Ветчина бедняков - Ирина Лобусова

Ирина Лобусова

Ветчина бедняков

Вступление

ИТАЛИЯ.

Женщина испуганно прижала к себе ребенка. Мужчина перехватил ее взгляд. Он ободряюще улыбнулся, но это помогло мало: лицо ее по — прежнему было бледным. Тогда он нежно обнял ее. Женщина положила голову ему на плечо.

— Ты можешь уговорить его так не гнать? Мне страшно! Мне с самого начала как-то не по себе… И пусть он хотя бы замолчит…

Солнце отражалось от белоснежных вершин гор в северной части Италии. По заснеженной горной дороге такси мчало семью к модному горнолыжному курорту.

Обернувшись вполоборота, водитель (их соотечественник, русский) не замолкал ни на минуту. Сотни анекдотов, туристских историй, местных сплетен и советов про развлечения сыпались как из рога изобилия со скоростью сотня в минуту. Водитель болтал и болтал. Никто не слушал его болтовню. Время от времени машину немного заносило на скользкой дороге, и он едва успевал справиться с управлением.

Для женщины поездка представляла собой сплошную муку. Сотни раз кляла себя за то, что они не поехали обычным автобусом отеля. Как ей не хотелось садиться в это такси! Но муж сказал: «глупо трястись в общем автобусе вместе со всеми, если мы можем позволить себе примчаться прямо к воротам отеля, причем с комфортом». Все казалось тогда очень простым: действительно, а почему бы — нет? Если б только не чрезмерный восторг водителя, получивших пассажиров для такой дорогой поездки, ведь дорога в соседний городок стоила не мало… И если б он не стал выражаться свой восторг тем, что болтал и болтал…

Единственный человек, кто не испытывал никакой тревоги, был светловолосый мальчуган лет 5-ти. Он с огромным восторгом смотрел на горы, которые видел впервые в жизни! Дети воспринимают так непосредственно то, что видят впервые. И он радовался, бурно радовался новой сказке, открывавшейся перед ним.

Машину занесло в очередной раз, и женщину отбросило в сторону так, что она немного ударила руку.

— Послушайте, вы не могли бы ехать медленней? — нахмурился мужчина.

— Да что вы волнуетесь! Дорога за ночь обледенела, вот поэтому… Тут был на днях такой случай, мне приятель рассказывал. Прибыли к нему гости из жаркой арабской страны, и вот должен он был отвезти их в соседний с вашим отель…..

И понеслось-понеслось без остановки! Водитель смеялся над своими же анекдотами, и с удовольствием слушал себя сам.

— Эй, мальчуган! Вот тут сейчас будет самый красивый поворот! Видишь на верхушке горы белую такую шапку? Мне тут рассказывали, в прошлом году был такой случай… Полезли на эту гору туристы из…

Автомобиль накренился. Водитель обернулся, чтобы что-то изобразить в лицах… Именно тогда появились два ярких огня на встречной полосе. Женщина увидела их первой.

— Осторожно! Там грузовик!

— Где? Да не волну… — водитель резко крутанул руль в сторону, но было поздно.

Лобовой удар был такой силы, что в воздухе мгновенно возник столб из железа, дыма, стекла… Но никто из четверых уже не увидел, как, перевернувшись в воздухе, машина стала падать по склону, оставляя за собой черный клубы едкого дыма. Людей поглотила засасывающая, плотная темнота.

Он пришел в себя от нестерпимой боли, и, открыв глаза, зажмурил их снова от белого света, ударившего прямо в зрачки. Вместо нижней половины тела пульсировал сплошной сгусток боли — такой сильной, что в первые минуты он забыл, как дышать. Затем он почувствовал легкий укол в область предплечья (по сравнению в болью он был такой легкий, словно его укусил комар), и боль стала отступать. Он смог снова потихоньку раскрыть глаза.

Теперь никто не узнал бы в нем того мужчину, который выглядел таким уверенным и сильным…. Лицо его сплошь было в бинтах, тело представляло собой сплошной белоснежный кокон (точь в точь египетская мумия) а ноги были подвешены к верху.

Потом он увидел, что белый свет был обыкновенной больничной лампой. И еще он увидел лицо. Это было лицо старой женщины в черном. Это лицо напугало его. Ему вдруг показалось, что пресловутый ангел смерти возник перед его глазами как некий символ, как страшное, безысходное знамение, настолько ужасное, что он не мог ни понять его, ни почувствовать, ни постичь…. И только потом он понял, что на голове женщины был обыкновенный черный капюшон. Это была монахиня. Самая обыкновенная монахиня из всех…

— Где я? — он слышал свой голос словно со стороны. Говорить было очень тяжело — что-то больно царапало гортань.

