Романовы. Ошибки великой династии - Игорь Шумейко

Например, студенты часто пытают меня по такой тяжёлой теме, как Раскол, реформы Патриарха Никона. Искренне возмущаются: как можно было превратить исправление нескольких книг – в Гражданскую войну? Да и в беседах с журналистами, порой даже по далёким поводам, выскакивала эта упрямая пружинка: Никон, Аввакум, сожжения, самосожжения. Как-то на страницах «Российского писателя» довелось вступить в диалог с Василием Дворцовым, весьма интересно развернувшим эту тему…

Несложно понять, что сегодня критикуют Патриарха Никона, поучают, как ему нужно было, как можно было провести «книжную справу», развернуть ход «посолонь» в «противо…», вводить троеперстие, главным образом те, кому плевать и на два, и на три перста, «противо…» и «по…», кому важнее общее очернение Православия. И что может сказать о Патриархе Никоне человек, представляющий и сложность этой темы, и свою малокомпетентность, и, в то же время, куда тянут публицисты, легко разбирающиеся «с проблемой Раскола» на осьмушке газетного листа?

Отвечаю примерно так. Исходный авторитет Никона – никак не его личный, а «капитал», набранный его великими предшественниками: святым Патриархом Гермогеном, спасителем России в Смутное время, и великим страдальцем, подвижником Патриархом Филаретом. Именно они дали Патриаршеству запас авторитета, который израсходовал, разменял Никон. И даже не принимая на себя смелости суждений по его реформе, ссоре с царём Алексеем Михайловичем, можно, однако, зафиксировать, что «на Выходе» у Никона Патриаршество отнюдь не то, что было «на Входе» и спустя несколько лет (и четырёх преемников), оно исчезло вовсе. Никто не сможет упрекнуть тех четырёх, хорошо известно, как мужественно увещевал Патриарх Иоаким взбунтовавшихся стрельцов. Но ресурс был израсходован Никоном…

Гермоген и Филарет были из числа державших Патриаршество (и Россию), а Никон – из числа прислонившихся , облокотившихся, расходовавших набранное предшественниками, – такой вывод можно сделать и без каких-либо суждений о его реформе, Расколе, сожжённом протопопе Аввакуме, ссоре с царём.

Так же и с двумя последними императорами, с Россией и самодержавием. Александр III держал то, к чему Николай II привалился.

2. Предпочтение косвенных свидетельств Формулирую приблизительно. Учитывая уровень ангажированности большинства исторических работ, если вы, к примеру, хотите оценить Романовых, царя Николая II, читайте, собирайте информацию НЕ о Романовых, Николае II, а, допустим, о… Шереметевых, о Бисмарке, о Теодоре Рузвельте, Франце-Иосифе, Льве Толстом, опиумных войнах, «революции Мэйдзи», милитаристском монстре Вильгельме II… В общем, о важных современниках или о важных событиях, современных тому, что вас интересует. Допустим, авторы тех исследований столь же ангажированы как… Сванидзе или Боханов с Мультатулли. Но вектор их натяжек будет направлен на возвеличивание или уничижение, допустим, Бисмарка, и определённый набор интересующих сюжетов вы получите, во всяком случае, без романовских-антиромановских натяжек. Так, от Бисмарка можно выйти на известную «Тарифную войну» Германии с Россией, на министра Сергея Витте, выигравшего эту войну, и далее – на двух царей, которым служил министр Витте. И потом уж сделать выводы по самим монархам.

Хороший и неожиданный пример – русское шампанское. Случай, опять же, известный мне по работе над «голицынской книгой».

Как известно, «отец русского шампанского» князь Лев Сергеевич Голицын дал нашему виноделию научную основу, в несколько раз увеличил его масштаб, вывел его на мировой уровень.

В 1899 году был выпущен первый тираж высококачественного шампанского марки «Новый Свет», на всемирной выставке-дегустации шампанских вин во Франции получивший кубок Гран-при. Получив за время своего подвижнического труда три наследства, князь Голицын всё вложил в «Новый Свет». Чтобы отвернуть соотечественников от «пойла», поставлял в среднюю полосу России свои вина практически по себестоимости. Твердил: « Мы богаты; наш юг создан для виноградарства. Хочу, чтобы рабочий, мастеровой, мелкий служащий пили хорошее вино». Держал в Москве на Тверской, рядом с домом генерал-губернатора, магазинчик, где продавалось его чистое, натуральное вино. О нём писал В. А. Гиляровский, очерк «Львы на воротах». Создал громадную систему горных туннелей, необходимых для трёхлетнего выдерживания шампанского. Не хватало оборотных средств, и в 1890 году князь Голицын по особому приглашению становится главным виноделом Удельного ведомства, то есть поднимает виноделие во всех личных владениях царя и других членов императорской фамилии: Ливадии, Массандре, Ай-Даниле, Ореанде и Кучук-Ламбате. Расширил площадь виноградников, на научной основе подобрал сорта. В 1894-м начал строительство Главного Массандровского подвала для выдержки вин из всех пяти имений.

