Слон меча и магии - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На площади был разложен костёр. Целая шайка мелких тварей вперемешку с маахисами выплясывала вокруг языков пламени какой-то сатанинский вальс. Существа напоминали сморщенных старух с деревянными пиками. На спинах у них трепетали крылышки. Чуть поодаль такие же мелкие музыканты лупили во всю дурь по струнам мини-бузук, свистели в вистлы и скакали, как сумашедшие, на здоровенном боуране. А ещё ревели что-то низкими злыми голосами.
Гейерт, не стесняясь, ворвался в самую гущу трясущихся тел, увлекая Иффиша за собой. Там они разъединились, и всё поглотила мелодия кейли, вытесняющая из головы прочие звуки. Иффиша подхватили и направили твёрдые, на ощупь как нагретые камни, ладони. Ритм был безумен – они то расходились в широкий круг, взявшись за руки, то распадались парами и перемешивались. Иффиш несколькими заходами повертел в пируэтах низкорослых маахисок, потом едва не впечатался в спину громадного косматого великана, от притопа которого дрожала земля. Рисунок в очередной раз изменился, танцоры выстроились в две шеренги и понеслись навстречу друг другу, словно в моше. Иффиш увернулся от захвата любвеобильной маахиски и поневоле нырнул в объятия симпатичной молоденькой девицы. Её длинные золотистые волосы светились и парили вокруг, будто в водоёме.
Хриплые голоса ухнули и заревели вдвое громче уже на понятном языке:
Выкинь из сердца смертные сны,
Кружатся листья, тени летят,
Волосы ветром относит назад,
Огненны очи, лица бледны.
Призрачной пляски неистов пыл,
Кто нас увидел, навек пропал:
Он позабудет, о чём мечтал,
Всё позабудет, чем прежде жил…
Когда твари наконец притормозили, Иффиш едва не оглох от наступившей тишины. Постепенно её заполнили голоса хохочущих маахисов и визги мелких музыкантов, пустивших меж собой по кругу деревянную чашу. Напиток был багровый, от него несло полынью и мятой.
– Расчешешь мне волосы, милый? – проворковала златокудрая девчонка, протягивая Иффишу зелёный костяной гребень, похожий на вырванный рыбий позвоночник.
Рядом показался Гейерт. Он взмок, тяжело дышал, но выглядел удовлетворённым.
– Гуляй отсюда! – махнул он ей. – Не на того напала!
Девушка недовольно фыркнула и поплыла дальше, шустро перебирая босыми ножками.
– Корриган, – объяснил карлик. – Иногда им очень хочется замуж за прекрасного мужчину. К отказам на поздней стадии относятся крайне болезненно. Поедим? Я страсть как проголодался, – он с улыбкой шепнул что-то проходящему мимо сородичу и вывел Иффиша из танцевального круга.
Неподалёку под навесом из сушеных трав располагалась стойка, за которой суетилась маахисская женщина, а чуть поодаль были постелены шкуры и расставлены низкие трапезные столы.
Пока Гейерт заказывал еду, Иффиш огляделся в более спокойной обстановке. Все маахисы были серокожи, будто обмазаны цементом. Но в остальном они, порой, сильно друг от друга отличались. У женщины, принимавшей заказ, например, один глаз был больше другого, и находились они не на одном уровне. Кто-то имел огромный, похожий на переспевшую тыкву лоб, у другого ноздри срастались с верхней губой, образуя новый неприятный орган. Несмотря на праздничную ночь, далеко не все из маахисов разделяли бодрый энтузиазм Гейерта и танцоров. Многие лица были угрюмы, отстранены. Иффиша не покидало ощущение, будто что-то не так, чего-то не хватает.
– Угощайся! – Гейерт бахнул на столик две деревянные тарелки с дымящимися ломтями мяса. – Пусть крыша никогда не упадёт на тебя и друзей твоих, собравшихся под ней за столом! – Он плюхнулся на меха и взял в руку двухвостую костяную вилку.
– Погоди-ка, – припомнил предупреждения Иффиш, посильно скрючившись рядом – столик был для него низковат. – Я слышал, людям нельзя ничего есть в подземном царстве маахисов. Иначе обратно им уже не выбраться.
– Ну так это ведь людей касается, – прочавкал Гейерт. – Тебе-то что бояться? Да и к тому же имеется в виду, скажем так, наша особая пища… А это простое мясо.
– Пожалуй, я всё-таки воздержусь, – упорствовал Иффиш. – Не сочти за оскорбление.
– Да какое там! – успокоил его карлик. – Мне больше достанется.
Пока тот с аппетитом запихивал в себя жаркое, Иффиш продолжил озираться. Маахисы свободно перемещались в любой плоскости, и теперь, приглядевшись, он заметил некоторые постройки и на сферических пещерных стенах, и даже на потолке. Сияние Старого Вяза затрудняло прямой обзор, но сквозь него всё же можно было различить вырезанные из скалы обелиски и каменные статуи.
Гейерт впился в последний, особо сочный ломоть мяса, и жирный сок закапал ему на воротник.
– Где тут платок? – пробурчал он и стал шарить свободной рукой в поясной сумке. Вместо платка выудилось приспособление на манер детской погремушки.
Иффиш протянул карлику тряпку, отлетевшую на другой край стола.
– Благодарю, – кивнул тот и тут же отдёрнул руку, болезненно вскрикнув.
– Опять волдыри задел?
– Нет… Ты с железом поаккуратнее! – маахис скривился.
Иффиш сообразил, что коснулся его металлическими пуговицами на манжете куртки.
– А что такого? – поинтересовался он.
– У нас аллергия на железо и другие металлы, если ты не знал, – Гейерт потёр ладонь с внешней стороны. На ней остался след, как от ожога.
Иффиш огляделся и понял, что, действительно, вокруг нет ни одной кованой цепи, гвоздя или ещё чего-то металлического происхождения. Посуда и столовые приборы – из дерева, глины и костей. Постройки на клиньях, подвязках и, возможно, какой-то местной магии. Удивительное дело. А ещё ему вспомнилось обручальное кольцо на пальце покойной женщины, перемещённое кем-то на другую руку.
– Ну что, – оправившись, бодро заявил между тем Гейерт. – Следующая остановка – королевский дворец?
* * *
«Дорогой Иффиш! Отчаяние – сырьё для радикальных изменений. Надеяться на спасение может только тот, кто сумел оставить в прошлом всё, во что он верил прежде», – когда-то писала ему, а позже и говорила лично Энна.
В том яблоке, истлевшем на ладони, мог бы жить червяк, бывало, размышлял он. Или целая семья червяков: папа-червь, мама-червь, детки-черви. Устраивали пикники по выходным в западном полушарии. Планировали отпуск на соседнюю яблоню. А потом всё закончилось.
Сумел ли ты оставить в прошлом действительно всё?
Дворцом назывались запутанные катакомбы, раскинувшиеся прямо под центральной площадью. Там, среди крестообразных дверных проёмов, в которые можно было войти одинаково из любой плоскости, Иффиш услышал детский плач. Гейерт трещал что-то насчёт барельефов, народов Сидхе и Туатхе Де Данаан и будто вовсе ничего
