Слон меча и магии - Коллектив авторов

к нему прямо со стены. При смене плоскости его туловище внезапно осуществило разворот по оси относительно таза на те же 180 градусов. Визуально почти ничего не изменилось, но Иффиш понял, что так маахис сменил ведущую ногу. Право оказалось слева, а лево – справа. Карлик, не дожидаясь ответа, потянул его за рукав. – Идём, кажется, они уже начали!

На площади был разложен костёр. Целая шайка мелких тварей вперемешку с маахисами выплясывала вокруг языков пламени какой-то сатанинский вальс. Существа напоминали сморщенных старух с деревянными пиками. На спинах у них трепетали крылышки. Чуть поодаль такие же мелкие музыканты лупили во всю дурь по струнам мини-бузук, свистели в вистлы и скакали, как сумашедшие, на здоровенном боуране. А ещё ревели что-то низкими злыми голосами.

Гейерт, не стесняясь, ворвался в самую гущу трясущихся тел, увлекая Иффиша за собой. Там они разъединились, и всё поглотила мелодия кейли, вытесняющая из головы прочие звуки. Иффиша подхватили и направили твёрдые, на ощупь как нагретые камни, ладони. Ритм был безумен – они то расходились в широкий круг, взявшись за руки, то распадались парами и перемешивались. Иффиш несколькими заходами повертел в пируэтах низкорослых маахисок, потом едва не впечатался в спину громадного косматого великана, от притопа которого дрожала земля. Рисунок в очередной раз изменился, танцоры выстроились в две шеренги и понеслись навстречу друг другу, словно в моше. Иффиш увернулся от захвата любвеобильной маахиски и поневоле нырнул в объятия симпатичной молоденькой девицы. Её длинные золотистые волосы светились и парили вокруг, будто в водоёме.

Хриплые голоса ухнули и заревели вдвое громче уже на понятном языке:

Выкинь из сердца смертные сны,

Кружатся листья, тени летят,

Волосы ветром относит назад,

Огненны очи, лица бледны.

Призрачной пляски неистов пыл,

Кто нас увидел, навек пропал:

Он позабудет, о чём мечтал,

Всё позабудет, чем прежде жил…

Когда твари наконец притормозили, Иффиш едва не оглох от наступившей тишины. Постепенно её заполнили голоса хохочущих маахисов и визги мелких музыкантов, пустивших меж собой по кругу деревянную чашу. Напиток был багровый, от него несло полынью и мятой.

– Расчешешь мне волосы, милый? – проворковала златокудрая девчонка, протягивая Иффишу зелёный костяной гребень, похожий на вырванный рыбий позвоночник.

Рядом показался Гейерт. Он взмок, тяжело дышал, но выглядел удовлетворённым.

– Гуляй отсюда! – махнул он ей. – Не на того напала!

Девушка недовольно фыркнула и поплыла дальше, шустро перебирая босыми ножками.

– Корриган, – объяснил карлик. – Иногда им очень хочется замуж за прекрасного мужчину. К отказам на поздней стадии относятся крайне болезненно. Поедим? Я страсть как проголодался, – он с улыбкой шепнул что-то проходящему мимо сородичу и вывел Иффиша из танцевального круга.

Неподалёку под навесом из сушеных трав располагалась стойка, за которой суетилась маахисская женщина, а чуть поодаль были постелены шкуры и расставлены низкие трапезные столы.

Пока Гейерт заказывал еду, Иффиш огляделся в более спокойной обстановке. Все маахисы были серокожи, будто обмазаны цементом. Но в остальном они, порой, сильно друг от друга отличались. У женщины, принимавшей заказ, например, один глаз был больше другого, и находились они не на одном уровне. Кто-то имел огромный, похожий на переспевшую тыкву лоб, у другого ноздри срастались с верхней губой, образуя новый неприятный орган. Несмотря на праздничную ночь, далеко не все из маахисов разделяли бодрый энтузиазм Гейерта и танцоров. Многие лица были угрюмы, отстранены. Иффиша не покидало ощущение, будто что-то не так, чего-то не хватает.

– Угощайся! – Гейерт бахнул на столик две деревянные тарелки с дымящимися ломтями мяса. – Пусть крыша никогда не упадёт на тебя и друзей твоих, собравшихся под ней за столом! – Он плюхнулся на меха и взял в руку двухвостую костяную вилку.

– Погоди-ка, – припомнил предупреждения Иффиш, посильно скрючившись рядом – столик был для него низковат. – Я слышал, людям нельзя ничего есть в подземном царстве маахисов. Иначе обратно им уже не выбраться.

– Ну так это ведь людей касается, – прочавкал Гейерт. – Тебе-то что бояться? Да и к тому же имеется в виду, скажем так, наша особая пища… А это простое мясо.

– Пожалуй, я всё-таки воздержусь, – упорствовал Иффиш. – Не сочти за оскорбление.

– Да какое там! – успокоил его карлик. – Мне больше достанется.

Пока тот с аппетитом запихивал в себя жаркое, Иффиш продолжил озираться. Маахисы свободно перемещались в любой плоскости, и теперь, приглядевшись, он заметил некоторые постройки и на сферических пещерных стенах, и даже на потолке. Сияние Старого Вяза затрудняло прямой обзор, но сквозь него всё же можно было различить вырезанные из скалы обелиски и каменные статуи.

Гейерт впился в последний, особо сочный ломоть мяса, и жирный сок закапал ему на воротник.

– Где тут платок? – пробурчал он и стал шарить свободной рукой в поясной сумке. Вместо платка выудилось приспособление на манер детской погремушки.

Иффиш протянул карлику тряпку, отлетевшую на другой край стола.

– Благодарю, – кивнул тот и тут же отдёрнул руку, болезненно вскрикнув.

– Опять волдыри задел?

– Нет… Ты с железом поаккуратнее! – маахис скривился.

Иффиш сообразил, что коснулся его металлическими пуговицами на манжете куртки.

– А что такого? – поинтересовался он.

– У нас аллергия на железо и другие металлы, если ты не знал, – Гейерт потёр ладонь с внешней стороны. На ней остался след, как от ожога.

Иффиш огляделся и понял, что, действительно, вокруг нет ни одной кованой цепи, гвоздя или ещё чего-то металлического происхождения. Посуда и столовые приборы – из дерева, глины и костей. Постройки на клиньях, подвязках и, возможно, какой-то местной магии. Удивительное дело. А ещё ему вспомнилось обручальное кольцо на пальце покойной женщины, перемещённое кем-то на другую руку.

– Ну что, – оправившись, бодро заявил между тем Гейерт. – Следующая остановка – королевский дворец?

* * *

«Дорогой Иффиш! Отчаяние – сырьё для радикальных изменений. Надеяться на спасение может только тот, кто сумел оставить в прошлом всё, во что он верил прежде», – когда-то писала ему, а позже и говорила лично Энна.

В том яблоке, истлевшем на ладони, мог бы жить червяк, бывало, размышлял он. Или целая семья червяков: папа-червь, мама-червь, детки-черви. Устраивали пикники по выходным в западном полушарии. Планировали отпуск на соседнюю яблоню. А потом всё закончилось.

Сумел ли ты оставить в прошлом действительно всё?

Дворцом назывались запутанные катакомбы, раскинувшиеся прямо под центральной площадью. Там, среди крестообразных дверных проёмов, в которые можно было войти одинаково из любой плоскости, Иффиш услышал детский плач. Гейерт трещал что-то насчёт барельефов, народов Сидхе и Туатхе Де Данаан и будто вовсе ничего