Посмотри, отвернись, посмотри - Елена Ивановна Михалкова

времени и устроил наблюдательный пункт на втором этаже. Он стоял возле окна, дожидаясь, когда появится Воропаев.

Информации об опере у него было очень мало. Нечист на руку, тесно связан с криминалом. Макар попросил Бабкина собрать дополнительные сведения о Воропаеве, как и об упомянутом Нечаевым Дмитрии Карамазове, но на это требовалось время.

Когда на парковку въехал подержанный «Рено Логан» с помятым боком, Илюшин по-птичьи склонил голову набок.

– Так-так-так, – озадаченно проговорил он.

Из «Логана» вышел крепко сбитый мужчина в солнцезащитных очках, закурил, стоя возле машины. Макар не сводил с него глаз. Докурив, Воропаев пересек парковку и скрылся в здании.

«Грузный, а двигается плавно».

Спустя минуту Кирилл уже входил в кафе. Макар поднялся ему навстречу. Он улыбался и говорил что-то обезличенно-вежливое, но в голове у него работал сканер.

Джинсы: турецкий ноунейм. Поношенные, на штанинах въевшаяся грязь. Обувь: черные кроссовки. Выглядят так, словно до Воропаева их носили его старшие братья. Рубашка в мелкую клетку – мятая, тесная в груди. Отечественный пошив или рыночный Китай. Часов на запястье нет. Цепи на шее нет. Золотых печаток нет.

– Сигаретой не угостите? – с извиняющейся улыбкой спросил Макар.

Воропаев недоуменно поднял брови, но протянул ему пачку.

Илюшин взял сигарету и вышел, про себя кляня Юрия Нечаева.

Состоятельный человек не мог ездить на такой машине, не мог носить эту одежду. А главное, никогда не стал бы курить «Честерфилд».

Вся подготовленная стратегия оказалась ошибочной.

Вертя в пальцах ненужную сигарету, Илюшин на ходу пытался перекроить схему задуманного разговора. При встрече Воропаев уставился на него настороженно, на улыбку не ответил улыбкой. Никакого дружелюбия, даже показного. Его что-то всерьез беспокоило, а Илюшина он считал потенциальной угрозой.

И на что это похоже?

Завибрировали часы на руке – звонил Сергей.

– Так, по Воропаеву… – неспешно начал он.

– Давай живее, я уже докуриваю!

Три секунды ошеломленного молчания. Бабкин не стал ничего уточнять и быстро заговорил:

– Опером работает с двадцати трех лет, устроился сразу после института. У начальства на хорошем счету. С женой в разводе, детей нет, разошлись полгода назад. На нем числится двухкомнатная квартира и дача площадью аж сорок пять квадратов. Я проверил бывшую жену и его родителей. У нее доля в пятнадцать метров, у родителей ненамного больше: пятьдесят три квадратных метра в совместной собственности. Больше ничего. Если он маскируется, то очень тщательно.

– Да не маскируется он! – с досадой сказал Макар. – Спасибо, Серега, ты очень помог.

При виде Илюшина опер отложил меню в сторону.

– Один лагман, один эспрессо, – сухо попросил он официантку.

– Мне только кофе. – Илюшин сел, пытаясь сообразить, какие отношения связывали Воропаева и Нечаеву.

Кирилл сидел с виду расслабленно, но Макар улавливал волну напряжения, исходящую от него.

– Давайте я сразу к сути перейду, – сказал он.

– Давай сразу на «ты» перейдем для начала, – перебил Воропаев.

– Договорились. Я сейчас веду наблюдение за неким Антоном Мисевичем. Раньше его звали Олег Макеев. Мисевич недавно женился, меня наняли родственники жены, чтобы проверить его биографию. Он вызвал у них подозрения.

Воропаев усмехнулся:

– Обоснованные подозрения, что тут скажешь.

– Он утопил свою подругу с новорожденным ребенком и отсидел за убийство по неосторожности, если я правильно понял, – сказал Макар.

– Правильно. Редкая гадина твой Макеев.

– Я изучал его дело и таким образом вышел на Нечаеву. Поговорил с ее отцом. Тот упомянул, что вы с ней встречались около года.

Воропаев усмехнулся:

– Ну, допустим.

– Он в чем-то соврал? – спросил Илюшин.

– Когда она встречалась со мной, у нее было другое имя – Света Сулимова. У нее много чего было другого. Я ее не виню, каждый выживает как может. Но только я вот чего не пойму, Макар Андреевич… Ты следишь за Макеевым. А Саша-то тебе зачем?

Илюшин понял, что от выбранного ответа зависит, будет ли Кирилл продолжать с ним разговор или соврет, что уже забыл бывшую подружку, и уйдет, ничего не сказав.

Он быстро сопоставлял факты.

Воропаев немедленно согласился увидеться, когда Илюшин упомянул фамилию Нечаевой. Она встречалась с ним под чужим именем, но опер только что назвал ее не Сулимовой или Нечаевой, или, допустим, «этой девкой», – он назвал ее Сашей. Воропаев был очень напряжен, хотя пытался это скрыть. Он сказал: «Я ее не виню – каждый выживает как может».

Илюшин решился.

– Дело вот в чем… Я подозреваю, Александра крутится где-то неподалеку от нашего фигуранта. Засечь ее нам ни разу не удалось, так что уверенности у меня нет. А мой босс вообще считает, что это чушь на постном масле и нечего пасти Мисевича. Я всего полгода работаю, что ему мои слова! Но я, честно говоря, опасаюсь, что как только мы снимем наружку, Нечаева себя проявит… Что тогда сделает Мисевич? Он скользкий и рисковый. В общем, не нравится мне эта ситуация. Девчонку жалко…

Макар выглядел растерянным: молодой парень, которого взяли в частную контору, и он изо всех сил отрабатывает оказанное доверие. Все построения – на одной интуиции. Что не помешало ему прилететь в Новосибирск и рыть носом землю уже здесь. А мог бы сидеть в Москве – что ему та Нечаева! Стремится доказать начальству, что умнее всех…

Все эти мысли Илюшин мог прочитать у Воропаева на лбу, словно бегущую строку.

– Дура, какая же дура, – обреченно пробормотал тот. – Я надеялся, у нее это перегорело… Все-таки она рванула за ним….

Илюшин мысленно поздравил себя со ставкой на правильную лошадь.

– Расскажи мне о ней что-нибудь, – попросил Макар. – У меня даже фотки нормальной нет…

Поколебавшись, оперативник открыл галерею на телефоне. Показал Илюшину.

Макар про себя чертыхнулся. Именно такие ангельские с виду девицы сеют смуту и несут погибель народам. В памяти всплыла растиражированная картина Омара Райана «Девочка и чудовище». Причем он даже не мог сказать определенно, кого именно из этих двоих напоминает ему Нечаева.

– Можно?

Макар переснял фото с экрана быстрее, чем Воропаев успел отказать.

– Попросил бы – я бы тебе прислал, – буркнул тот. – Что тебе про нее рассказать? Сашка – умная. Сильно изувеченная: сначала родителями, потом всей этой историей с гибелью сестры. Хитрая, наивная.

– Как это сочетается?

– Ну смотри: она подкатила ко мне, потому что надеялась у кого-то выпытать, что на самом деле случилось с ее сестрой. Озаботилась поддельными документами. Но не сообразила, что я пробью эту липу за пять минут. Дальше мне просто стало интересно, что еще барышня придумает… Я начал за ней наблюдать.

«И втрескался по уши».

– Лживая. Скрытная. Она мне о себе за все