Тени прошлого (СИ) - "T_Vell"

И на её щеках вдруг появились два кровавых ручья. Я изумлённо смотрел на это зрелище, а Тина, заметив выражение моего лица, провела второй рукой по щеке, вытирая слёзы, и пояснила:

— Видимо, Лестат перелил в меня очень много своей крови. Я сейчас больше вампир, чем человек… Прости… Это пройдёт, нужно только немного подождать. Неделю, может, больше.

— Я никуда не тороплюсь, Тина… — прошептал я и, наклонившись, поцеловал её холодный лоб. — Только поправляйся, ладно?

— Договорились, — она вновь искренне улыбнулась, и я не знал, что мне ещё сказать ей. Мы так и просидели вдвоём до самого рассвета, держась за руки, пока не проснулась Поппи.

Перед самым моим уходом Тина робко спросила:

— Придёшь вечером?

— Конечно, — сразу пообещал я и, крепко сжав на прощание её каменную ладонь, направился к выходу из лазарета.

Вот уже три дня, пока я неусыпно дежурил у постели Тины, меня на занятиях замещала Минерва с Помоной. Но теперь я с чистой совестью мог вернуться ко всем своим прежним обязанностям, отметив про себя, что студенты не очень-то и расстроились моему временному отсутствию. Но настроение у меня было настолько замечательное, что я не снял ни одного балла за тот учебный день, что было совсем несвойственно для меня.

«Что ж, может, весь мой скверный характер и был из-за того, что рядом со мной до этого не было человека, такого как Тина, способного разбудить в моей душе такие положительные стороны личности, как доброта? — задавался я вопросом, направляясь к кабинету директора. — Да, с Тиной я стал определённо другим. Я точно стал лучше».

Дамблдор уже ждал меня, сидя за своим рабочим столом, заваленным письмами, пергаментами и книгами, а в самом углу лежала неизменная коробочка с лимонными дольками, от вида которой меня уже начинало подташнивать. Я присел на стул рядом с ним, и директор обратился ко мне:

— Здравствуй, Северус, — он посмотрел на меня бледными голубыми глазами поверх очков-половинок и задал наконец вопрос, терзавший его в последнее время: — Что ты думаешь по поводу всего того, что произошло за последние три дня?

— Тёмный Лорд уже интересовался Тиной до этого. Он спрашивал у меня про неё, просил показать воспоминания, — заметив, что выражение лица Дамблдора сильно изменилось, я сразу добавил: — Я тогда не придал этому особого значения, профессор Дамблдор. Поэтому и не рассказал вам. Я прямо спрашивал его, нужна ли Тина для того, чтобы получить то самое пророчество, но он ответил «нет». И это было правдой. Я это чувствовал.

— Почему же он тогда изменил своё решение? — задумчиво спросил Дамблдор, но этот вопрос и мне самому не давал покоя.

— Я не знаю, — честно ответил я, посмотрев в темноту за большими окнами в пол. — Я не получал никаких поручений от него по поводу мисс Велль.

— Что же он делал здесь, в Хогвартсе? — Дамблдор задал ещё один вопрос, как и предыдущий, терзавший мою душу всё это время. — Он почти пробил щит, а это очень древняя и очень сильная магия, Северус… Тина не слышала взрыва, значит, он произошёл уже после её падения. Что, что заставило его сделать это? Он хотел убить её? Хотел похитить?

— Не знаю… — у меня действительно не было мыслей по этому поводу. — Мне кажется, сэр, там был кто-то ещё. Тот, кто послал этого патронуса Лестату. Тот, кто спас её. Может, это заклинание предназначалось не Тине, а тому, другому?

— Может быть… — так же задумчиво ответил он, взяв в руки коробочку с лимонными дольками и отправив одну из них в рот. — Ты не спрашивал Лестата, кто раньше посылал ему патронуса-ворона?

— Нет, я пока не разговаривал с ним на эту тему, — снова честно признался я: за все три дня мы обменялись разве что дюжиной слов.

— Я попытался спросить его об этом, но он ушёл от темы… Это всё очень странно, Северус.

— Да… — задумчиво согласился я, отведя взгляд в сторону, ведь эти лимонные дольки были уже поперёк горла, — очень странно.

— Вот что, Северус, у тебя же сегодня занятие по окклюменции с Гарри, не так ли? — напомнил Дамблдор, и я кивнул в ответ. — Ты бы не мог воспользоваться этим обстоятельством и посмотреть, что именно увидел мальчик в тот вечер?

