Смерть Дракона - Эд Гринвуд

- И прощаю твое предательство. - Добавил Овдин.

Таналаста ждала, чтобы увидеть, погибнет ли Ксаноф. Когда этого не произошло, она добавила:

- И прощаю твоё предательство.

Боль, казалось, покинула лицо Ксанофа.

- Теперь лжец это ты, - он закрыл глаза и улыбнулся. – Кузина.

34

- Последний из гоблинов вниз, мой сеньор, - прорычал воин, подняв забрало своего шлема с протестующим скрипом. - Мы потеряли нескольких хороших бойцов, но меньше, чем я боялся.

Король Азун мрачно кивнул. Его глаза все еще были прикованы к ряду деревьев недалеко к западу, где начинался лес. Его рот был сжат, и на щеке дернулся одинокий мускул. Это был признак того, что немногие мужчины имели несчастье видеть прежде.

Генерал Илнбрайт был одним из них и хорошо знал, что это означает – в мыслях Азуна страх боролся с гневом. Ему не нужно было следовать за тёмным взглядом короля, чтобы узнать источник его ярости. Все солдаты, чистящие оружие или присевшие отдохнуть у подножья холма в тени склона, понимали ту же темную правду. Когда Пурпурные Драконы и рычащие орки встретились, и звено клинков поднялся над армиями, Азун подал сигнал, по которому Стальная Принцесса и её отряд должны были выйти из леса, чтобы атаковать гоблиноидов с тыла, сверкая длинными мечами. Протяжный гул  сигнальных рогов был самым громким из всех, что слышал Халивер Илнбрайт за десятки лет походов и боёв под знаменем Пурпурного Дракона... но никто не вышел из леса.

Ни одного человека. Воины Азуна, превосходившие численностью, но окруженные врагом с трех флангов, сражались изо всех сил и втаптывали каждого орка в грязь. Без сил Алусейр выбор был прост: победить или умереть.

Король давно послал разведчиков, чтобы найти принцессу Алусейр и приказать ей вернуть своих людей обратно к лагерю короля. Три ветерана-рейнджера – каждый шёл поодиночке, так что, по крайней мере, один точно должен был выжить - Раендарон, Полдимун и Ярвел, все хорошие люди, пошли на это задание. Либо они нашли раненную принцессу, либо не нашли её вовсе. Сколько нужно времени, чтобы пройти милю или две? Конечно, меньше, чем уже прошло.

- Вернёмся к реке или разобьём лагерь здесь? - осторожно спросил генерал, памятуя о настроении короля.

- Здесь, - коротко и холодно сказал Азун. Генерал задержал дыхание, и оно закончилось, когда Азун добавил:

- Я не хотел бы пробиваться обратно через мост следующим утром, чтобы снова занять эту высоту.

Илнбрайт повернулся и махнул рукой. Мужчины, которые следили за ним, быстро разошлись в разные стороны, которые скоро станут краями шатра короля.

Охранники, стоявшие рядом с королем, были ветеранами с глазами орлов. Гэримм и Тейтлудри имели отличное зрение и могли перестрелять многих из стрелков, но тут неуклюжий знаменосец, Колмин Странгблейд, которого, казалось, все и всегда называли его по имени и фамилии, возможно из-за его больших размеров, ибо был на две головы выше всех остальных солдат и офицеров, внезапно сказал:

- Раендарон Фарлоккир возвращается. Один, но чем-то нагруженный.

Другие  мужчины тихо отошли в сторону, освободив Азуну путь. Король шагнул вперед и посмотрел туда, куда указывал знаменосец.

Через мгновение Азун отвернулся. Его голос был почти нежным, когда он сказал ближайшему гонцу:

- Вина. Огненного Поцелуя. Одну бутылку.

За то время, пока пробегал через солдат, располагающихся лагерем вокруг холма, рейнджер успел осушить бутылку. Он встал на колени перед Азуном и молча вытянул руки вперед, чтобы положить выжженный шлем и наполовину расплавленный, скрученный щит на растоптанный газон. Вместе с рейнджером на вершину холма пришёл ставший до боли знакомым запах горелой плоти.

Шлем мог принадлежать любому Пурпурному Дракону, если бы не избитые щёчные пластины. Все люди, стоящие на холме, знали этот след на правой щеке. Щит тоже мог принадлежать сотням солдат Кормира, но в его безупречном верхнем углу находилось устройство, которое было только у Алусейр – фигурка из стали в виде сокола, сидящего на перчатке.

- Ваше Величество, - пробормотал Раендарон, - это все, что я смог найти. Я был уверен, что в месте, где много костей и тел, лежит и принцесса. - Он беспомощно развел руками и добавил:

- Дракон...

- Все убиты? - прервал Азун с явным спокойствием. - Разорван или... сгорели?

- Были следы от сапог, ведущие в лес, но каждый имел отдельный путь, а не вместе или по какой-то одной тропе. Я долго обыскивал останки, пока Полд и Яр последовали по следам в лес, но я не могу точно сказать, что я нашел Ее Высочество... точнее, знаю, что точно не нашёл. Там было так много костей…

Тогда голос рейнджера сломался, и на мгновение показалось, что руки короля дрожат. Однако когда он наклонился, чтобы положить руку на плечо разведчика и взять покрытый пеплом шлем, они казались достаточно устойчивыми.

- Спасибо, Раендарон, - тихо сказал Азун. - Оставайся здесь, в лагере, по крайней мере, до тех пор, пока твои товарищи не вернутся. Я уверен, что ни один человек не сможет найти среди мертвых больше, чем ты.

Не сказав никому ни слова, король ушел. Он спустился по склону холма, его шаги были медленными и бесцельными, глядя на шлем в своих руках, он, как будто, он держал лицо дочери.

Ни один мужчина не сдвинулся, чтобы последовать за ним, хотя все телохранители сместились туда, откуда они могли ясно видеть Азуна и куда он идёт. Они видели, как Старый Клинок Обарскиров шел все медленнее, пока он спустился в маленькую впадину, где он сел на землю так же устало, как и любой перегруженный снаряжением солдат.

- Думаешь, она действительно мертва? – спросил маг у стоящего рядом офицера. Келдин Радлессар был слишком молод, чтобы знать, когда лучше помолчать.

- Парень, - прорычал Эфин Гламерханд, - как она могла выжить? Я сомневаюсь, что…

Тень упала на заходящее солнце, и оба мужчины замолчали, уставившись в небо в ужасе, когда на них обрушился Дьявольский дракон.

Налаварауфаторил красная была огромна, такая же большая, как и главные башни Хайхорна, с челюстью настолько большой, что она могла бы проглотить полдюжины лошадей, а заодно и их всадников, за один укус. Теперь она широко раскрылась, обнажая темное, вибрирующее горло, испускающее пламя. В глазах дракона горел огонь ярости, и его изогнутые когти широко растопырились, когда монстр собирался нанести