Морской лорд. Том 3 - Александр Чернобровкин

Эту новость принес мне перед самым Рождеством гонец вместе с приказом прибыть через три недели в Оксфорд для совершения оммажа королю Стефану. Напоследок гонец рассказал еще одну:

– Ранульф де Жернон, граф Честерский, умер. – Он криво усмехнулся. – Говорят, его отравили. – Презрительно сплюнув, добавил: – Его права на захваченные земли в Ланкашире забыли подтвердить.

На этот раз я поверил в версию об отравлении. Не любили графа Ранульфа, хоть убей! Причем не только враги, но и свои. Как ни странно, основной причиной были не скупость и метания из лагеря в лагерь. Просто он опережал свое время. Ранульф де Жернон был хорошим управленцем, но никудышным воином и полководцем. Двенадцатому веку такие были не нужны. Это эпоха вояк. Кстати, Роберт де Бомон тоже не ахти какой полководец, тоже опережает свое время, но на него работает, как ни странно, физический недостаток. Никто не требует от горбуна военных подвигов. Не струсил, выехал на поле боя – и достаточно.

В Оксфорд я отправился в сопровождении Тибо Кривого, Джона, обоих сыновей и десятка сержантов. Была типичная английская зима – шел дождь со снегом. В ямах, ложбинах, под деревьями снег лежал сероватыми пятнами, а на дороге сразу превращался в коричневую жижу, которая чавкала под копытами лошадей. Мокрый плащ совершенно не грел. Мы останавливались возле каждого монастыря, чтобы отдохнуть и согреться. Благо за время гражданской войны их понастроили много. Бароны одной рукой убивали и грабили, а другой отдавали часть награбленного на возведение монастырей.

Король Стефан выглядел помолодевшим. Окончание долгой, изнуряющей войны придало ему сил и здоровья. Он был с алой рубахе и черном блио с золотым шитьем. Короткие черные штаны заправлены в высокие темно-коричневые сапоги с тупыми носками.

– Все-таки я дождался, что ты совершишь мне тесный оммаж! – произнес он, не скрывая радости.

– Я не против, – сказал ему. – Более того, буду рад, если по всем своим владениям стану вассалом только короля.

– От кого еще ты держишь земли? – спросил король Стефан.

– Графов Честерского, Глостерского и лорда Болингброка, – ответил я.

Жена Брайена де Инсулы ушла в монастырь и их земли вернулись к королю. Так что я теперь был вассалом Стефана и по владениям в Беркшире.

– Вильям Фиц-Роберт и Вильгельм де Румар сейчас здесь, а вдова Ранульфа вместе с сыном-наследником должна вот-вот приехать. Уверен, что смогу предложить им равноценную замену. Отныне будешь служить только мне! – заявил король Стефан.

– Я рад, что больше не придется воевать против такого отважного рыцаря! – заверил в свою очередь я.

Вильям Фиц-Роберт с удовольствием обменял отданные мне лены на другие владения. Ему не нужен был вассал, который доставляет столько хлопот. Вильгельм де Румар немного посопротивлялся, но только для того, чтобы набить цену. У него два года назад умер сын. Наследником стал девятилетний внук, полный тезка дедушки. Матильда Глостерская, вдова Ранульфа де Жернона, тоже не возражала. Ей больше нравились земли подальше от границы с Уэльсом, поэтому с легкостью уступила владения на полуострове Уиррэл, выторговав добавочное условие, что ее не выдадут замуж до совершеннолетия сына Гуго де Кевельока, которому шел седьмой год. Замужество богатых вдов находилось в ведении короля. Такими вдовами награждали рыцарей за заслуги перед властью.

Затем был пир из категории «на весь мир». В нем участвовало не меньше тысячи рыцарей. За столом на помосте сидели король Стефан, принц Генрих, сын короля Вильям, Теобальд, архиепископ Кентерберийский, Генрих Блуаский, епископ Винчестерский, Гуго Биго, граф Норфолкский, и Роберт де Бомон, граф Лестерский. Остальные расположились ниже: бывшие сторонники короля – слева, а принца – справа. Напротив меня сидел Вильгельм Ипрский, граф Кентский. Зрение у него ухудшилось настолько, что он вряд ли видел меня. Выглядел граф Вильгельм неважнецки. Ему пришлось распустить свой отряд наемников, отправить их в Брабант. После смерти Стефана и самому придется последовать на материк. Никто не сомневался, что принц Генрих, став королем Англии, первым делом лишит Вильгельма Ипрского графского титула и всех владений.

Я с удивлением обнаружил, что подавали нам вино, привезенное из Португалии. Скорее всего, попало оно сюда через Бристоль, куда его привезли мои суда. Надо будет перенаправить на Саутгемптон бригантины, которые ходят на Руан. Столица Нормандии оказалась наименее прибыльным направлением. Через Саутгемптон можно будет охватить южные, восточные и центральные графства. Лучше было бы везти сразу в Лондон, но перед устьем Темзы есть большая «блуждающая» банка. На ней и в двадцать первом веке время от времени кто-то оказывался, а в двенадцатом она одна сможет погубить весь мой флот.

В последний день пира ко мне подошел Роберт де Бомон. Насколько я мог заметить, пил он не меньше остальных, но странным образом оставался относительно трезвым. Он уже чувствовал себя лордом-стюардом.

– Планы не переменились? Нет желания поступить на службу к Генриху? – поинтересовался граф Лестерский. – Ему нужен человек, который реорганизует армию. Уверен, что у него появится, как минимум, один свободный графский титул для этого человека.

Я догадался, что разговор этот ведется с подачи принца Генриха. Тому, видимо, не хотелось самому выслушивать отказ.

– Нет, – отказался я. – Не хочу убивать единоверцев. Лучше буду воевать с сарацинами. Пусть мои сыновья послужат ему. Я их научил почти всему, что умел сам.

– Воинскому таланту не научишь, – возразил Роберт де Бомон.

– Как и таланту управлять, – согласился я.

– Твои планы на счет женитьбы сына не изменились? – просил он.

– Нет, – ответил я. – Думал, ваши изменились из-за смерти твоего зятя.

– Наши тоже не изменились, – сообщил Роберт Лестерский. – Можем прямо отсюда поехать в Нортгемптон. У меня там намечается посвящение внука в рыцари и женитьба его на Алисе де Гант, дочери графа Линкольнского.

Эта Алиса – внучка Вильгельма де Румара. Я приложил руку к ее появлению на свет, захватив ее отца в плен в Линкольнском сражении и отдав потом лорду Болингброку. Ей сейчас самое большее лет десять. Спешат прямо или косвенно породниться со сторонниками принца Генриха.

Мой сын Ричард успел уже познакомиться с Симоном де Санлисом-младшим, тоже пока оруженосцем. Он на год старше моего сына. Юноша присягнул принцу Генриху за полученные в наследство владения. Их много. Без дедушкиной помощи вряд ли удержит столько. Юноши вроде бы нашли общий язык. Одному, видимо, не терпелось сплавить сестру, а другому – до нее дорваться. В четырнадцать лет гиперсексуальность так давит на мозги, что неважно кого, лишь бы побыстрее.