Измперение инкогнито - Эдуард Пак

Теперь о перспективах развития местного рынка. Наши продвинутые технологии могут многое предложить на местном рынке. На данном этапе самым перспективным является рынок вооружения. С нашей стороны было бы не этично вооружать армии этого мира новейшим огнестрельным оружием, но вот например наши арбалеты из углепластика и титановыми частями нарасхват. Большая партия товара уже отправлена в соседнее дружеское государство. Зажигалки. Да, простейшее устройство для добывания огня пользуется бешеным спросом на местном рынке…

Глава 4

Дикое напряжение и страх застыли в воздухе, чудилось что они волшебным образом овеществились в мрачных стенах дворца правителя, казалось что этот страх можно потрогать руками.

Челядь старалась ни кому не попадаться на глаза — словно бесшумные тени — они передвигались только в случаях крайней необходимости.

Король Каргерии был в бешенстве. Не отличаясь и в лучшие времена легкостью характера, после визита незваных гостей и странного сна, приснившегося ему накануне, он не находил себе места.

Была объявлена всеобщая мобилизация, каждый мужчина, умеющий держать в руках копье или саблю, собирал вещи, готовил снаряжение и собирался в поход.

Правитель города демонов выписывал круги по своему кабинету и искал, на ком бы выместить свою злобу.

Жаль, нет под рукой этих пришлых, заносчивых магов. Под предлогом создания нового, непобедимого оружия, сегодня утром, в большой спешке, они покинули двор.

Гнев и, почти невыносимое, желание утопить в реках крови этих высокомерных выскочек — лесных эльфов и магов богопротивной волшебной академии — разрывали короля Каргерии изнутри. Он очистит небо, вернет священную власть богов-демонов на землю, сломает унизительную печать в небе — на данный момент — это были единственно достойные цели в его жизни.

Эти кабальные обстоятельства и позволили нежданным союзникам — темным лошадкам из другого мира — диктовать свои условия. Немыслимо! Сколько живой силы и сколько средств! Но не важно, по окончании кампании, они отчитаются за каждую золотую куну, за каждый серебряный шеб.

— Ваше величество — раздался дрожащий голос камергера — прибыл посол короля Дробурга.

Властитель Каргерии испытал злобное удовлетворение. Вот, кто ему сейчас нужен. Чумазый гном — подходящая кандидатура для снятия стресса.

— Не сметь при мне называть этого грязного коротышку, этого мерзкого карлика — королем!!! Он мой вассал, гномий предводитель и ни кто более!!! Тащите за шкирку посла недомерков, пригоните его сюда пинками…

Молодая драконица летела уже третьи сутки и почти совсем выбилась из сил. Она стремительно проносилась над зеленеющими лугами и лесными массивами не разбирая дороги. Небольшие озерца и речки беспечно отбрасывали яркие, веселые блики в ее глаза.

Ее чешуйчатое тело покрывала нездоровая зеленая слизь, которая капала с нее, отваливаясь большими тяжелыми лоскутами. Там, где слизь касалась земли, растительность тут же выгорала и чернела, разъедаемая этим сильнейшим ядом. Ей невыносимо хотелось есть, еще больше хотелось утолить жажду, но подгоняемая невыносимым ужасом, остановиться она не осмеливалась. Обезвоживание достигло того критического момента, когда организм в любую минуту мог отказаться от бесплодных усилий и сдаться — собственный внутренний огонь грозил спалить ее же внутренности.

Три дня назад она была вполне здорова, спокойна и счастлива. В надежно укрытом гнезде дозревали три симпатичных яйца, из которых в скором времени должны были вылупиться на свет маленькие драконята, но все разрушилось в какие то мгновения.

На землю тихо опустилась звездная тьма — благодатная половина суток, предназначенная для сна и отдыха. Уставшая на охоте драконица тихо спала, нежно обнимая и согревая своим теплым брюхом, шершавые яйца. Рядом с гнездом валялась недоеденная туша крупного животного и большие, начисто обглоданные кости — сегодня днем, на охоте, она добыла дикого зубра, и ее утроба, до сих пор издавала довольное и сытое урчание.

Неожиданно, острое и неприятное предчувствие ледяной иглой пронзило ее сердце, стылый ветер смел царящие в ее душе надежность и спокойствие внутреннего мира. В тревоге она подняла голову, недоуменно озираясь по сторонам.

