Слава, любовь и скандалы - Джудит Крэнц

Танцы в Провансе редко начинаются раньше девяти и никогда не заканчиваются раньше двух часов ночи. Но Фов настояла на том, чтобы уйти сразу после двенадцати. Им предстоял неблизкий путь, а отец всегда дожидался ее возвращения.

Около Ремулена Эрик попытался уговорить Фов взглянуть на мост Стражников при лунном свете.

— Это один из самых загадочных памятников древности. Он остался почти нетронутым за две тысячи лет. Тебе никогда не понять римлян, пока не увидишь этот акведук. Не хочешь взглянуть? Нет? Ты уверена, что сможешь прожить без акведука еще один день? Что ж, тогда придется ехать в твой Фелис.

Когда они подъехали к Вильнев-лез-Авиньон, у него родилось другое предложение:

— Давай зайдем к моим родителям и просто поздороваемся. Они никогда не ложатся спать так рано, а вид с нашей террасы на форт святого Андрея — это лучшее, что ты можешь увидеть.

— Домой, Эрик, только домой, — ответила Фов смеясь.

После Авиньона они выехали на плоскую равнину, и Эрик принялся строить планы на следующий день. Он чувствовал ответственность, ведь ему предстояло познакомить Фов с архитектурой. Неподалеку сохранились развалины финикийского города, построенного за шестьсот лет до Рождества Христова, и сотни свидетельств других эпох, так что же ему выбрать для начала? Какое количество руин не окажется чрезмерным? Каков уровень ее терпимости к старым камням?

Они уже подъезжали к Фелису, и Фов слушала его вполуха. До этого вечера отец ни разу не видел ее с мальчиком. Что он о ней подумает? Ведь она уехала на танцы с друзьями, а возвращается с молодым мужчиной, с которым познакомилась только что. Папа должен обрадоваться тому, что она не подпирала стенку, думала Фов, показывая Эрику дорогу к «Турелло». Папа должен быть рад, что она познакомилась с человеком, который изучает архитектуру.

Большие ворота «Турелло» оказались распахнуты, из окон гостиной в дальнем углу двора лился яркий свет.

— Въезжай смело, — рассеянно посоветовала Фов, и Эрик припарковал машину во дворе. — Думаю, тебе лучше познакомиться с моим отцом, — пробормотала она, направляясь в гостиную, где отец обычно дожидался ее возвращения.

Когда они вошли в комнату, Мистраль поднялся с кресла у камина, удивленно переводя взгляд с дочери на молодого человека. Только удивление, с облегчением вздохнула Фов, ни раздражения, ни гнева.

— Это мой отец, — она не осмеливалась поднять глаза на Эрика.

Конечно, ей следовало раньше сказать, что она дочь Мистраля, но она не сумела выбрать удобный момент для этого. Но ведь Эрик и не спрашивал, верно? Да и что в этом такого, в конце концов? Она понравилась ему не как дочь художника Мистраля, и общаться с ней он будет не из-за этого. И все же Фов пожалела, что промолчала об этом. Эрик мог решить, что она намеревалась произвести на него впечатление.

— Папа, это Эрик, — еле слышно прошептала она.

— Я вижу. — Мистраль с улыбкой пожал ему руку. — Но что за странная привычка не называть фамилии?

— Добрый вечер, месье Мистраль. — Господи, почему голос Эрика звучит так странно? Неужели он на нее все-таки рассердился? — А моя фамилия Авигдор. И моего отца зовут Адриан Авигдор, месье Мистраль.

— Но ты не можешь запретить Фов встречаться с этим молодым человеком, — бесстрастно констатировала Кейт. — Это незачем даже обсуждать, Жюльен. Вспомни о ее возрасте. Ты не можешь привести ни одной причины, которую бы Фов поняла и приняла. Она лишь начнет задавать вопросы, на которые тебе не захочется отвечать. На твоем месте я не стала бы вмешиваться. Все уладится без твоего участия.

— Ты не видела его лица, Кейт, не слышала его голоса.

— Он сказал что-то необычное?

— Нет, этот Эрик вел себя безукоризненно, но в его словах был подтекст, я не могу ошибаться.

— Жюльен, разумеется, Авигдор не в восторге от того, что потерял такого клиента, как ты, но кто бы не сожалел об этом на его месте? Я уверена, что это семейная страшилка — великий Жюльен Мистраль начинал под крылышком у папы Авигдора, а потом оказался настолько неблагодарным, что ушел к другому дилеру. Ты же знаешь, что эти люди вечно говорят о делах. Разрыв контракта с тобой стал самым значительным событием в жизни Авигдора.

— Я не хочу, чтобы Фов имела дело с его сыном.

