дать дозволение, гостья сама, словно ураган, ворвалась в комнату.

— Ко дворцу недавно подъехала карета моей сестры!

— Тебе не кажется, дорогая Джайлан, что ты забыла о хороших манерах?

Эмирын смерила взглядом хозяйку покоев и опустила взгляд.

— Как вы можете спокойно спать?

— Значит, ты считаешь, что можешь врываться ко мне, когда тебе вздумается, не приветствуя меня, и я буду принимать это, как должное? Я поговорю с эмиром о твоем поведении.

Эмирын скрипнула зубами и покраснела, совсем как сестра, с той лишь разницей, что краснота пошла пятнами, от чего лицо стало похоже на незрелый гранат. Зеленый, расшитый золотом фередже, подчеркивал это. В отличие от замученных замысловатыми прическами потускневших волос тусарской принцессы, волосы старшей дочери эмира Орхана, свободно лежащие на спине, сохранили яркий оттенок заходящего солнца. Но глаза были светло-серые, как у ее матери, самой первой и, пожалуй, любимой жены эмира. Эмира Фирузе приходилась своему супругу дальней кузиной, была нежна характером и слаба здоровьем и скончалась во вторых родах, произведя на свет мертвого мальчика. Эмир долго был безутешен, даже женившись во второй раз и получив вторую дочь, Нихан.

Когда Джайлан эмирын волновалась, как сейчас, ее глаза словно выцветали и оставался один зрачок. И эти глаза всегда цепко выхватывали из окружающего мира самое важное и интересное.

— Прошу прощения, доброе утро, матушка, — кивнула эмирын высоко задранным подбородком.

— Так что ты хотела, Джайлан? — устало спросила Гюльбахар, решив на этот раз смириться с «матушкой».

— Нихан направилась в покои отца, но перед этим она была у вас.

— Я надеюсь, о ее приезде знает не вся столица?

Джайлан не пожелала понять намек и сердито фыркнула.

— Из здания посольства она выехала в карете, а у нас, кроме карет послов, нет ни одной.

— Я уже убедилась в том, что после замужества твоя сестра растеряла остатки здравого смысла.

— Я должна была выйти за тусарского наследника! Будущая королева Тусара, тоже мне! Она обманула и меня, и отца, и всех!

Эмира поморщилась: подобные жалобы она слышала неоднократно. Две старшие эмирын всегда жили дружно, пока король Лоренцо не прислал предложение о женитьбе старшего сына. И полетели клочья в разные стороны. Джайлан эмирын не смогла простить своей младшей сестре, что та обошла ее и оставила в старых девах. А эмира Гюльбахар считала, что королю Тусара вообще не следовало сватать сына к дочерям эмира, и искренне жалела кронпринца Донато.

— Джайлан, перестань, я устала от твоих криков.

— И вы тоже были на стороне Нихан! — не унималась эмирын.

— Я не была ни на чьей стороне. В Тусар вызвали Нихан, и тут никто не мог ничего поделать.

— Я — старшая дочь, и тамошний басэмиран должен был стать моим мужем, — вздернула подбородок эмирын. — И теперь эта посмела явиться в Суриду! Одно утешение — она не сумеет нажаловаться на меня Озану… — Эмирын осеклась, и в глазах ее мелькнуло беспокойное любопытство. — Матушка, а когда же вернется Озан? Я давно его не видела. Отец не говорит мне, может, вы знаете?

— Насколько мне известно, эмир отправил его по делам государства, — холодно ответила эмира.

— Вы же всегда знаете больше, чем говорите. — На лице эмирын возникла улыбка.

— Возможно, но об этом мне ничего больше не известно. Я не вмешиваюсь в дела моего мужа без его разрешения.

Джайлан эмирын была опытнее сестры и, похоже, понимала, когда не следует давить на тетушку-матушку. Ее улыбка стала еще шире и теперь напоминала оскал, а лицо снова пошло красными пятнами. Гюльбахар вспомнила Мустафу пашу и передернула плечами.

— Я вам верю, — нежным голоском проговорила Джайлан. — Спите спокойно, а я навещу Кадира и поговорю с ним.

— Его нет в столице.

— Как? И его тоже?.. — последовала интригующая пауза.

— Он вернулся домой, в Сэдыр. Сейчас прекрасный сезон для охоты.

— Кадир не любит охоту.

— Он немного заболел, и лекарь ему посоветовал чаще бывать на свежем воздухе. Это улучшает аппетит и цвет лица.

— Скачка по кочкам и ночевки в горах?

Эмира почувствовала, как ее лицо превратилось в каменную маску, а скулы свело от напряжения. Возникло непреодолимое желание опустить вот этот тяжелый красивый кувшинчик на голову эмирын.

— Я не лекарь, Джайлан, и ты — тоже. А теперь оставь меня.

После ухода заинтригованной и раздраженной Джайлан эмира Гюльбахар хотела уже заглянуть за портьеру, но очередной стук в дверь заставил вздрогнуть.

— Я убью их всех, — пообещала себе эмира, уже зная, кого несет на этот раз.

— Эсма эмирын, — сообщила служанка.

— Пусть войдет.

— Тетя, вы не спите?

Но тут хотя бы обошлись без «матушек». Эмира холодно смотрела на очередную гостью.

— Доброе утро, тетя, — вежливо улыбнулась та.

— Здравствуй, Эсма. Может, объяснишь мне, отчего ты и твои сестры лишаете меня сегодня покоя?

— Сегодня приехала Нихан и заперлась с отцом. Они до сих пор разговаривают. Как вы думаете, тетя, это касается Озана?

— Не имею ни малейшего представления.

Эмирын только усмехнулась.

— Ну, меня вы не обманете, я не такая дура, как мои сестрицы, которые собираются съесть друг друга из-за давней истории с несчастным басэмираном. Я, тетя, никогда не задумывалась о таких глупостях, как замужество, и поэтому знаю много того, о чем не догадываются мои сестры.

— Тебя, конечно, нельзя назвать глупой, Эсма, но сейчас ты говоришь странные вещи.

— Но ведь только отец, вы и я знаем, почему Озана давным-давно не видно при дворе, — хитро прищурив свои большие темные глаза, сказала эмирын.

— А теперь еще знают и твои сестры?

— Нет, тетя. Я никогда не была сплетницей.

Да