Поцелуй в ночи - Линси Сэндс

Этьен уже перестал злиться на ее беззастенчивое вторжение в его сознание. Какой смысл? Мать всегда читала его мысли, несмотря на протесты, и, вне сомнения, будет продолжать читать до конца жизни.

— Конечно, у тебя нет сил. Ты плохо питаешься. Ты совершенно обескровлен, — отчитала его Маргарита. — И посмотри на себя: ты не мылся и не менял одежду с тех пор, как вышел из участка. Ты должен радоваться тому, что Рейчел не пыталась с тобой связаться. Ей хватит одного взгляда на тебя, грязного, заросшего и бледного, чтобы развернуться и уйти, и поздравить себя с тем, что рассталась с тобой.

— Я был занят, — процедил сквозь зубы Этьен. Обычно он не огрызался в ответ на нотации Маргариты — в отличие от Люцерна и Бастьена. Их в семье считали строптивыми и неуправляемыми. Но последнее время Этьену надоела вежливость.

— Хм. — Маргарита задумалась. Вначале Этьен решил, что она оставит эту тему. Затем он почувствовал, что она копается у него в голове. Он попытался закрыть от нее свои мысли, но ничего не получилось. Кроме того, мать уже нашла то, что искала. — Ты никогда не говорил Рейчел, что любишь ее.

Этьен поморщился, посчитав обвинение в равной мере бестактным и вздорным.

— Я не знал, что люблю ее, — пробурчал Этьен. — Я знал, что она мне дорога, я хотел, чтобы она была рядом. И она, вне сомнений, тоже это знала. Очевидно, я ей не так дорог, как она мне.

— Откуда ей было знать, что она тебе дорога? Ты ей об этом говорил? — сухо поинтересовалась Маргарита.

— Нет.

— Как я могла вырастить таких тупых детей?!

— Мы читали мысли друг друга, когда… были близки. Она знала, что она мне небезразлична, что я хочу поддерживать с ней отношения.

— Что? — Выражение лица Маргариты явно указывало на то, что она считает своего сына идиотом. Этьен чувствовал себя неуютно под ее взглядом. — Как она могла читать твои мысли? Она ничего в этом не понимает. Господи, бедная девочка до последнего дня пребывания здесь не умела даже прятать клыки. А читать мысли — это искусство, которое постигается лишь с годами практики. — Маргарита нахмурилась. — Ты читал ее мысли, когда вы были близки?

— Нет. Конечно, нет. Я считал это бестактным.

— Но ты решил, что она каким-то образом проникает в твое сознание и читает твои мысли? — спросила Маргарита и презрительно фыркнула. — Ну конечно, она этого не делала. Так что тебе придется собраться с духом и все ей сказать, сынок.

Этьен продолжал молчать, но Маргарита считывала с его сознания страх. Страх был и в его сердце. Он хотел быть с Рейчел, но боялся отказа. Маргарита знала своего сына и не сомневалась в том, что со временем он все скажет Рейчел. Она лишь боялась, что к тому времени, как он на это решится, будет уже слишком поздно. Если она не хочет в бессилии наблюдать, как ее сын упускает свой шанс на личное счастье, необходимо использовать свое материнское влияние.

Господи, раздраженно думала Маргарита, мальчику уже больше трехсот лет, а он все еще остается ребенком. Как бы они жили без матери?

Глава 18

Рейчел откинулась на спинку кресла и убрала флакон с лаком для ногтей в косметичку. Теперь у нее было десять темно-красных ногтей на ногах. Она красила ногти на ногах впервые в жизни, но, с другой стороны, в жизни Рейчел появилось много всего нового с тех пор, как Этьен Аржено впервые попал к ней в морг.

Нахмурившись, Рейчел отодвинула эту мысль подальше. Не надо думать об Этьене. Ничего хорошего из этого не выйдет. Эти мысли вызывали у нее приступы депрессии и хандры. Рейчел по нему скучала. Она провела в его доме совсем немного времени, но это время то казалось ей вечностью, то одной минутой. Словно она знала его целую вечность, и вся эта вечность, длиной в жизнь, уместилась в промежуток между двумя ударами сердца.

Вздохнув, Рейчел встала. Она подвернула джинсы, чтобы их края не свели на нет весь ее нелегкий труд, и отправилась на кухню. Надо было, конечно, дать лаку высохнуть перед тем, как куда-то идти, но если бы она продолжила сидеть в кресле, то, несомненно, довела бы себя до депрессии мыслями об Этьене и о том времени, что провела вместе с ним. Рейчел быстро поняла, к чему приводят воспоминания. Она поняла это сразу, как только вернулась к своей прежней жизни. Стоило ей начать думать об Этьене, и депрессия толкала ее на всякие бессмысленные поступки, такие, к примеру, как поедание мороженого, в котором ее тело больше не нуждалось, и вкус которого ей теперь не нравился.

Осознав, что она стоит возле холодильника и уже открыла его, чтобы проверить содержимое, Рейчел, раздраженно вздохнув, захлопнула дверцу. Затем она подбоченилась и обвела взглядом комнату. Ни пылинки, ни соринки. Она вычистила кухню, как, впрочем, и всю квартиру, — лишь бы убить время. Рейчел все еще испытывала трудности в том, что касалось заполнения свободного времени в выходные. Вернувшись к прежней жизни, она узнала, что место патологоанатома в дневную смену было отдано в ее отсутствие кому-то другому. Ее начальник извинился, объяснив, что они боялись, что с ней случилось самое худшее. Нужно было срочно подыскать человека на эту должность, и поэтому место отдали Тони, который тоже на это претендовал. Рейчел заверила коллегу, что все понимает и не держит на него зла, да так оно и было. К своему удивлению, она обнаружила, что ничего не имеет против работы по ночам. Неделя жизни с Этьеном действительно превратила ее в ночное существо. Теперь Рейчел любила ночь. Странно, но шумные соседи тоже ее больше не беспокоили. Она каким-то образом умудрялась не реагировать на производимый ими шум и днем спала как убитая.

Единственное, что досаждало ей по ночам, так это то, что это время суток слишком сильно напоминало ей ночи, проведенные в компании Этьена. И на душе становилось сладко и грустно. Она скучала по нему.

Стук в дверь отвлек Рейчел от грустных мыслей. Приклеив на лицо улыбку, она вышла из кухни и направилась по коридору к двери, гадая, кто из соседей мог постучать в такое время. Было уже далеко за полночь, но в дом никто не входил, потому что в противном случае раздался бы звонок домофона. Именно поэтому Рейчел была уверена в том, что пришел кто-то из соседей.

Сила и быстрота реакции продолжали расти, и Рейчел больше никого и ничего не боялась. Такое отношение к жизни было для нее новым, и новизна была приятной. Приятно ощущать себя сильной. Она распахнула дверь и выглянула на лестничную площадку. Удивительно — никого. Она была уверена, что слышала стук.

— Должно быть, я схожу с ума, — пробормотала Рейчел и, вернувшись в дом, машинально заперла дверь на замок и задвижку. Но не успела и на два шага отойти от двери, как стук раздался вновь. Рейчел остановилась, но к двери поворачиваться не стала. Стучали не во входную дверь. Звук шел из гостиной. Испытывая скорее любопытство и недоумение, чем страх, Рейчел направилась в гостиную. Она окинула взглядом уютную и опрятную комнату, но тут стук послышался вновь. Со стороны двери на балкон.