Вечерняя песня - Кэндис Кэмп

— Мне? — изумленная Алина взяла перстень и стала с восхищением рассматривать его. — Он, конечно, очень красив, но…

— Никаких «но», — Гвендолин подняла руку.

— Не отказывайте мне. Этот перстень подарил мне отец Джеймса. А теперь он должен перейти к вам. Я знаю, когда вы поженились, Джеймс не мог подарить никаких драгоценностей.

— Он подарил вот это, — Алина с нежностью провела рукой по золотым звеньям пояса. — А еще красивое ожерелье и серьги.

— Но вы должны принять и перстень, — настаивала Гвендолин. — Жаль, что я не могу дать вам свое обручальное кольцо. Такая леди, как вы, вправе этого ожидать.

— О нет, не надо ни о чем жалеть, — быстро произнесла Алина. — Я никогда еще не видела перстня красивее, и с большим удовольствием буду его носить.

— Это перстень нашей любви, и вам я желаю того же. Хочу, чтобы вас и моего сына связывала такая же любовь, как и меня с его отцом. Священники говорили, что мы грешим. Но разве можно назвать грехом столь сильное и прекрасное чувство? Именно такое чувство должно связывать мужчину и женщину. Надеюсь, то же происходит у вас с Джеймсом.

— Да, думаю, да, — Алина улыбнулась свекрови, но когда та стала надевать перстень ей на палец, на глазах девушки заблестели слезы. Ей совестно было принимать подарок, который Гвендолин преподносила от чистого сердца. Если бы та только знала, какую боль Алина должна причинить ее сыну, то возненавидела бы невестку.

— Вот и хорошо, — на глаза Гвендолин тоже навернулись слезы. Приподняв руку Алины, она взглянула на перстень. — Сколько раз я видела Джеймса обозленным и понимала, что он стал таким только по моей вине. Что, если бы не я, ему не пришлось бы жить, стыдясь своего происхождения.

— Вы не должны так говорить! — воскликнула Алина. — Ведь, иначе, Джеймс не появился бы на свет.

Женщина улыбнулась.

— Вы правы. Спасибо за ваши слова. Думаю, Джеймс сделал верный выбор. У меня были кое-какие сомнения на этот счет, но теперь, когда я встретилась с вами, то поняла, что лучшую жену мой сын едва ли мог найти.

Алина порывисто обняла свекровь.

— Спасибо, — прошептала она. — Дай Бог, чтобы вы оказались правы.

Вечером того же дня, после ужина, Алина и Джеймс поднялись в спальню. Джемма помогла девушке раздеться, расплела косу и, расчесав, свободно распустила волосы по плечам.

Когда карлица ушла, Джеймс тоже разделся, набросил халат и подвел Алину к небольшому, украшенному резьбой, сундучку, который уже показывала Гвендолин.

— Я хочу кое-что тебе подарить, — он открыл сундучок маленьким ключиком и поднял крышку.

Сундучок был полон самых разных украшений: блестящие драгоценные камни, изящные золотые и серебряные цепочки, красивые браслеты, украшенные камнями. Широко раскрыв глаза, Алина с удивлением смотрела на все это богатство.

— Джеймс! Как красиво! — она протянула руку к сверкающему содержимому сундучка. Но так и не решилась прикоснуться. — Ты привез это из крестовых походов?

— Вижу, моя мать обо всем тебе рассказала, — усмехнулся Джеймс. — Да, большую часть я привез с Востока. Остальное попало в сундучок позже.

Как зачарованная, смотрела Алина на драгоценности.

— Но что именно ты хочешь мне подарить?

— Все, моя глупышка, — улыбнулся Джеймс. — Ведь ты моя жена. Кому еще должно это принадлежать?

— О, — у Алины перехватило дыхание. — Ты серьезно?

— Конечно, серьезно. Вот, смотри, — взяв из сундучка кольцо, Джеймс надел его на палец жене. Потом вытащил другое. Разворошив груду драгоценностей, он нашел красивые серебряные серьги с маленькими глазками из черного камня и вдел Алине в уши.

