Ступая следом пепла - Илья В. Попов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Небрежно отпихнув от себя тело, словно камушек, попавшийся под ноги, чужак шагнул к Кенджи — и от его затянутых в перчатки ладоней полился зеленый свет, который с каждым мгновением становился все ярче.
Сфера в руках Кенджи раскалилась так сильно, что теперь обжигала пальцы. Он и удерживал-то ее лишь каким-то чудом, так как толчки внутри шара становились все сильнее. Кенджи опустил взгляд, и ему показалось, что из тьмы, клубящейся внутри, на него смотрят два багряных глаза.
Тем временем зеленый свет залил все вокруг, освещая темный берег. А следом что-то ударило прямо в грудь Кенджи. Раздался громкий звон, все его тело пронзила невыносимая боль, и последнее, что он запомнил, перед тем как потерять сознание, — холодная темная вода, сомкнувшая над ним свои смертельные объятия.
* * *
— Тихий Поток, — выдохнул Кенджи название своего родного храма. Место, где он родился и вырос. Дом, который он потерял. Голова его кружилась, во рту пересохло, а язык прилипал к небу.
— Точно! — Жнец щелкнул пальцами. — Та орденская община, члены которой будто бы сумели отыскать и добыть сферу, которая, впрочем, оказалась фальшивкой. Одно из самых моих жестоких разочарований за последнее время. Наряду с кое-чем другим. — Последние слова явно были адресованы Йоши, который только поежился и смахнул со лба капли пота. — Уж не знаю, как тебе удалось выжить, но не могу сдержать восхищения. Ты, наверное, единственный на моей памяти человек, сумевший выдержать прямой удар моего заклятья. Какой ты ступени? Третьей? Четвертой? Даже герои падали замертво от моих заклинаний. Наверное, потенциал твоей Воли велик. Я бы даже предложил тебе место подле себя, но знаю, что ты все равно ответишь отказом.
— Ты… — Слыша его спокойный ровный голос, Кенджи почувствовал, как внутри него начинает клокотать настоящая злость. Не та, что он испытал в деревне, глядя, как издеваются над крестьянами, и даже не гнев при виде измученного Сато. Это была настоящая Ярость, способная сокрушить и сломать все на своем пути. — Ты напал на мой дом. Убил моего отца. Убил моего брата. Убил всех, кого я знал…
— Я убил многих отцов и братьев, — небрежно махнул рукой Жнец, — и, уж извини, твои не были настолько выдающимися, чтобы я их запомнил. Совсем скоро дома многих людей от юга до севера будут полыхать, когда на их хозяев падет справедливая кара, так что гибель каких-то монахов ничего…
— Да как ты смеешь говорить о смерти моей семьи подобным тоном, ничтожное смертное создание?!
Голос Кенджи пророкотал громом, от которого с потолка едва не посыпалась пыль. Этот рокот стер с лица Йоши гаденькую ухмылочку и заставил некоторых Братьев отступить на несколько шагов; даже Жнец умолк на полуслове, внимательно глядя на него.
— Интересно… — медленно проговорил он. — Очень интересно. Я, конечно же, догадывался о таком варианте развития событий, но считал его столь невероятным, что даже не принял во внимание. А зря. Это бы сэкономило кучу времени.
Однако не успел он даже договорить, как раздался резкий свист — и один из солдат, сжимающий в руках мушкет, рухнул на пол со стальной звездочкой в виске. Через мгновение раздались яростные крики, и в зал влетели вооруженные воины, тут же кинувшиеся на членов Братства, которые остолбенели от неожиданности.
Сам же Кенджи не отрывал взгляда от холодных ярко-синих глаз Жнеца, взирающих на него из-под маски, чувствуя, как тело его переполняет знакомое тепло. Нет, не тепло — жар, рвущийся наружу. Практически без усилий он погрузил почти весь зал во мрак, одним движением толкнул Сато на пол, подхватил клинок и бросился на подонка, погубившего все, чем он дорожил.
Быть может, Кенджи и впрямь умрет этой ночью, как предсказала ему ведьма.
Вот только не он один.
Глава 19
Как ни странно, если ранее Кенджи приходилось двигаться в пелене, которую он сам же и создал, вслепую, полагаясь лишь на собственные слух и память, то теперь все было совершенно иначе. Нет, конечно же, перед его глазами точно так же стоял клубящийся черный туман. Да вот только сейчас он вполне мог разглядеть очертания зала и силуэты мечущихся по нему людей, которые в суматохе не могли разобрать своих и чужих.
Кенджи не знал, в чем была причина: то ли он с каждым разом все больше совершенствовался в использовании Воли, то ли гнев до предела обострил все чувства. Сейчас его интересовало только одно: фигура, возвышающаяся над всеми остальными, принадлежащая человеку — нет, не человеку, а чудовищу, выродку в людском обличье, убившему всю его семью.
Кенджи преодолел расстояние, отделяющее его от Жнеца, за какие-то пару ударов сердца. Ему даже не пришлось прилагать усилий, чтобы заставить меч гореть темным пламенем. Он вспыхнул сам собой, стоило его хозяину лишь подумать об этом. Лезвие клинка со свистом рассекло воздух, изо рта Кенджи вырвался громкий, почти что звериный рык. Но мощный удар, который должен был рассечь Жнеца от плеча до живота, тот отбил играючи.
В следующий миг из его посоха бесшумно выскользнуло кривое лезвие с выгравированными на нем символами. Они вспыхнули — и тьма вокруг них рассеялась на несколько шагов. Тем временем Кенджи, не останавливаясь ни на миг, рубил и резал до тех пор, пока в боку у него не начало покалывать, а пот, стекавший со лба ручьями, не залил глаза. Правда, без особого толка.
Каждый взмах Кенджи, любой его прием Жнец будто бы знал заранее, предугадывая последующее движение своего противника еще до того, как тот о нем задумался. Уйдя в сторону от ответного удара, который едва не разрубил его вдоль, Кенджи остановился перевести дыхание.
— Как ты смог принять в себя частицу Творцов и выжить? — с нескрываемым любопытством спросил Жнец, перехватывая свою смертоносную косу. — Такого, как ты, подобная сила должна была разорвать в мелкие клочья. Не только тело, но и душу.
— Что ты несешь? — бросил Кенджи, переходя в более удобную для сражения стойку.
С врагом, превосходящим тебя в росте, нет смысла держать большую дистанцию, на которой он будет иметь значительное преимущество. Нужно идти на сближение, навязывая свои условия. Да вот только Жнец явно был опытным
