Книга будущих командиров - Анатолий Митяев

Прямо удивительно, как много всем нам знакомых лётчиков участвовало в битве на Курской дуге! Старший лейтенант Алексей Петрович Маресьев, тот самый, о котором написана «Повесть о настоящем человеке», после ампутации обеих ступней сражался здесь и сбил трёх фашистов. Иван Никитич Кожедуб, ныне трижды Герой Советского Союза, а тогда ещё молодой лётчик, в первый свой вылет сбил немца, во второй вылет ещё одного, в третий – двух. Старший лейтенант Александр Константинович Горовец в одном бою сбил девять «юнкерсов». Такое не удавалось никому – ни до, ни после этого боя.

«Девять самолётов сбить в одном бою! – пишет лётчик А. В. Ворожейкин. – Простой расчёт показывал, что для этого нужно было произвести не менее девяти длинных очередей и столько же раз исключительно точно прицелиться. На всё потребуется по крайней мере десять-пятнадцать минут. А противник ведь не на привязи, маневрирует и защищается. Однако факт – упрямая вещь; Горовец сделал то, что теоретически считалось невыполнимым…»

Лётчик, ставший в одном бою асом, жил совсем недолго. Его настигли вражеские истребители и, беззащитного – не было ни одного снаряда, ни одного патрона, – сбили. Как же жалела его пехота, на глазах которой он доблестно сражался и погиб!

На войне смерть обычна, но люди всё равно остро переживают гибель однополчан. Горькое чувство вызывала смерть и незнакомого лётчика. Ты его не знаешь, а скорбишь о нём. Лётчик-истребитель гибнет, защищая тебя – пехотинца, артиллериста, танкиста – от бомб.

Сердце заходилось в ярости и досаде, когда видел, как «мессеры» расстреливали лётчика, выбросившегося с парашютом из подбитого «ястребка».

А вот, дымя и пылая, со страшным гулом самолёт врезается в землю. Тогда, хоть и понимал, что беды не поправить, бежал к месту падения, всё надеясь помочь верному и незнаемому товарищу.

Недоумённо смотрели, как истребитель во время воздушного боя вдруг выпадал из общей карусели своих и вражеских самолётов и начинал в стороне выписывать фигуры высшего пилотажа – срывался в штопор, выходил из него, свечой устремлялся вверх, крутился через крыло… Кого-то осеняла догадка: лётчик мёртв, а отлаженный самолёт сам по воле случайностей вьётся в небе, пока не кончится горючее.

Зато какая радость – помочь сбитому живому лётчику! Космонавт Георгий Тимофеевич Береговой в дни Курской битвы летал на ИЛе. Возвращаясь вечером с четвёртой за день штурмовки танков, он был подбит. Самолёт загорелся. Дотянуть до своей территории можно было, но у стрелка Петра Ананьева начали тлеть сапоги и, главное, ранец парашюта. Пришлось прыгать тотчас. Лётчики приземлились на нейтральной полосе. Тут же по ним ударили немецкие миномёты. В ответ на немцев полетели мины с нашей стороны. Наши били всё чаще, и в разгар стрельбы, прыгая на ухабах, бросаясь из стороны в сторону, к Береговому и Ананьеву помчался «виллис». Старшина-танкист втащил в автомобиль стрелка, у которого обгорели ноги, помог забраться Береговому и довёз их к своим.

В промежутках между боями, у костерка или печурки, солдаты любили посудачить, какому роду войск на войне лучше. Всё взвесят: у пехоты марши с полной выкладкой, зато окоп рыть только для себя самого, шофёр едет, на себе ничего не несёт, но и для грузовика копает укрытие, танкиста броня спасает от пуль и осколков, но от фугаса на дороге танк беззащитен… А вот лётчикам никто никогда не завидовал, что паёк у них с печеньем, что дают им не махорку, а папиросы, что обмундирование по росту, чистое, суконное, что наград полна грудь. Лётчик был выше обычных норм, которыми оценивается на войне человек. Среди всех военных мастеров – танкистов, артиллеристов, разведчиков, среди всех храбрых и безупречных лётчик был на первом месте. По праву был.

Советские военные самолёты времён Великой Отечественной войны.

Ты читал чуть выше суждение лётчика Ворожейкина об удивительном бое Горовца. Генерал-майор Арсений Васильевич Ворожейкин участвовал в Курской битве в звании капитана. Он командовал эскадрильей истребителей. Этот лётчик входит в число прославленных асов Советской страны. Его самолёт украшали 52 звезды – столько он сбил вражеских самолётов. Правительство дважды удостоило воздушного воина звания Героя Советского Союза. Арсений Васильевич в полной мере владел искусством (не мастерством, именно искусством) воздушного боя. И что ценно для нас, изучающих историю Великой Отечественной войны, он очень точно, интересно в книге «Над Курской дугой» рассказал о непростой профессии военного лётчика. Ценность его воспоминаний увеличивается оттого, что он беспощадно к самому себе и своим товарищам разбирает ошибки и промахи. Такое свойственно только сильному человеку и, конечно, доброму – опыт, приобретённый тяжким трудом, он отдаёт людям как хлеб насущный. Ты найди эту книгу, прочти обязательно. А сейчас мы перенесёмся на Курскую дугу, в полк, где служил Ворожейкин.

