Её вина - Анна Джолос

прямо трясёт. Ксюше явно становится плохо только от одной мысли, что драгоценный Дорохов получит этот конверт.

– Займите денег, пожалуйста! – в голосе Самойловой такая мольба, что мне становится не по себе, как будто я уже заведомо знаю, что ничего хорошего там не увижу.

Опускаю глаза на глянцевые снимки. Так и есть… Но даже я, уже казалось бы готовая ко всему, сижу и в немом шоке смотрю на фотографии, которые достала секундой ранее. Фотографии весьма неплохого качества. Фотографии, на которых наша Ксюха. Не одна. С мужчинами… И то, что там происходит – это полный кошмар.

В ужасе поднимаю растерянный взгляд на подругу.

– Это было в ту ночь, Ариш, – поясняет она, рыдая белугой. – Эти люди… они… засняли всё, что происходило… а я… я…

– Успокойся, мы что-нибудь придумаем, – тихо произносит Троицкий.

– Успокойся? – переходит на крик девчонка. – А если это увидит мой Егор? У нас ведь свадьба в следующие выходные!

Её лицо искажается в гримасе словно от физической боли.

– Егор… Лучше о родителях подумай, – злится Захар, поворачиваясь к нам.

– Какой стыд, какой позор! – ревёт навзрыд Самойлова. – Нет, нет, нет... Я не позволю этому случиться. Дай мне денег, прошу! Мне не хватает ещё триста тысяч. У тебя же есть!

– Это, чёрт возьми, не выход! – горячо спорит парень.

– А какой тогда выход? – раздражается она.

Троицкий потирает шею и какое-то время напряжённо вглядывается в моё лицо. Подходит и выдёргивает из моих рук злосчастные снимки, а я всё ещё вижу перед глазами обнажённые тела и стеклянный взгляд Ксюши, несколько раз взятый крупным планом. Так чтобы сомнений не оставалось – на этих кадрах, напоминающих какую-то порнографическую вакханалию, действительно она. Ксения Самойлова.

– Ты почему мне сразу не рассказала про то, что там происходило! – орёт сорвавшийся с цепи Троицкий.

Трясёт перед её носом снимками, а затем в порыве гнева рвёт их на мелкие кусочки.

– Я… мне… мне было стыдно, – оправдывается перед ним она. – Я была под чем-то и… почти ничего… почти ничего не помню.

– Ты должна была рассказать мне! – кричит он. – Ты же уверяла, что тебя просто обокрали!

На пару минут в квартире воцаряется тишина, которую нарушает лишь мяуканье неугомонного Персика.

– Даже не помню, как ушла из клуба, – растерянно говорит Ксюша. – Вроде тот парень, Рустам, обещал, что отвезёт меня домой. Якобы моя подруга не может приехать.

Я внутренне напрягаюсь. Речь обо мне… Он солгал ей, разумеется. А она, будучи в неадекватном состоянии, поверила.

– Чёрная машина, дорога, лес. Меня накрыло… я вообще не понимала, что происходит. Тело не слушалось, хотелось спать и я вроде как отключилась. Пришла в себя уже в чьём-то доме. Лежала на кровати. Кто-то смеялся. Мужчины, их было много. Один из них меня раздел…

– Хватит! – Захару явно очень неприятно всё это слышать. Он тяжело дышит и сжимает пальцы правой руки в кулак.

– Я ничего не могла поделать. Ни рукой двинуть, ни ногой. Их лиц не помню тоже. Только знаю, что они делали со мной все эти грязные, мерзкие вещи и…

– Мать твою! – всегда уравновешенный Захар сейчас сам на себя не похож.

Сметает с кофейного столика посуду, которая тут же с громким «дзинь» звонко разбивается о плитку, и роняет голову на сложенные перед собой руки…

Я думала о том, что рано или поздно он узнаёт, но, если честно, о возможном шантаже не было и мысли.

Троицкий поднимает голову, внимательно смотрит на меня, прищуривается.

Сейчас и мне достанется.

– Ты ведь была в курсе, да? – скорее утверждает, нежели спрашивает.

Опускаю глаза. Ну не могла я рассказать ему те детали, которыми поделилась со мной Ксюша! Даже её родители не посвящены в подробности той роковой ночи. Мелкая поделилась этим только со мной.

– Почему ты не рассказала, Арин? – уже громче обращается ко мне он.

А ведь Захар пытался выведать у меня как больше информации о произошедшем в ту ночь, но я сдержала слово и промолчала. Просто отвела Самойлову на приём к хорошему женскому врачу. Нужно было убедиться в том, что она не приобрела наряду с психологической травмой травму физическую, в сочетании с букетом всевозможных венерических заболеваний…

– Почему не сказала, Арин?! – смотрит на меня острым как бритва взглядом.

– Потому что не имела на это права, – глухо отвечаю я.

Захар качает головой и несколько раз стучит кулаком о стол. Ксюха жмурится и продолжает выть. Он вскакивает с дивана и принимается расхаживать по кухне взад-вперёд

Я отлично знаю своего лучшего друга. Троицкий итак пытался искать тех парней, с которыми в ту ночь проводила время Самойлова. Его возмутил тот факт, что после ограбления эти парни просто выкинули девчонку в лесу. Боюсь, если бы он знал всю правду, то точно наделал бы беды. Слишком дорога ему Ксюша.

– Им всё про меня известно! Где живу, где учусь, с кем дружу, – захлёбываясь в слезах, шепчет подруга. – И про свадьбу, и про то, что отец работает в гос думе, мне конец…

Вспоминаю о том, что вместе с некоторыми вещами Самойловой также пропали документы и телефон. А это значит, что шантажистам не составило никакого труда выяснить её личность. Отследить соц сети, погуглить информацию о ней. Да я и сама пыталась пригрозить тому мужику отцом Ксюхи. Хотела испугать их… Хотела, чтобы эти парни оставили девчонку а покое. А они оказывается не просто развлеклись, но и приберегли козырь на будущее.

– Пожалуйста, давайте просто дадим им то, что они требуют! Егор бросит меня после такого! – вопит Самойлова, сползая на ковёр.

– Да и грош цена ему тогда! Если бы не твой конченый Егор, тебя бы вообще в этом проклятом баре не