Письма о буддийской этике - Бидия Дандарон

Интуитивно я чувствую следующее.

1. Парапсихология, основанная на нравственной философии, может сгладить ужасы христианской цивилизации, о которой так печально пишет Л. Н. Толстой.

2. Парапсихология может окончательно разрешить проблему свободной воли человека, которая является основным и необходимым положением человеческой жизни.

3. Она может окончательно разрешить и раскрыть содержание Души человека.

4. Она может подготовить почву для разработки нового всемирного религиозного учения, метафизика которого будет основана на последних достижениях человеческой науки.

5. Она может дать научное обоснование буддизму, именно: а) доказать существование перерождения души (метемпсихоз); 6) установить четкие границы между нормальным и сверхнормальным проявлением души (бодрствующее сознание, или подсознание); в) доказать существование интуиции и раскрыть ее необусловленность временем и пространством. И этим самым научно обосновать тантрийскую мистику буддизма. Если это случится, то будет конец атеизму (безбожию) нравственному падению человека.

Если это случится, то парапсихология укажет человеку его назначение и разрешит коренной вопрос экзистенциализма. В таком случае она наиболее поразительна в своем значении, чем открытие тайн атома. Это несомненно!

Очень печально, что результаты исследования парапсихологических институтов для нас закрыты. Но журналы Американского института в Касабланке (Сев. Африка) имеются в библиотеке АН и в Публичных библиотеках Москвы и Ленинграда. Нужно приложить максимум внимания и усилий, чтобы познакомиться с этими журналами.

(Продолжение.)

Эгоизм имеет своей причиной несовершенное понимание, приводящее к обманчивому представлению о границах индивидуальности. Альтруизм есть результат правильного восприятия истины. Истинного блага можно достигать только подавлением субъективности Я и развитием всеобщего сознания.

Возвышенный эгоизм призывает нас отказаться от эгоистических стремлений, равно возвышенная любовь заставляет нас отказаться от животной (низменной) любви. Сострадание к горестям других — вот побудительная причина альтруизма. Рациональное понимание страдания объекта возбуждает внутреннее эмоциональное чувство сопереживания в субъекте. В большинстве случаев без рационального суждения непосредственно интуиция пробивает кору нисваниса и познает чужое страдание. Она выражает сопереживание с тем, что переживает человек (другой) или животное (сострадание, или сорадование). Слияние моего эмоционального состояния с эмоциональным состоянием другого и степень этого слияния или эмоционального отождествления с другим человеком или животным могут быть самые различные, начиная с полного единочувствия и кончая совершенно поверхностным сочувствием, слабым отзвуком переживаний ближнего. Если индивидуум переживает муку другого в полном сочувствии с ним, то необходимо возникают в нем эмоции, желание избавить его от муки. Здесь эмоциональное чувство переживания переходит в эмоциональное чувство жалости, или сопереживания.

Итак, чувство жалости основано на сострадании, на сопереживании, но в нем необходимо возникает или присутствует момент желания помочь страдающему. Оно не есть полное слияние со страдающим только в том отношении, что эмоциональное возбуждение (желание помочь) не имеется в переживаниях страдающего. Путь приобретения жалости есть анализ чужого Я, сущность которого коренится в субстанциональном единстве совершенствующихся атманов. Кроме того, человек, будучи уверенным в том, что любое живое существо когда-либо было его матерью, и абстрагируясь во времени, рационально сознает и эмоционально чувствует, что он имеет перед собою ту же мать. Эти мысли все больше и больше возбуждают эмоцию жалости, которая, в конце концов, охватывает всю сущность его сознательного бытия. Она побеждает все виды несовершенного нисваниса и устанавливает над личностью непоколебимую власть. Тогда индивид приобретает полное единочувствие сострадающим, где теряется собственное Я и возникает всеобщее трансцендентное Я, как всегда, сияет и возвышается над индивидуальностью. Это есть первый этап субстанционального слияния индивидуумов, что является основой истинного совершенства. Как мы видели в учении о зависимом происхождении, индивидуальность как основа эгоизма возникает от несовершенства, совершенствуясь (теряя эгоизм), исчезает индивидуальность.

(Продолжение следует.)

Наташенька! Моя дорогая, почему ты перестала писать мне письма, что это значит? Я беспокоюсь, напиши.

С устройством на работу (в Ленинграде) задерживают бюрократические формальности, почти каждый день хожу в Московский институт востоковедения АН, там говорят: «Подождите еще несколько дней». Нервничаю — плохо сплю плюс к этому — нет писем от тебя. Болит сердце и на душе тревога. Вот мое состояние на сегодня.

Там, где ты с Амуром — два экземпляра, один пошли подруге в Польшу, она, наверно, тоже хорошая, поскольку она — твоя подруга. В П. спрашивает меня: «Почему Амурчик грозит пальцем Наташе?» Я ответил, что не знаю.

Пока, целую тебя, моя милая, моя дорогая Наташенька. Жду письмо.

Твой вовеки Биди.

48.

15 марта 1957 г.

Москва

Милая моя Наташенька!

Роман Фейхтвангера «Die Brueder Lautensack» кончается тем, что нацисты предательски убивают Оскара только потому, что он интуитивно проник в преступные намерения Гитлера и других главарей национал-социалистской партии о поджоге Рейхстага. Я хочу тебе выписать один из опытов Оскара над его партийным другом Proell. Оскар погрузился в своеобразное самадхи. «Oskar schaute ihn an, immer nur an, und von seinem Aug von seiner Hand ging es was sonderbar Erregendes hinueber zu Proell. Es zwang einen, zog einen. Zog an und stiess ab. Es schlaeferte einen ein und rnachte einen doch wacher, heller. Er war suesslich widerwaertig, man wehrte sich dagegen und sehnte sich doch, dass es staerker werde, siche, immer staerker. Oskar Hand hielt die des andern nur ganz leise, doch seine Ruegen liessen in nicht los, klaemmerten sich an ihn, sogen sich an ihn fest. Oskar wartete. Und siche, jetzt naeherte es sich, siche, jetzt war es da. Oskar verspuerte jenes kleine, feine Reissen, die Dinge um ihn versanken. Sein Gesicht wurde leer, der Kiefer fiel ein wenig herunter. Er liess die Hand des andern fahren. Fuehlte sich aus sich selber herausgehoben. „Sah“».

Дальше он рассказывает о том, как он любил с детства пожар, и свой рассказ кончает тем, что он теперь видит пожар: «Ich sehe immer deutlicher. Was da brennt, ist grosses oeffentliches Gebaude. Es ha eine goldene Kuppel. Wir kennen es beide. Es ist der Reichstag». Proell atmete schwerer als sonst. «Nicht schlecht, nicht schlecht», bestaetigte er, fast wider Willen. «Das Feuer», berichtete Oskar weiter, ist nicht durch Zufall entstanden. Es ist ein verbrecherisches Feuer. Doch auch ein gutes, reinigendes. «Moeglich, moeglich», gab Proell zu. Er riss sich Zusammen. «Aber Wertungen sind nicht erwuenscht», erklaerte er knapp und knarrend. «Er wuenscht sind Tatsachen». Вот это ясновидение и разговор со своим партийным товарищем (Parteigenosse) Ргоеll'ем для Оскара стали роковыми. Этот знаменитый поджог Рейхстага (кажется, в 1933 — 34 гг.) был подготовлен главарями нацистской партии для того, чтобы приписать его коммунистам, но до поджога о нем знали Гитлер и еще два или три человека; Оскар же своим ясновидением узнает об этом; тогда, конечно, он становится опасным, и поэтому был убит.