— А это будет красиво сочетаться с цветом твоих волос, — вытащив цепочку с подвесным кулоном из рубина, Джеймс застегнул ее на шее жены. — Но даже огонь этого камня не сможет сравниться с пламенем твоих волос.

Джеймс чувственно улыбнулся и, просунув руку под сорочку жены, погладил гладкое плечо. Улыбаясь, он легонько потянул сорочку вниз, и та упала на пол, стремительно скользнув по стройному телу. Рубиновый кулон сверкал между округлых холмиков груди.

Джеймс восхищенно смотрел на жену и слегка дрожащими от возбуждения руками украшал ее роскошные волосы сверкающим ожерельем. Потом подвел Алину к постели, уложил и поставил рядом сундучок.

Медленно, то и дело останавливаясь, чтобы поцеловать жену, Джеймс украшал ее обнаженное тело драгоценностями. Положив на ямочку пупка, тускло мерцающий изумруд, он нагнулся, чтобы поцеловать это место. Опутал грудь золотыми и серебряными цепочками, между которыми соблазнительно проглядывали розовые бутончики сосков. Прервав свое занятие, чтобы поцеловать их, Джеймс продолжал украшать тело Алины.

Он долго лежал, глядя на жену и, наконец, хриплым от желания голосом произнес:

— Ты у меня гораздо красивее, чем все эти побрякушки.

Потом, стремительно сбросив с Алины все украшения, привлек ее к себе и долго не отпускал, снова и снова доказывая ей свою любовь.

Супруги находились в Бофорт Плейсе уже около месяца. Стараясь не думать о предстоящей поездке в Лондон, Алина наслаждалась счастьем сегодняшнего дня. Ее ночи с Джеймсом были страстными, а дни проходили в дружеском общении со Стивеном и Гвендолин. Алина полюбила остроумного, жизнерадостного Стивена, как младшего брата. С каждым днем становилась все ближе и мать Джеймса. В ее обществе Алина чувствовала себя гораздо проще, чем с Элизабет и Маргарет. Хотя и те были с ней очень добры. Гвендолин, как и сама Алина, проявляла небольшой интерес к шитью и ведению домашнего хозяйства, поэтому большую часть времени женщины пели, играли на лютне и рассказывали друг другу истории о героических сражениях и страстной любви.

Порой Алина уединялась с Джеммой и Малькольмом. Вскоре после того, как они приехали в Бофорт Плейс, Алина узнала, что Джемма учит мальчика кувыркаться и ходить колесом. Поначалу, Алина приходила в ужас, боясь, что Джеймс обо всем узнает, но, наблюдая за их уроками, все больше склонялась к тому, что сама не прочь этим заняться. И вскоре не выдержала и присоединилась к Джемме и Малькольму.

Мальчик оказался способным учеником и буквально с ходу схватывал все, чему его учили. Уроки стали проходить практически каждый день, и Алина сожалела, когда ей не удавалось убежать вместе с ними в лес за замком, где они тренировались.

Шли дни, и Алина стала замечать, что месячные слишком задерживаются. Девушка восприняла это известие с восторгом, оно могло означать только одно — она беременна.

Однако, Алина не спешила сообщать Джеймсу радостную новость, желая окончательно убедиться в своих подозрениях. Она буквально грезила ребенком, представляя, какой он будет хорошенький и на кого похож. Однако, прошло еще некоторое время, прежде, чем Алина поняла — как раз беременность и может спасти ее. Если она признается, что ждет ребенка и поэтому не может отправиться в путешествие, Джеймс, возможно, не станет просить о поездке в Лондон. Он едва ли захочет подвергать опасности ее саму и своего наследника, к тому же, если ей придется остаться до рождения ребенка в Бофорт Плейсе, то Джеймс без нее тоже не поедет. Особенно, если она попросит его остаться.