Уайтбол - Ирина Белояр

Для остальных — сослуживцев, друзей по прежней жизни — у бывшего капитана Ведова в его тридцать семь все в прошлом. Конечно, вслух об этом не говорят. Друзья ведь.

Внезапно Христо понял: для шофера Витьки космос находится в огромном здании управления на центральной площади городка. Настоящий космос, то есть. А Ганимед, к примеру? Что-то вроде тридесятого царства, где-то там, в дебрях фантазии человеческой… Вот и все. Дальше уже хрестоматийный подход: если прилетит вдруг летучая тарелка и сядет посреди улицы — ну и ладно, ее дело. Главное — пусть нам не мешает. Будет мешать — так мы ее иначе встретим. На танке.

А еще Христо с удивлением заметил, что ему это отношение к жизни импонирует. Нет правды в сложностях…

— На углу останови.

— Ну, бывай.

Народный герой Христо Ведов с глухим необъяснимым сожалением выскочил из машины и пошел в сторону своего опостылевшего дома.

…Оставшиеся пять месяцев на Ганимеде прошли без потрясений.

Команда продолжала обращаться к Христо «капитан». Это как бы само собой выскакивало, по привычке. Люди делали вид, что ничего не произошло. Люди сопереживали и старались не травмировать.

Из-за этого между командой и ее бывшим капитаном росла стена фальши. Христо никогда не понимал принципа «ложь во спасение»… В общем-то, это далеко не единственное, чего он не понимал. В юности иногда слышал в свой адрес: «Простота хуже воровства». Юность давно закончилась, вместе с ней и простота. Все заканчивается в этом мире, кроме комплексов.

Контакты с соседями наконец-то взял на себя Розовский. В течение двух месяцев над колонией циклопов висела станция наблюдения — этим исчерпывалась программа действий. Странно: после отставки Христо Ведова соседи начали вести себя сдержаннее, как будто что-то почуяли и подстроились под новую форму общения. Несколько раз за все время неподалеку от «Ганимеда» мелькал муравейник-отстрелок, но посягательств на корабль и вездеходы не было.

Через пару месяцев Земля неохотно дала добро на опробование детекторов записи речи Чужих.

В тот день у Осипенко вышел серьезный конфликт с Розовским. Володя собирался отправить в муравейник добровольцев. Ни один специалист «Ганимеда» не обязывался контрактом на общение с чужой расой.

— Среди добровольцев нет ни одного биолога, — протестовал «менеджер по связям». — Земля же ясно сказала: выжать максимум информации из этого визита. А сколько выжмут ваши ребята, если они даже не представляют, как подойти к проблеме?..

— Сколько смогут. Биологи не вызвались — значит, не пойдут. Я не могу приказывать штатским выполнять работу, на которую они не подписывались.

— Владимир, у нас чрезвычайное положение, какие могут быть штатские? Поймите вы ради всего святого: если б все зависело от меня — «Ганимед» отправился бы домой и привез сюда экспедицию, состоящую из совершенно других людей. Подписанных именно на эти мероприятия. Думайте, что хотите, но я — не враг нашим сотрудникам. Просто когда речь идет об интересах цивилизации, никому нет дела до прав и свобод отдельных исполнителей…

Страсти накалились до предела, Осипенко еле удерживался от мордобоя. В конце концов потребовал, чтобы во время следующего сеанса связи Земля сама назвала имена смертников.

— Как же вы любите создавать себе проблемы, господа-начальники, — вздохнул Розовский и удалился.

…- Теперь — понял? — спросил бывший капитан, когда Володя зашел к нему поговорить.

— Что мы тут все в качестве живца? Давно понял. Твои друзья, какими бы прекрасными ребятами они ни были, оказали нам очень плохую услугу.

— Они просто существуют, Володя. А нам просто не повезло.

Осипенко подошел к иллюминаторам, какое-то время бездумно смотрел наружу, потом буркнул себе под нос:

— Задолбал этот «чрезвычайный» беспредел. Хочу в отставку.

— Не дури. Куда дальше обострять ситуацию? И не примет никто твою отставку, если не нагородишь чего-нибудь эдакого.

— Вот я и думаю, чего бы такого нагородить.

— Лучше не думай. Прорвемся как-нибудь… Одно могу сказать почти наверняка: циклопы не обидят гостей.

Штурман криво усмехнулся:

— Не сомневаюсь. Будешь смеяться: пока сомневался — жить было легче.

— Самообман, Володь. Легче оттого, что циклопы тоже враги?

— Легче оттого, что люди — не единственная мразь во Вселенной.

В последствии к расшифровке языка подключились ведущие лингвисты мира. Успехов на этом поприще не было очень долго: мешало видимое однообразие сигналов. Будто циклопы все время сообщали людям одно и то же, или задавали одни и те же вопросы. Что вполне укладывалось в рамки человеческой логики: о чем разговаривать с глухонемыми?

Но это было позже.

Теперь уже Христо чувствовал себя лишним членом экипажа. Чуть ли не половина рейсов «Стрижа» доставалась пилоту Ведову, но этого не хватало для борьбы с депрессией. И дело даже не в самой отставке. Может быть — в контрасте между сумасшедшим началом экспедиции и ее рутинным продолжением.

А еще — совершенно не хотелось возвращаться домой.

…Митя Стрельцов назвал это «причастность». Пока ты причастен только к одному миру — живешь и не задумываешься. Принадлежать двум мирам — пытаться ускакать на двух жеребцах одновременно. А еще приходит нечто такое, с чем очень трудно жить: возможность увидеть несовершенства родного мира как бы со стороны.

Они все это выявят — своими навороченными ассоциативными тестами. Выявят и интерпретируют однозначно: Христо Ведов подвергся психической обработке со стороны Чужих…

— Постучи по дереву, капитан, — сказал Розовский перед отлетом на Землю. — Если «друзья» не учудят что-нибудь эдакое, пока мы добираемся домой…

— Что они могут учудить?

— Кто ж их знает. Отправятся нас провожать, к примеру. Короче, если все будет спокойно — ты, по крайней мере, вернешься героем. Хоть шерсти клок.

— В смысле — героев судить неприлично?

— Нет, в смысле компенсации за моральный ущерб. А насчет «судить»… Христо, если ты разумный человек — правильно поймешь: людей с психическими отклонениями вообще не судят. Они проходят по другому ведомству.

— Поэтому требовалось настрогать еще таких вот, «с психическими отклонениями»? Чтобы выборка была побольше?

— Вы бы определились с собственными приоритетами, капитан, — глухо ответил «менеджер по связям», снова переходя на «вы». — Стремительное развитие контакта — ваша заслуга. Ваша героическая заслуга. Если б кое-кто не бегал к циклопам без всякой необходимости — может, и циклопы не приставали бы к землянам. Глядишь, нынешнюю экспедицию миновала бы чаша сия.