Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга III - Алексей Ракитин

в аптеке Оливера Джентри (O. H. Gentry). Капсулы эти представляли собой желатиновую оболочку, внутри которой помещался порошок, состоящий из железа, хинина и стрихнина. Абсолютная масса последнего компонента составляла всего 0,005556 грана (0,00036 грамма), что меньше смертельной дозы примерно в 140 раз [по мнению процитированного выше М.И.Райского смертельная для человека доза стрихнина составляет 0,05 грамма]. Хайд в своей домашней лаборатории изготовил несколько капсул, которые выглядели точно также как и «пищеварительные капсулы» Джентри, но в отличие от них имели по-настоящему смертельную начинку. Часть «капсул» злоумышленник снарядил цианистым калием, а часть – стрихнином. Желатиновую оболочку для самодельных капсул, а также цианистый калий, Беннет Хайд приобретал в несколько приёмов в аптеке Хьюго Бреклейна. Прокурор был готов доказать, что доктор Хайд приобретал в упомянутой аптеке цианистый калий в сентябре и декабре 1909 г., получив на руки в общей сложности 30 гран яда (~1,94 грамма. Если считать, что безусловно смертельная доза составляет 0,05 гр., то купленного Хайдом количества было достаточно для умерщвления 38—39 человек). Что интересно – доктор просил продавать ему цианистый калий фасованным по 5 гран, то есть всего он получил 6 доз.

3 октября доктор Хайд приступил к реализации своего плана. Он уговорил медсестру Перл Келлар дать Полковнику Своупу «пищеварительную капсулу» с начинкой собственного изготовления, тем самым превратив медсестру в невольную соучастницу преступления. Эта пилюля содержала стрихнин, но Полковник не умер! На глазах медсестры он мучился около 20 минут, после чего Беннет Хайд вместе со своей женой уговорил Перл Келлар спуститься вниз пообедать. Медсетсра ушла, а когда возвратилась – Хайд заявил ей, что Полковник «только что скончался». По-видимому, Хайд дал ему вторую «пищеварительную пилюлю», которая содержала цианистый калий. По этой причине в печени умершего впоследствии был найден стрихнин, а в желудке – цианид.

Из завещания, вскрытого 9 октября, стало ясно, что большую часть своего состояния Полковник Своуп успел-таки завещать городской администрации Канзас-сити. Доля имущества, за которую предстояла борьба многочисленных наследников, уменьшалась до приблизительно 1/3 состояния Полковника, оценивавшегося в конце 1909 г. в сумму от 3,5 млн.$ до 5 млн.$. Подобное сокращение богатства делало неизбежной ожесточенную борьбу за его раздел.

Основные наследники – многочисленные члены семьи Логана Своупа являлись родственниками Франсис, жены отравителя – и проживали в непосредственной близости, что облегчало доступ к ним и упрощало реализацию замысла Хайда. Однако во второй половине октября или в первой половине ноября Беннет Хайд видоизменил свой план, решив не травить конкурентов по-одному, а уничтожить их споком. Будучи врачом, он предпочёл инфицировать членов семьи Логана Своупа опасной болезнью и дождаться их смерти. На первом этапе Хайд предполагал заразить детей с таким расчётом, чтобы их доли наследства отходили матери – т.е. «Мэгги» Крисман Своуп. После того, как наследство окажется консолидировано в руках матери, злоумышленник предполагал заразить её или отравить ядом – тогда единственной наследницей семьи Логана Своупа становилась Франсис, старшая из дочерей, жена Хайда.

Те наследники, кто жили далеко от Индепенденса, находились в силу понятных причин вне досягаемости Хайда. Но если они имели неосторожность приехать, как это случлось со Стюартом Флемингом, их тоже могла постичь участь обреченных на заклание родственников. Логика злоумышленника была проста и цинична – чем больше наследников будет устранено, тем выше окажется доля имущества Полковника Своупа, унаследованная Франсис Хайд.

Окружная прокуратура, привлёкшая к изучению домашней лаборатории обвиняемого доктора Эдварда Стюарта (Edward L. Stewart), установила, что Беннет Хайд ставил в домашних условиях различные опыты на опасных микробах, среди которых имелись колонии дифтерии и различных гнойных бактерий [к ним относятся стафилококки, стрептококки, гонококки, а также гнилостные анаэробные бактерии]. Обвинение считало, что в домашней лаборатории нашлось место и для бактерий брюшного тифа, хотя и не могло это доказать ввиду того, что Беннет Хайд впоследствии предпринял усилия по уничтожению опасных улик.