— Она всего лишь ребенок. Фов недостаточно взрослая для того, чтобы по-настоящему «иметь дело» с молодым человеком. Ей только шестнадцать. Да и какой вред может быть от их встреч? Будь благоразумным, Жюльен! Мне кажется, ты принимаешь все слишком серьезно только потому, что речь идет о Фов. Ты никогда не беспокоился так о Надин.

Кейт давно поняла: Жюльен не догадывался о том, что Марта Полиссон рассказала ей со всеми подробностями историю с Авигдором. Ее визит к Авигдору только подтвердил то, что она уже и так знала. Память Кейт хранила достаточно информации о муже. Кто знает, когда она может пригодиться. Это был своего рода капитал, возможно, не менее значимый, чем картины.

А пока Кейт наслаждалась тревогой Жюльена. У нее было так мало средств для борьбы. Странно. Когда-то Фов казалась ей новым оружием в руках Жюльена, представляющим опасность для нее самой и для Надин. Но теперь Фов стала старше, с каждым годом Мистраль любил ее все сильнее. И Кейт, сохранившая остроту ума, знала, что сможет использовать Фов против Мистраля.

Кейт верила в неотвратимость отмщения. Когда-нибудь настанет время, и Жюльен заплатит за все страдания, которые он ей причинил. Кейт надо только подождать. Как интересно, что Фов познакомилась именно с молодым Авигдором.

— Как он выглядит? — спросила она мужа с деланой беспечностью. — Мальчик очень похож на отца?

— Я не рассмотрел его как следует. Но мне показалось, что он намного красивее Адриана, выше ростом. Я бы никогда не догадался, что они родственники.

— Ты хочешь сказать, что он не похож на еврея?

— Я не это имел в виду! Авигдор тоже не был похож, и тебе это отлично известно.

— Господи, Жюльен, что ты на меня бросаешься? Не стоит быть таким чувствительным. Через две недели Фов устанет рассматривать руины со студентом, и его место займут другие молодые люди. И ты примешься переживать из-за них. Так, значит, мальчик красивее отца?

— Парень невероятно хорош собой, даже слишком.

— Постарайся уснуть, Жюльен, — мягко сказала Кейт. — Тебе мерещатся привидения.

24

— О чем ты только думал, Эрик, когда повел мадемуазель Люнель смотреть Папский дворец? — В голосе Бет Авигдор слышалась мягкая укоризна. — Это настоящий барак, никакой мебели, толпы туристов! Ничего удивительного, что вы валитесь с ног от усталости, мадемуазель. Я уже много лет туда не заглядываю.

— Сначала мне там понравилось… А потом уже поздно было возвращаться, — ответила Фов, с наслаждением сбрасывая туфли под столиком и радуясь прохладной тени от большого зонта над ним во дворе гостиницы «Монастырь».

Мать Эрика оказалась высокой красивой женщиной, с огромными темными глазами, каштановыми волосами, в которых едва начинала пробиваться седина, и великолепной осанкой. Она выглядела по меньшей мере лет на двадцать моложе отца Эрика, непринужденно изучавшего карту вин на четырнадцати страницах. Адриан Авигдор даже в молодости казался старше своих лет, а теперь он стал приятно лысым, приятно упитанным, приятно морщинистым и как всегда совершенно незаметным. Постороннему глазу не за что было зацепиться в его внешности добродушного крестьянина, и возраст только усилил это впечатление.

В 1945 году Авигдор женился на красавице Бет Леви, которая три года сражалась рядом с ним в рядах Сопротивления. Их единственный сын Эрик, родившийся в 1949-м, внешностью пошел в мать, но унаследовал характер отца.

Адриану не удалось остановить Бет, которая решила устроить эту встречу в ресторане, движимая материнским любопытством. Жена ничего не знала о предательстве Мистраля, ей Авигдор рассказал лишь о том, что до войны был дилером великого художника.

В последний год Эрик постоянно интересовался причинами его ссоры с Мистралем, но и ему не удалось вызвать отца на откровенность.

— Давай назовем это просто разногласиями, — сказал Адриан, и на его лице появилось непривычно суровое выражение. Эрик понял, что дело обстоит намного серьезнее.

Авигдор предпочел бы увидеть на месте дочери Мистраля любую другую девушку, но он решил, что будет любезен с ней. Да и кто остался бы равнодушным, когда увидел ее?

Годы многому научили Адриана. Он радовался тому, что выжил, когда столько людей погибло. Адриан не желал будить некоторые воспоминания, но Фов Мистраль удалось их воскресить.

— Итак, мадемуазель, — обратился он к девушке с самым добродушным видом, — вы учитесь в Соединенных Штатах, правильно?

— О, прошу вас, зовите меня Фов. Да, я живу в Нью-Йорке и каждое лето приезжаю к отцу.