Но… в Главном управлении Удельного ведомства – орды чиновников, интриги. Сие министерство было создано для управления наследными владениями царя и некоторых великих князей. Князя Голицына «подсиживают». Он требует расчёта, получив причитавшиеся ему за 1898 год свыше 100 000 рублей, Голицын вносит эти деньги в Министерство земледелия в качестве фонда для выдачи с процентов из этих денег ежегодных премий за лучшие достижения в области виноделия и виноградарства.

Вот и вывод. В России вдруг явился винодел мирового, признанного всем миром уровня. Крупнейший специалист плюс ещё человек немеркантильный, потративший три своих наследства на воплощение мечты: бутылка натурального вина в Москве не дороже 25 копеек.

И этот человек приходит на работу в Министерство уделов. И то, что этого Специалиста выжили, – это…

Административного порядка «хозяин земли русской» (так записал свою должность Николай II в листке всероссийской переписи) не мог навести не только в стране, но и в личных поместьях.

Рядом – ещё один голицынский, частномосковский пример. Князь Владимир Михайлович Голицын. Наиболее успешный московский администратор, имел орден за успешную коронацию Александра III. Изгоняется с должности интригами великого князя Сергея Александровича с его «весёлой компанией». У тех – Ходынка. Группировка великих князей Владимира и Павла грозит свежекоронованному Николаю бойкотом, если хоть один шаг в расследовании «Ходынки» затронет Московского генерал-губернатора Сергея Александровича. Царь Николай обходит, опрашивает по кругу всех родственников, что же ему делать, и по их совету «проявляет истинную твёрдость перед лицом несчастья» – едет в ночь катастрофы на бал к французскому консулу Монтебелло. Даже в лубочном повествовании Боханова эта сцена производит странное и тягостное впечатление.

Безобразно разросшаяся (с 4 до 25 за 80 лет) великокняжеская корпорация – отдельная тема, отношения её с императором Николаем – трагикомедия. Институт, когда-то созданный для укрепления династии, помощи царю, в итоге помог Николаю II только в одном: часть ответственности за крах Империи можно действительно разложить на несколько великокняжеских группировок.

А доведись той России участвовать, к примеру, в ракетно-ядерной гонке, то с 99 %-ной вероятностью господин Королёв услышал бы: «Сожалею, Сергей Павлович, но… Вот супруг моей кузины считает, что…». Или: «Сожалею, господин Курчатов, но в это сложное время… управление ядерным реактором я могу доверить только великому князю NN…».

В одной из публикаций несколько лет тому назад я назвал эту «корпорацию» великокняжеским стадом, захватившим и вытоптавшим все нивы возможного служения. Каюсь. Во-первых, более глубокое знакомство с представителями раскрыло целую галерею личностей: много было среди них одарённых людей и кроме памятного «поэта К. Р» . Во-вторых, по справедливости можно и к великим князьям применить тот же подход, что выше – к опричникам и особенно – стрельцам. В злокачественную опухоль превратилась сама социальная форма «великие князья», «царская фамилия».

Как стрельцы были превращены Петром из кровавых и трусливых бандитов в бравых гренадёров, фузилёров, так и великие князья по отдельности почти все были достойны лучшей роли, чем в итоге сыгранная – «гиря на ноге последнего русского императора». И лучшей судьбы, чем Алапаевская шахта. Всё равно ведь тот из них, кто был такого конца достоин в самой высшей мере, генерал-адмирал Алексей Александрович (парижский плейбой, цусимостроитель), этой шахты-то избежал. 

Глава 23. Последние вехи династии Романовых

Но не будем продолжать критику поведения Николая пред лицом родственников. Допустим, это частная слабость (хотя многие его родственники были фигурами публичными). Критерием оценки царствований были избраны войны, их результаты, и здесь, искренне надеюсь, никаких открытий не было. Только – перенесение некоторых фактов с полки А на полку Б. «А» – находится в ведении специалистов по военной истории или других специалистов по частным темам. «Б» – относится к политике, политологии, «поиску национальной идеи», «смысла русской истории». Их теорий стараюсь не касаться, но когда их выводы увязываются с конкретными результатами, войнами, и вдруг видишь, как у них на полях сражений при Нарве, Лесной, Полтаве разгуливают эльфы, драконы, единороги, кентавры… тогда и приходится обращаться к полке «А».