Ветчина бедняков - Ирина Лобусова

Она хотела бурно возразить, но потом в голову пришла одна мысль…

— Хорошо. Идем в кладовку.

Галина отыскала какую-то сухую тряпку и тожественно вышла с ней. Кладовка была в доме, где находилась кухня, в подвале. Галина отперла дверь, включила свет и принялась рыться в поисках ацетона. Пока та отвернулась, она быстро схватила два химиката (две маленьких бутылочки) и спрятала их под юбку, зажав резинкой трусиков. Когда ацетон был найден, вышли из кладовки.

— ты плохо работаешь, — сказала Галина, — так до полуночи провозишься. Тебе нужно сегодня помыть все котлы, шесть штук, постирать скатерти и помыть пол на первом этаже.

— Где?

— в двухэтажном доме. Эмка не терпит, когда туда заходят посторонние и заставляет в конце дня мыть пол. Так что уж постарайся. Жалко будет, если тебя во второй день отсюда выгонят. Ты мне понравилась. 

Глава 42

Она повалилась на кровать лицом вниз и застонала от страшной боли в спине. Весь проошедший день напоминал какую-то страшную пытку. Часы на руке показывали половину одиннадцатого ночи. Именно в это время она вернулась к себе. В пять утра предстояло вставать и собираться на работу снова. А у нее не было сил даже раздеться. Прошедшие часы проплывали медленно, как в растянутом, леденящем кровь кошмаре. Но это был не кошмар. Это была явь. Ей хотелось умереть, и никаких сил не было — жить дальше. К концу мытья третьего котла она забыла о сломанном ногте, а последующие котлы очень плохо отчистила. К счастью, Гаина не придралась. Лишь проведя пальцем по липкой внутренней поверхности одного из них, грустно качнула головой:

— Мошеничаешь, подруга! Ладно, сделаю скидку на первый день. Но смотри мне в будущем!

Потом она запихивала огромные тюки тряпья в две старые стиральные машины. Машины зверски барахлили после каждой операции (и она с тоской думала о том, что придется стирать скатерти вручную). Потмо она складывала в плетенную корзину неподъемные тюки еще влажного белья (к счастью, машины все-таки его выстирали) и развешивала на веревках за домом. Все время посматривая на темный забор. Но к нему не было никакой возможности приблизиться. После стирки она мыла пол в пустом темном доме, и это мытье не было нужно никому. Там не было даже линолеума, а ковровое покрытие постелили лишь в холле. Во всех остальных помещениях были простые голые доски. Она мыла и мыла этот проклятый пол, мыла без конца, ей никто не дал швабру…. В конце она не смогла разогнуться и подумала, что умирает. Кое-как доползла в свою комнату и упала — лицом вниз на кровать. Тело стало холодным. На лицо упали безжизенные пряди волос, которые она не имела сил причесать. Закрыв глаза, погрузилась в липкое забытье. Ей казалось, что она плавно парит в невесомой светящейся плоскости. ЕЕ тело вдруг приобрело необыкновенную легкость, она плавно парила в безвоздушном пространстве, не чувствуя боли в спине. Дверь ее комнаты открылась, и оттуда вдруг вырвался сноп белого света. Ослепляющие лучи коснулись ее тела, и там, где были эти невесомые прикосновения, она вдруг почувствовала удивительную теплоту. В облаке белой пыли в комнату вошла Света. Она выглядела прекрасно: молодая, красивая, не старше 17 лет, и почему — то — в выпускном платье. В своем выпускном платье из лазурного шелка, которое очень ей шло, и в котором она была похожа на неземную королеву. Света выглядела такой красивой, что у нее захватило дух. Приблизившись к ней, она улыбнулась:

— Ты здорово молилась. Все правильно сделала. Ты молодец.

— Я умерла?

— Конечно, нет. Что за глупости! Мы с тобой встретимся еще очень не скоро.

— Разве мы с тобой встретимся?

— Конечно! Я получила прощение, и ты тоже простила меня, верно?

— Где ты?

— Разве ты не понимаешь — это просто сон! Я пришла к тебе потому, что тебе плохо.

— Я умираю.

— Чушь! Ты не можешь умереть теперь! Ради Стасиков.

— Стасиков? Они с тобой? У тебя?

— Конечно, нет. Что им здесь делать?

— они живы? Значит, они живы?

— Ты не имеешь права сдаваться теперь! Ты обязана сделать всего три шага. Тебе остается только три шага до цели. И ты их сделаешь.

— Что это за шаги? Что я должна сделать?

— Три шага, и как можно быстрей! Быстрей! У тебя почти не остается времени!

