Проводник - Алексей Евгеньевич Михайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До дома я добрался совершенно изможденный, замерзший и злой. К тому же вспомнил, что дверь в мою квартиру заперта, а ключа у меня нет. Выбор был небольшой: выбить дверь или попробовать залезть на второй этаж в окно. Но для этого надо сначала хоть немного согреться. Поэтому я решил заглянуть к Вере Михайловне. Она ведь сама приглашала. Времени было около семи утра. Рано, конечно, но свет в ее окне горел.
Я зашел в подъезд и постучал в дверь. Спустя несколько секунд мне открыли. Вера Михайловна. В халате. И недовольная. Увидев меня, она изменилась в лице. Недовольство ушло, появилась смесь тревоги, сочувствия и удивления.
— Что случилось? — воскликнула она. — Ты весь промерзший, заходи скорее!
Я прошел в кухню. Вера Михайловна зашла следом, усадила меня на табуретку и тут же стала наливать чай.
— Может, переоденешься? Мужа вещи тебе подойдут, вы примерно одного роста, только он пошире, — участливо предложила она, — а то у тебя вся одежда сырая. И вообще, что это на тебе? Веревка?
— Нет, не надо, я скоро пойду домой, — ответил я, упирая ноги в батарею и обхватывая чашку с чаем, — Вера Михайловна, Вам привет от Белуна.
Сказав это, я стал внимательно наблюдать за старостой нашего дома, решив про себя, если она удивится и спросит, кто это такой, значит у меня действительно с головой не в порядке, а, если воспримет это нормально, значит жизнь и в правду гораздо интереснее, чем я привык думать.
— Спасибо, — неопределенно кивнула Вера, усевшись напротив меня, — и где же вы встретились?
— Даже не знаю, как сказать, — честно признался я, — я полез в печь и очутился в прошлом. В десятом веке или что-то типа того. Там встретил женщину одну. Вроде бы как мою пра-пра-пра. Выглядит точь-в-точь как Шура. Боженой ее зовут, она мне подсказала, как домой вернуться. Только путь этот, вроде как, через Загробный мир. Там я Белуна и встретил. Безумие, правда?
— В Загробном мире? — удивилась Вера Михайловна. — Как же ты туда попал?
— Да вот по этой самой веревке спустился, — сказал я, ткнув пальцем на грудь, — вход туда — такая бездонная яма! Белун помог мне оттуда выбраться. Сказал, чтобы я сразу к Вам шел. Типа Вы знаете, что делать…
Вера Михайловна встала с места и пару раз нервно прошла по кухне туда-обратно. С учетом небольших размеров помещения это выглядело довольно нелепо. Потом она уселась обратно.
— Так что же мне делать, как выручить Катю? — не выдержал я ее молчания.
— А что с ней?
— Так ведь ее похитили! Мариша! И требует, чтобы я ее в прошлое отправил!
— Ясно, — пробормотала Вера Михайловна, — это все меняет! Мне надо подумать!
Пока я допивал чай, Вера Михайловна молчала.
— Слушай, — наконец сказал она, — ты иди домой! Мне надо кое с кем посоветоваться. Я сейчас на работу. Может вечером зайду или, в крайнем случае, завтра. Ты пока отдохни, а то выглядишь плохо. Наберись сил. Я приду, и мы все обсудим.
— Хорошо, — кивнул я, — спасибо…
Я встал из-за стола и направился к выходу. Под столом, где я сидел, осталась грязная лужа растаявшего снега.
— Вот, одень хотя бы чуни, — сказала у дверей Вера Михайловна, — потом отдашь.
Отказывать было неудобно, и я просунул свои ноги в импровизированных портянках в резиновые калоши, поблагодарил старосту за чай и вышел. На улицу не хотелось. Но иначе — никак. Нужно было как-нибудь попасть домой.
На всякий случай я с силой толкнул дверь. Вдруг открыта? Нет, она была заперта. Я уже собрался было попробовать ее на прочность, как вдруг сзади раздался знакомый скрипучий голос:
— Ты где был?
— А тебе какое дело? — зло ответил я, поворачиваясь к Гореславу, или как там его.
— Сказано тебе, чтобы сидел тихо! Где был, спрашиваю?
— Не твое дело!
— Бабу свою хочешь увидеть?
— Бухал!
— Где?
— С корешем армейским!
— Где?
— Где-то в гаражах. В Добром.[41] Не разбираюсь еще в городе!
— А как ты вчера мимо меня прошел? — видно было, что Горе мне не верил, и я решил, во что бы-то ни стало убедить его в том, что не вру.
— Соседка приходила, книгу приносила Шурину. Вернуть. Сказала, что у дома какие-то типы отираются. Ну, я и понял, что это вы. Поэтому сбоку дома вылез, в окно. В сугроб спрыгнул. Чтоб меньше вопросов было.
Гореслав критично окинул меня с ног до головы и спросил:
— А че одет как?
— А сам-то, — ответил я, решив выглядеть поувереннее и переключить его внимание, — сам-то как бомжара одет!
— У меня финансовые трудности, — безэмоционально сказал Горе, — ты давай, отвечай на вопрос. Бабу свою хочешь увидеть?
— Шапку, куртку и ботинки потерял. Где, не знаю. Забухали мы. А может, и тиснул кто. Вот, нашел в гараже какое-то барахло, на себя повязал, чтоб не задубеть. Пешком шел. Деньги-то на проезд в куртке остались. У тебя, кстати, ключа от дома нет? Ключ тоже в куртке был…
Гореслав долго оценивающе смотрел на меня, а потом подошел к двери и открыл ее:
— Заходи, — сказал он, кивнув в сторону теплого подъезда.
Я сделал пару шагов, поравнялся с Гореславом, и тут он сказал:
— Я теперь с тебя глаз не спущу, не слезу!
С этими словами он с силой хлопнул меня рукой по спине, затолкнув внутрь коридора, и захлопнул за мной дверь. «Пронесло», — подумал я, радуясь тому, что удалось провести злыдня и не пришлось ломать дверь или лезть через окно. Боюсь, на такой подвиг у меня не хватило бы сил.
Я добрался до квартиры и только после того, как зашел домой, осознал, что дико устал. Нужно срочно согреться, чтоб не заболеть! И спать!
Я прошел в ванну, открыл кран и стал ее наполнять горячей водой. Попутно, разматывая веревку, стаскивая портянки и штаны. Достав из холодильника верно ожидающую меня бутылку водки, налил полстакана и залпом выпил. Меня аж передернуло. Горькая. Отыскав отрезанный кусок черного хлеба, я посолил его и закусил. Только после этого полез в ванную.
Вода обжигала.