25 ноября Беннет Хайд в обществе жены посетил резиденцию Логана, где был устроен ужин в честь Дня благодарения. Супруги Хайд принесли с собой бутылку с водой и не пили не те напитки, которые употребляли их соседи по столу. В тот вечер доктор Хайд незаметно для окружающих влил в графин, из которого разливался лимонад, некоторое количество воды [буквально несколько капель], содержавшей бактерии брюшного тифа.

Начиная с 1 декабря – то есть по истечении 5-дневного латентного периода – в «резиденции Логана» начались заболевания брюшным тифом. Эти случаи не вызвали поначалу особых подозрений, поскольку по стечению обстоятельств в тот же день стали фиксироваться случаи брюшного тифа в районе Парк-колледж, расположенном не очень далеко он Индепенденса. Казалось, коварный план доктора Хайда близок к полному успеху!

Однако последующий ход событий показал, что эта болезнь не очень-то и эффективна против людей, получающих хороший медицинский уход и достаточное питание. Уилльям Крисман Своуп после 2-дневного кризиса почувствовал заметное облегчение и даже стал подниматься с кровати. Опасаясь его полного выздоровления, Беннет Хайд уговорил его принять «пищеварительную капсулу», которая якобы должна была стимулировать аппетит 31-летнего мужчины. Уилльям принял предложенное средство и скончался 6 декабря в сильных судорогах. Смерть его последовала в течение нескольких минут после принятия таинственной пилюли. Медсестра Энн Хулиган, наблюдавшая агонию Крисмана Своупа, заявила во время следствия, что никогда прежде не видела таких ужасных судорог.

Беннет Хайд, рассчитывая отвести от себя подозрения, заявил, будто смерть Уилльяма последовала из-за менингита, что не подтверждалось течением болезни. Эксгумация трупа Крисмана Своупа в январе 1910 г. и последующее судебно-химические исследовния желудка и печение умершего показали, что смерть последовала из-за отравления стрихнином.

Во время посещений «резиденции Логана» в первой половине декабря доктор Хайд продолжал добавлять тифозные культуры в ёмкости, в которых хранилась очищенная кипяченая вода, использовавшаяся для приготовления пищи и лимонадов. Как член семьи, врач и человек, пользующийся абсолютным доверием, он имел возможность входить практически во все помещения, в том числе на кухню.

Именно ввиду доступа Хайда к общим для всех обитателей дома источникам воды начались заболевания брюшным тифом не только среди членов семьи Логана Своупа, но и среди прислуги.

Несмотря на то, что заражению этой опасной инфекцией подверглись в общей сложности 9 человек, ни один из их не умер из-за естественного течения болезни. Видя, что разработанный план по устранению конкурентов рушится, Беннет Кларк решил перейти к его запасному варианту, более радикальному. Крисмана Своупа, пережившего кризис и пошедшего было на поправку, Кларк угостил пилюлей с ядом судорожного действия. И Крисман скончался в считанные минуты после её приёма.

Хайд продолжал наблюдать за развитием событий. Когда Маргарет Своуп пошла на поправку, злоумышленник также угостил девушку "пищеварительной пилюлей". От смерти, казавшейся неминуемой, её спасла рвота, очистившая желудок от яда.

Пользуясь тем, что члены семьи Логана Своупа из-за болезни некоторых из них, оказались привязаны к Индепенденсу и не могли отправиться в Нью-Йорк, чтобы встретить Люси Ли, доктор Хайд предложил для этой миссии себя. Если считать, что латентный период брюшного тифа длится не менее 72 часов, а Люси Ли обнаружила симптомы этой болезни спустя 4 суток после прибытия из Европы, представлялось логичным предположить, что инфицирование имело место уже на территории США. Обвинение считало, что Беннет Хайд взял с собой в поездку в Нью-Йорк пробирку с культурой брюшного тифа и влил её содержимое в питьё Люси Ли при первой же возможности. Девушка не заболела этой болезнью по прибытии домой – нет! – она приехала из Нью-Йорка уже будучи больной.

Скорее всего, Хайд продолжал бы свою смертельную деятельность и дальше, но ситуация резко обострилась из-за «бунта медсестёр». «Мэгги» Своуп расчитывала провести своё расследование в полной тайне и начиная с 13 декабря действовала в полном согласии с сыном Томасом и юристом Джоном Пакстоном, однако по независящим от неё обстоятельствам ситуация резко обострилась 18 числа того же месяца, в результате чего Беннет Хайд и его жена Франсис оказались фактически