Я ещё раз кивнул, и он продолжил развивать свою мысль:

— Возможно, ты заметишь больше деталей, чем Гарри, ты же лучше знаешь ситуацию… И я думаю, что Волан-де-Морт скоро пригласит тебя к себе, не пренебрегай этой возможностью и держи ухо востро.

— Я вас понял, сэр.

— Спасибо, Северус, — устало выдохнул Дамблдор, а потом добавил, улыбнувшись: — И вот ещё что: я думаю, что Тине лучше оставаться в замке всё это время и не выходить за границы защиты, пока мы не поймём, в чём дело. Ты бы не мог проконтролировать это? А то она, похоже, прислушивается только к тебе. Даже у меня нет такого влияния на неё, Северус.

Я усмехнулся в ответ и третий раз кивнул ему, а затем поспешил выйти из помещения и направился в свой личный кабинет, где меня уже ждал Поттер.

— Легилименс!

Я опять проник в сознание этого надоедливого гриффиндорца, всё время попадавшего во всякие неприятности: сны, мальчишеские фантазии, школьные занятия… Я отчаянно рылся во всей этой выгребной яме, пока наконец-то не нашёл то, что искал.

Я резко повернулся и увидел её. Она изумлённо посмотрела на меня, в её глазах были ошеломление и страх. Сделав шаг назад, она поскользнулась и, упав на спину, ударилась головой об лёд. Я отчётливо услышал хруст костей черепа, и тёмно-вишнёвая кровь стала растекаться вокруг её головы, пропитывая окружающий снег. Ненависть полностью затмила мой рассудок.

— На сегодня достаточно, мистер Поттер, — обессиленно выдохнул я, когда это воспоминание закончилось.

Поттер с ненавистью посмотрел на меня глазами… глазами Лили и поспешил покинуть мой кабинет. А я остался наедине со своими мыслями. Наконец-то передо мной были все кусочки головоломки. Наконец-то я мог собрать их в целостную картинку. И эта картинка заставила кровь в моих жилах остановиться.

Поттер не настолько хорошо знал Тину, чтобы уловить ещё одну эмоцию, очень тонкую, едва заметную. Он принял её за удивление или ошеломление, но я, столько раз смотревший своей девушке в глаза, смог отчётливо её различить. Она узнала смотревшего на неё человека. Она узнала его. Тина могла не помнить этого, особенно после такого сильного удара головой и переливания вампирской крови, но тогда, буквально на секунду, она узнала человека, стоявшего перед ней. Всё больше и больше кусочков складывалось.

Поттер не смог как следует уловить и эмоции самого Тёмного Лорда. Он почувствовал ненависть, но он не смог понять, что эта ненависть исходила… из страха. Волан-де-Морт испугался. Он почувствовал всепоглощающий страх, когда увидел Тину, лежавшую с пробитой головой. Вот откуда был этот взрыв. Он попытался пробить щит, чтобы… спасти её?

Лестат уже видел однажды этого ворона. Тот, кто послал его, был знаком с братом Тины. И этот человек прекрасно знал, что только вампир может быстро помочь ей.

Тина за всю свою жизнь знала всего двух волшебников: Дамблдора и Тома. Дамблдор всё это время был в Большом зале, и его патронус — феникс. А Том… её муж. Том Реддл. Волшебник, владевший врождённым даром к легилименции. Волшебник, обладавший настолько гибким умом, что смог стать квалифицированным хирургом. Волшебник, ассистировавший по старой памяти ей на той самой невероятно сложной операции. Каким же я был идиотом! Я ведь уже слышал это имя прежде, я точно это знал. Но даже и в мыслях представить не мог, что…

Том Марволо Реддл. Лорд Волан-де-Морт. Это один и тот же человек. Вот он, последний кусочек…

«Что же ты натворила, Тина?!» — отчаянно обращался я к ней, только сейчас осознав весь ужас сложившейся ситуации.

«И мне пришлось убедить его и тех, кто меня преследовал, что он ничего для меня не значит. У меня получилось. Я так хотела, чтобы он жил, жил несмотря ни на что, что наговорила ему… много чего. Он никогда не простит меня. Никогда, — я вспомнил слова Тины в ту самую ночь, когда она рассказала мне свою историю. — Я пыталась его найти. Чтобы попросить прощения, объяснить… просто… хотя бы увидеть… Ему сейчас должно быть примерно семьдесят лет. Но он исчез. Просто исчез. В министерстве даже после совершеннолетия следят за человеком, им известно многое, но в тот день все записи обрываются. Он не умер. Просто исчез».