Проклятие океана. Сага забытых островов - Роберт Говард

— Он очень гордится своими победами, — пояснила она. — Построил себе ринг на окраине города, и когда с кем-нибудь спорит, заставляет этого человека драться. Месье Акула часто повторяет, что удерживает свое имущество только кулаками, и если появится парень, способный его одолеть, — пожалуйста, пускай забирает все. Ведь вы — знаменитый кулачный боец Костиган, правда, мсье?

— Правда. — Я невольно выпятил грудь и напряг бицепсы. — Стив Костиган с «Морячки», я уже представился.

Ее глаза вспыхнули, и мое сердце снова дрогнуло. Ей-богу, я втюрился в эту юбчонку по уши!

— Ах, если бы вы уладили с Акулой это дело! — воскликнула она, ломая руки. — Если бы вы подрались с ним и разок нокаутировали, он бы меня отпустил! С вами!

— Со мной, — эхом отозвался я, будто наткнувшись челюстью на удар правой.

— Месье, мы отправимся, куда захотите! — разошлась она не на шутку, протягивая ко мне руки.

— А ну погоди! — воскликнул я, обуреваемый вихрем мыслей. В те дни я нередко влюблялся в девчонок, зато они крайне редко влюблялись в меня, а тут вдруг такой персик сам бросается на шею! — Давай поговорим начистоту, — предложил я. — Значит, если я отделаю этого типа, Акулу, ты выйдешь за меня?

— О, месье! — Она обняла меня руками за шею. — Ваша победа над этим гнусным шутом сделает меня самой счастливой девушкой на свете!

Что еще могли означать эти слова, как не обещание выйти за меня замуж?

— Договорились, малютка! Укладывай вещички в чемодан и считай, что с Акулой уже покончено!

Девушка вскочила и пролетела в танце по кабинету.

— Как вы добры ко мне, месье! Я бегу за вещами, потом буду ждать вас на пристани.

— Не беспокойся, если я немного задержусь, — предупредил я, вспоминая «послужной список» Акулы Муркена. — И не удивляйся, если не сразу узнаешь меня, — чуть подумав, добавил я.

Простившись с девушкой, я зашагал по грязной улице, упиваясь сумбурными мечтами о любви, медовом месяце и здоровенных головорезах, которых ради этого придется нокаутировать. На удалении от дианиных чар мозги мои чуток остыли, и я решил, что Акула блефует насчет согласия отдать Диану любому, кто сможет ее взять.

Я знал, что он гордится своими кулачищами, но не мог поверить, что такой отпетый мошенник позволит столь шикарной мадемуазели ускользнуть из его лап только потому, что кто-то ухитрится садануть ему по челюсти. Впрочем, тропики черт-те что делают с белыми людьми; возможно, он и впрямь верит в то, что говорит. Остается лишь выяснить, чего на деле стоят его обещания. Я не сомневался, что увезти Диану тайком невозможно. Не зря ведь она предупредила, что за ней постоянно следят.

Разнюхав, что Акула ошивается в гостинице Тая Йонга, я направил туда стопы. В это время дня стояла свирепая жара, я ее проклинал и запоздало думал о том, что не мешало бы выбрать более подходящий час для поединка с таким мордоворотом, как Акула Муркен. Я не ел с вечера, да и спирт еще не выветрился; вдобавок с похмелья меня мучила сильнейшая головная боль. И все же я не сомневался в том, что способен уложить любого костолома на Баррикуде, и решил взять Акулу за жабры в его логове.

Поднявшись по шатким ступеням гостиницы, я отмахнулся от пытавшегося выяснить цель моего визита китайчонка и плечом проложил путь в комнату с вывеской: «Муркен и K°. Морские перевозки и экспорт». Итак, я предстал пред очами знаменитого Акулы Муркена, которого узнал в ту же секунду. Он сидел за грубым подобием стола и, завидев меня, выхватил из ящика огромный револьвер. В комнате торчало еще несколько обладателей устрашающей наружности, но я не сводил глаз с потного, измученного жарой Муркена. Это был верзила с густыми черными бровями и глазами рассерженного тигра.

— Ты всегда вламываешься в частную компанию без стука? — раздраженно осведомился он, возвращая револьвер на прежнее место. — Когда-нибудь тебя подстрелят. Чего надо?

— Я Стив Костиган, матрос с торгового судна «Морячка», — представился я, решив применить дипломатию. — Пришел поговорить с тобой о девушке, которой ты в последнее время не даешь проходу. Я имею в виду мисс Диану.

— Что?! — заревел он, и свиные глазки налились кровью. — Какая наглость! В моей же конторе обвинять меня в…

— Сам ты наглец, да еще пират и торговец черномазыми! — огрызнулся я, вмиг потеряв терпение. — Может, ты и хозяйничаешь на этом острове, но меня не купил. А ну, не суй лапу в ящик, если не хочешь получить в морду! С каких это пор шайка торговцев оружием и контрабандистов опия называет себя «компанией»? А? Короче, перехожу к делу и задаю вежливый вопрос: ты отвечаешь за свои слова, или кишка тонка?

— Что за слова? — пророкотал он с убийственным блеском в сощуренных глазах.

— Ты обещал отдать тому, кто тебя взгреет, любое твое имущество. Мне нужна малютка француженка, и честь требует отнять ее у тебя на боксерском поединке. Ну что, продырявишь меня из пушки, как последний слюнтяй, или готов лишний разок убедить шайку, что не бросаешь слов на ветер?

Муркен убрал клешню с револьвера и сжал на столе огромные узловатые кулачищи. По его свирепой физиономии расплылась людоедская ухмылка.

— С удовольствием сражусь с безмозглым маньяком, который возомнил, что способен свалить Акулу Муркена с копыт. Превратить в котлету ближнего своего — что может быть приятнее? Эх, если бы кулачные бои давали столько же прибыли, сколько контра… честная торговля, я бы ничем другим не промышлял.

— Значит, ты держишь слово?! — воскликнул я, подумав, что ослышался.

— Еще бы, жалкое ты отродье! — проревел он, расшибая стол ударом правой. — Глянь на мои кулаки! Я поселился на этом архипелаге еще в те времена, когда белые предпочитали держаться от него подальше, и сколотил внушительное состояние вот этими руками! Я беру, что хочу и могу удержать, и признаю это право за другими. Если когда-нибудь не сумею отстоять в кулачном бою свое имущество, можешь списать меня в утиль! Да, я подтверждаю свое обещание и готов встретиться с тобой на ринге. Я тебя отучу совать нос в мои дела, ирландская горилла!

Я оказался прав: эта безжалостная скотина, отдубасившая на своем веку уйму крепышей, была одержима боксом. В предвкушении драки и победы Муркен забыл обо всем на свете, включая женщин.

— Мы сразимся прямо сейчас, на моем ринге, — бушевал он. — Когда я с тобой разделаюсь, ты сгодишься на корм акулам. Я тебя до смерти изобью! Знай, что еще никто и нигде не отдубасил меня!

— А меня где только не дубасили, — ухмыльнулся я. — Но справедливости ради замечу, что в нокауте не побывал ни разу, а спортивные писаки считают меня одним из сильнейших бойцов ринга. Для меня главное — честный бокс.