Шести ЯКам было приказано охранять танки от немецких бомбардировщиков. Мы немного забежим вперёд, забежим в те дни, когда уже было отбито наступление фашистов и наши войска начали контрнаступление. Две советские танковые армии, войдя в прорыв во вражеской обороне, устремились вперёд по равнине – на разгром тылов противника. Шестёрка ЯКов под командованием Ворожейкина сменила в воздухе своих товарищей и стала нести патрульную службу.

«Видимость отличная, – пишет Ворожейкин. – Вчерашний вал дыма и огня рассеялся, оголив поле боя. Сверху оно теперь кажется сплошь усыпанным тёмными букашками, которые ползут по земле, оставляя за собой серые пушистые хвосты, изредка выбрасывая вперёд языки пламени. Это наступают наши танки, поднимая гусеницами пыль и стреляя на ходу. Колоннами и россыпью продвигается пехота. В движении много разных машин. Глядя на массу войск, вышедших из своих укрытий, грозную и могучую на земле, невольно думаешь, как она беспомощна и уязвима с воздуха. От нас сейчас во многом зависит успех наступления. Ведь несколько прорвавшихся немецких бомбардировщиков могут вызвать тысячи человеческих жертв и уничтожить немало боевой техники».

Обрати внимание, шесть истребителей способны предотвратить гибель тысяч наземных бойцов, обеспечить успех наступления. Какая же великая ответственность легла на плечи пилотов в этом дежурстве в небе!

Вдали, там, где слепящее пятно солнца, показались тёмные точки. Они всё ближе. Это восемь «мессершмиттов». Самолёты врага летят не в строю, беспорядочно и, главное, ниже наших. ЯКам сейчас очень удобно атаковать их.

Молодой лётчик из шестёрки Ворожейкина недоумённо спрашивает по радио командира, почему он не приказывает атаковать.

– Молчи! – отвечает командир.

Всем поведением «мессеры» напрашиваются, чтобы их атаковали, как бы играют в поддавки. Это ненормально, за этим что-то кроется.

Командир ещё зорче вглядывается в небо. Так и есть! Низко над землёй со стороны противника показались стаи самолётов: «юнкерсы», бомбардировщики. «Созревает план боя. Чернышёв с Морей, находясь выше, нападают на истребителей, связывают их боем, а мы четвёркой громим «юнкерсов». Два наших истребителя против восьми. Успех при этом зависит только от согласованности и стремительности действий каждого лётчика. Однако сил маловато. Сомнение вкрадывается в душу. Смогут ли Моря и Чернышёв приковать к себе всех «мессеров»? Не нападёт ли четвёрка на нас, а другая останется с Морей? Не лучше ли сначала атаковать истребители противника, а потом бомбардировщиков? А если потом от «мессеров» нельзя будет оторваться? «Юнкерсы» сбросят бомбы на танки. Нет, этого допустить нельзя. Решение принято».

Так командир в считанные минуты принял решение, от правильности которого зависели судьбы танкистов, пехоты и самих лётчиков.

Два ЯКа против восьми «мессершмиттов » – вот что больше всего тревожило командира. Он ведь представлял, как тяжко придётся его товарищам. Там будет всё благополучно только в том случае, если лётчики будут действовать в высшей степени согласованно и стремительно. На эти два условия Ворожейкин обращает особое внимание.

По радио отдан приказ Ивану Море «захлестнуть» всех «мессеров», он ведущий, Емельян Чернышёв будет следовать его манёврам.

Четвёрка ЯКов ныряет к земле. Все «мессеры» остались наверху. То ли не заметили, как нырнули ЯКи, то ли решили поскорее сообща разделаться с двумя нашими храбрецами.

Бомбардировщики – их было так много, что Ворожейкин не смог сосчитать – летели широкой волной, готовясь засыпать бомбами поле боя по всей ширине движения танков.

Командир с ведомым Дмитрием Анниным пошёл в атаку на левый фланг волны. Алексею Карнаухову с Сергеем Лазаревым приказал атаковать правый фланг. Для первого удара Ворожейкин выбрал ведущего в одной из девяток «юнкерсов». Но тут сзади и ниже ЯКов – на обоих флангах – показались по два «мессершмитта». Это были истребители непосредственного сопровождения.