Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Владимир Геннадьевич Поселягин

– Грузовик, какой еще грузовик? – удивился капитан.

– Ага, дознаватели, что вели допрос, тоже удивились. Оказалось, он у них сломался, заглох, вот немцы его и бросили. Думали машину захватить, там у них один из семерки, что за водителя, в нашей форме был, да не успели, уходили от преследований, так и пришлось на своих двоих чапать.

– Ясно, наверное, мы тоже в этом будем участвовать. Нужно уточнить, нужен ты или нет, если что, с ранеными уедешь, там уж пешком.

– Ничего страшного, дойду.

Капитан вернулся быстро, мне велели объявить благодарность за помощь и отправить с ранеными в город. Но перед этим гранату, наконец, отобрать. Вспомнили все-таки о ней. Не то чтобы она мне нужна, гранаты были, просто интересно посмотреть, что дальше будет.

– Не знаю никакой гранаты, – сделал я честное лицо. – Что в бою взято, то свято.

– Обыскать?

– Да ладно, вот позовете меня еще раз, – проворчал я, протягивая гранату и запал. – Я насчет паспортов с завтра зайду. Надеюсь, все будет готово, как обещали.

– Будет-будет.

Махнув рукой, я добежал до машины, грузовик как раз отъезжал, и на ходу забрался в кузов. Присев у борта, стал придерживать голову бойца, он был тяжело ранен и находился без сознания, так что голова его покачивалась туда-сюда согласно поверхности дороги.

Когда мы въехали в город, я, к своему удивлению, стал узнавать знакомые улицы, мы тут уже проезжали сегодня. На этой улице, куда свернули, не были, но госпиталь находился именно тут. Когда заехали во двор, и водитель, сдавая назад, подъехал к крыльцу, я спрыгнул с машины и стал помогать санитару открыть задний борт. Там забрал винтовку, она на дне кузова лежала у заднего борта, и отошел в сторону. Так как нас привез сотрудник НКВД, особо это никого не напрягло, забегали санитары и раненых один за другим понесли внутрь здания, где, как я понял, была смотровая, перевязочная и операционная. Некоторых сразу на стол понесли, хирурги уже готовились.

Делать мне тут было нечего, так что я направился к воротам, но меня опередил водитель грузовика. Раненых у него всех забрали, так что он, закрыв борт, проехал ворота и покатил обратно. А я, не снижая шага, двинул к своим, думаю, за полчаса доберусь. Посмотрев на небо, часа через четыре стемнеет, время еще есть, успею Таню отвезти обратно в общагу. Прохожие косились на меня, но не останавливались. И Павлов в нашем районе всиретился, ничего говорить он не стал насчет оружия, оказалось, был в курсе насчет моего привлечения, а задал вопрос:

– Нашли?

– Да, немцы, диверсанты, в магазин за продовольствием залезли. Шестерых положили, один подраненный, но живой.

– Потери большие?

– Убит один в роте НКВД, а так одиннадцать раненых, вот только что привезли в госпиталь. Трое лежачих, остальные ходячие, сами прошли в перевязочную на осмотр. Меня отпустили, дальше сами, пленный все рассказал.

– Продовольствие, значит? – задумался Павлов. – А на самолетах что не сбросят?

– А тут совсем весело. Им дважды высылали самолет с продовольствием согласно заявке. Первый с ночными бомбардировщиками шел, что совершают налеты на Москву, чтобы наши ничего не поняли. Не повезло, на подлете их наши ночники истребители встретили и сбили транспортник. Может, и случайно. В общем, грохнулся. Выслали второй, а над линей фронта его подбили, мотор загорелся, и он вернулся, едва успел где-то у своих на поле на вынужденную сесть, запасов у немцев не осталось, дотянули, вот они и решились на налет под видом бандитов. Такая вот история.

– Да уж, чего только не бывает. Ладно, спасибо тебе за помощь.

– Зовите, если что, – пожав участковому руку, я попрощался с ним и заторопился к своим.

Добрался нормально, но, к разочарованию Димки, не на мотоцикле. Еще издалека малыши меня увидели, так что побежали навстречу, поэтому к лагерю я подошел в их сопровождении. Встречу уже отметили, видимо, хорошо посидели, но мне оставили. Мама что-то вроде торта испекла, так что дали испробовать, ничего так, вкусно. Тут же выяснилось, что, пока было время, все сидели и писали общее письмо отцу. Адрес, на который теперь ему писать, уже был известен, его тоже указали. Вот и мне предложили все написать. В отличие от остальных, я написал не так и много, ровно в две строчки уложился. Мол, с приближением немцев вывез семью, дом обменял на телегу. Тут в Москве уже купили другой хороший дом на берегу реки со своей пристанью. Обживаемся. Если что, ждем в Москве его возвращения, пусть сюда едет, в отпуск или когда демобилизация после победы будет. Вот и все, что написал.

Мама даже огорчилась, что мало написал, я ответил, что уси-пуси это их женское, тем более они на четыре листа написали, а я выложил только нужную информацию, ту, что они на четыре страницы сумели растянуть. Письмо было написано, и предполагалось, что я отправлю его, адрес полевой почты отца у меня был. Кстати, письма отца я сразу отдал маме, еще когда Таню привез, так что их вслух успели зачитать. Это уже без меня было. Осмотрев стопку листов, я покачал головой.

– Письмо – это, конечно, хорошо, но если еще фотокарточку отправить с ним, то совсем хорошо для отца будет.

– Так давайте фотографироваться, – радостно воскликнула Марина. – У нас же есть фотоаппарат.

– Это не то. Фотография должна быть сделана профессиональным фотографом, так что нужно ехать в город, делать общую фотографию и отдельно мамину. Два фото отправим.

– Сашка прав, нужно в фотоателье идти, – согласилась Таня. – Вот только когда? Сейчас вечер уже, все закрыто, если завтра только.

– У тебя же учеба, – напомнила мама.

– Учеба, но перед третьей парой у нас окно. Останусь без обеда, ничего страшного, но зато успею в фотоателье и обратно к следующей паре. И еще, у нас там рядом отличный фотограф работает, он еврей, но это ему не мешает. У нас все девочки там фото делают. У него даже одежда разная есть.

– Гардероб с костюмами, – подсказал я.

– Да-да, гардероб с разной одеждой. Какую хочешь, выбираешь, даже дворянскую, и фотографируешься.

– Ладно, вы договоритесь сами, когда встречаемся у фотографа, – предложил я. – Я утром прокачусь к нему, запишусь на это время, чтобы ждал нас. Ну а дальше уже от него зависит, все же профессионал, значит, знает, что делать.

– Ой, мам, тебе бы к парикмахеру, знаешь какие они тут красивые женские прически делают?.. – воскликнула радостная Таня.

– О-о-о, я пошел.

За