В этот момент свет погас, а спину резко пронизала острая боль. Застонав, она откинулась на бок. Сон. Это был сон. Леденящий душу сон. Или… Или твет на ее мысли? Перевернувшись снова, она подумала: сон или нет, ясно только одно. Во — первых, они не ошиблась и стасики здесь. Во — вторых, счет времени идет ни на дни, ни на часы, ни на минуты. Счет идет на секунды. Дверь в ее комнату открылась. На пороге возникла Галина. Она держала что-то в руках.

— Не спишь? Я к тебе.

Аккуратно закрыла дверь, щелкнула выключателем. В руках Галина держала запечатанную бутылку водки.

— Я подумала, тебе не помешает после первого дня. Что, спина болит? Это с непривычки. Давай выпьем.

Галина достала стаканы из кармана халата, откупорила бутылку и налила ей.

— ну, чокнемся! За то, чтоб скорее отсюда выбраться!

Обжигающая жидкость полилась в горло, по всему телу разлилось тепло и даже спина стала болеть меньше. Глянув на нее, Галина налила стакан до половины и протянула во второй раз. Она выпила снова. Теплдо разлилось еще больше.

— Единственное, что спасает здесь, — сказала Галина, выпив целый стакан.

Она приподнялась на локтях:

— откуда водка? Разве здесь есть магазин?

— Глупая! — Галина засмеялась гортанным смехом, — с выходного запаслась, в городе. Без этого (потрясла бутылкой) здесь никак нельзя выжить! Придет время, и ты тоже запасаться будешь!

— А сука знает?

— Да ну ее на…! Она сюда и не заглядывает никогда. У нее хоромы в хозяйском доме. Мы для нее чернь. Рабовладелица сранная, ………..! мы ведь ту рабы, скотина черновая, хуже, чем на убой! Даже те, кто за стенкой, лучше!

— За стенкой? Ты имеешь в виду-за забором?

— Ага! Они сезонные рабочие, собирают в поле урожай и убираются к чертовой матери! А мы за всех прибираем, за всех дерьмо выносим! Давай еще выпьем!

Они выпили в третий раз. Галина удовлетворенно крякнула:

— ну что, полегчало маленько? Отпустило?

— Здорово! Легче намного!

— Вот видишь! При такой жизни водка — первое дело. Еще выпьем?

В этот раз она сделала вид, что пригубила стакан, но ничего не пила. Зато Галина выпила залпом целый и заметно захмелела.

— Галя, расскажи мне подробно о том, что за стенкой!

— Я не знаю. Никто не знает.

— Разве там нет двери?

— Нет. Ни одного отверстия.

— Как же повар носит им еду?

— Он не носит, а возит. Каждый день в 9 утра за ним приезжает маленький грузовичок, он грузит туда котлы и они выезжают через главный вход, огибают все это дерьмо и заезжают с другой стороны, возле реки. Потом так же его привозят обратно.

— Кто еще с ним в машине?

— Шофер и три охранника. Они проверяют, что в котлах (до дна тыкают палками), потом следят, чтобы никто посторонний близко не подошел, и они же привозят его обратно.

— А багажник у грузовика есть?

— Нет. он открытый. Даже верха нет. Да и подойти невозможно.

— Расскажи мне подробнее, как охраняется забор.

— Отверстий в нем нет. Наверху протянуты провода, они под электрическим напряжением, убьют любого, кто попытается перелезть.

— А на самом заборе провода есть?

— Нет, конечно. Гладкий металл. Не за что уцепиться. Провода на земле. В метре от основания забора на земле сплошная сетка из проводов под напряжением, целый метр — сетка, по земле, там даже ступить невозможно! Они переплетены, проводы эти, прямо на земле лежат. Напряжение страшное. А зачем тебе это?

— Давай еще выпьем! Наливай.

Галина налила, не заметив, что ее стакан пуст, и снова опрокинула свою порцию залпом. Ей даже не пришлось делать вид, что она подносит стакан к губам — Галина была почти пьяной.

— Там еще собаки есть. Два ротвейлера. Ты должна была их видеть, их всем новеньким показывают возле хозяйского дома. Ты их видела?

— Видела.

— Эти псины бегают по коридору возле забора.

— По чему они бегают?

— После проводов — еще метр голой земли, потом — забор из сетки, и на небольшом расстоянии — второй забор, из металлических планок, между которыми тоже сетка. Два этих заграждения образуют коридор. По нему бегают ротвейллеры. Собаки там только ночью, на день их забирают. Они охраняют этот коридор, чтобы никому не пришло в голову перелезть через сетку и попробовать…

— Разве можно перелезть?

— Сетка меньше человеческого роста.

— Когда собак забирают из коридора?

— Выпускают в полночь, забирают в пять утра.

— А кто охраняет территорию ночью? Тоже псы?

— Мы всем новеньким говорим, что по территории между домами по ночам спускают псов, но на самом деле это не так. Простое запугивание.