Стояла теплая, даже немного душная, летняя ночь, но вот, ее носа коснулся резкий порыв ветра, который нес с собой жуткий могильный холод. Неестественное движение воздуха тяжело влачило злое поветрие зимней стужи. Это не было задорным морозцем, не пахло оно и чистым снегом. Затхлый ветер принес смрад давно разлагающихся внутренностей, будто бы вынырнул из грязной, гнилой могилы.

Издав грозный горловой рык, драконица заботливо отодвинула в сторону высиживаемые яйца и рывком встала на свои кривые, чешуйчатые лапы. До ее слуха донеслось зловещее шипение, на которое она ответила почти таким же, но гораздо, гораздо громче. Из ее ноздрей полыхнуло небольшое пламя, осветив окрестности.

В багровом свете драконьего дыхания она увидела зрелище, от которого чешуя на ее загривке встала дыбом. Над останками зубра застыло грязное облако, состоящее из лоскутов черного пламени. Что-то зловещее копошилось там, угрожая ей и ее будущим детям.

Не раздумывая ни секунды, она плюнула сгустком яркого огня прямо в центр этой кучи. Лоскуты темного пламени распались на отдельные части и с жутким завыванием, словно стайка потревоженных мух, принялись носиться кругами.

Теперь драконица смогла разглядеть страшные фигуры более подробно, и увиденное испугало ее до постыдной дрожи в мощных лапах. В воздухе метались призраки этих назойливых мелких существ — людей — людей давно умерших.

Она вспомнила рассказы своего отца. «Помни — говорил он — порядочный призрак должен иметь вид благообразный и умиротворенный, а движения его — плавными и изящными. Они не причинят тебе ни какого вреда. Но если ты встретишь черного призрака устрашающего своим видом, то берегись. Даже драконы должны бояться их нечистой силы. Они обладают магией смерти».

То, что сейчас летало в воздухе, порядочными призраками назвать было ни как нельзя. Оскаленные, голые черепа на тонких позвонках шеи пугали длинными и острыми, словно иглы, зубами, а саваны развевались за их плечами черными знаменами.

Пересилив страх, позабыв обо всем на свете, кроме своих неродившихся детей, драконица прямо с места сделала невероятный прыжок, угодив в самую гущу роящихся призраков.

Мутное, смердящее облако мгновенно облепило ее со всех сторон. Острые призрачные зубы рвали ее прочнейшую кожу словно бумагу, обжигая при этом невыносимым могильным холодом.

Драконица вскрикнула от боли, она отчаянно отбивалась от них, стараясь при этом отвести подальше от гнезда. Струи огня из ее пасти летели во все стороны. Пытаясь скинуть с себя призраков, она каталась по земле, сшибая, словно тростинки, толстые вековые деревья и круша в пыль прочнейшие скалы.

Не смотря на отчаянное положение, она смогла заметить, что один или два призрака, которым посчастливилось попасть в раскаленный центр струи ее пламени, исчезли. Издавая невероятно отвратительные визги и завывания, они превратились в облачка фиолетового дыма. Лучик надежды затеплился в ее душе. Она расправила кожистые крылья и с трудом вскинула себя в воздух.

Не осмеливаясь далеко отлетать от дома, она кружила вокруг гнезда, выделывая в воздухе невероятные пируэты, посылая струи огня в нападающих на нее призраков.

Внезапно она ощутила ужас — смертельная угроза нависла над ее детьми — будущая мать почувствовала это на подсознательном уровне и что есть силы рванула к гнезду… но было уже слишком поздно.

Там, где она оставила свою бесценную кладку, драконица увидела лишь грязное облако призраков, копошащееся над гнездом клубком мерзких червей. В этот момент облако распалось на отдельные части, и она с ужасом оглядела то, что осталось ее яиц — всего лишь несколько небольших черепков, запачканных кровью неродившихся драконьих детенышей.

Драконица издала, рвущий душу неистовый крик, и тяжело упала в гнездо.

Драконята так и не сумели появиться на свет, им не дали такой возможности. В последний раз, она нежно обнюхала их останки, и с криком отчаяния взлетела в воздух, там она, с удвоенным неистовством стала преследовать ненавистных призраков. Но очень скоро силы оставили измученное тело, и черная туча стала теснить, явно принуждая ее лететь туда, куда нужно было им.

Изменить направление полета ей не позволяли — если она хотела свернуть в другую сторону, то сразу несколько призраков впивались ей в шею, раня и жаля ядовитыми зубами. Поневоле ей приходилось лететь по заданному курсу.

С первыми лучами солнца призраки исчезали, растворяясь в светлеющем небе, а драконица без сил падала там, где заставал ее рассвет.