— Не разговаривайте, пожалуйста! — монахиня довольно хорошо говорила по-русски, — вы в больнице нашего монастыря. Я переводчик.

— Моя жена… И сын… Они здесь? В больнице?

На мгновение женщина замолчала, и острая игла страха, впившись в его сердце, вдруг заскорузла, окрепла, навечно оставшись там…

— Мужайтесь, сын мой! Все мы в руках господа…

— Скажите… Скажите… Скажите… — он повторял это слово как особую мантру, и вдруг оно стало значить для него больше, чем вся жизнь…

— Мужайтесь, сын мой! Вам понадобится все мужество, чтобы выжить. Состояние ваше очень серьезно.

— Где они? — страх усилился, — ГДЕ ОНИ?!

— Ваши жена и сын отошли в мир иной, — монахиня тяжело вздохнула, — они скончались до приезда в больницу. И таксист тоже. Вы единственный, кто выжил. Мы будем молиться за них.

Он закричал. На одеяло хлынула кровь. Поднялась паника, вокруг замелькали белые халаты. Все стало покрываться смутным туманом. Только кроваво-красные пятна на простыне остались реальность.

Потом пришла боль.

ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ.

Он возвращался в палату после прогулки по монастырскому саду, когда увидел, что в приемном покое больницы началось какое-то движение… на ходу он остановил одну знакомую медсестру, всегда относившуюся к нему лучше других.

— Что случилось?

— Очень тяжелый случай. Привезли двух детей — девочку 8 лет и мальчика 6-ти. Их сбил автобус. Будут оперировать, потом — в реанимацию.

— Они выживут?

— Мы все надеемся на лучшее!

Сестра убежала со всех ног. Он пошел по коридору — как всегда, прямо.

В палате его ждал лечащих врач.

— У меня есть для вас замечательная новость! — врач улыбался, довольно потирая руки, — уже завтра мы можем вас выписать!

— Правда? — безучастно спросил он. Раньше эта весть повергла бы его в восторг, но теперь он встретил ее с пугающим его самого равнодушием.

— Ну конечно! Прямо завтра вы сможете отправляться домой! Гостиницу, билеты — конечно, мы закажем все это…

Он кивнул. Несколько удивленный его безразличием, врач оставил его одного. Он сел на кровать и тупо уставился в стену.

Вечером та же самая сестричка пришла сделать ему последний укол.

— Как эти дети? — спросил он, тщательно пряча от нее взгляд своих глаз…

— Слава Богу, они выживут! Операции прошли очень успешно. У них есть все шансы поправиться!

— Они сейчас в реанимации?

— Ну да, там. Должны быть под особым наблюдением еще некоторое время. Врач еще не отключал системы, но скоро это должно произойти. Они очень скоро пойдут на поправку.

Он знал, где находится реанимация. Именно в реанимации он был так долго, когда его привезли… Сразу после аварии. Он стоял воле толстого стекла, глядя на два детских тельца, распростертых на огромных послеоперационных кроватях. Дети были подключены к искусственным системам. В прозрачных трубочках переливалась голубоватая жидкость. Сверху лился все тот же белоснежный больничный свет, когда-то показавшийся ему таким страшным и ярким. Теперь он ясно видел, что свет приглушен — но все равно, он казался ему ослепительным белым огнем уходящего ввысь, длинного коридора. Не земной свет…

Ночью его разбудили приглушенные голоса. Одевшись, он вышел в коридор, и наткнулся прямо на своего врача.

— Я слышал шум… Что-то случилось?

— Вам не стоит волноваться! Идите спать.

— Я здоров и завтра выписываюсь. Вы должны мне сказать!

— Дети умерли, — врач нахмурился, — в реанимации. И знаете, что самое странное? Все выглядит так, словно кто-то специально передавил системы, чтобы в них появились пузырьки воздуха. Утром мы сообщим в полицию.

В 8 утра он спустился по ступенькам монастырского госпиталя и в сопровождении врача и сестры — переводчицы пошел к автобусу больницы, который должен был доставить его в город. Он категорически отказался сесть в такси.

— Какой ухоженный у вас сад… — он довольно улыбнулся монахине.

— Это наша гордость! Когда-то здесь были бесконечные поля. Мы создали этот сад своими руками. Все местные дети любят гулять здесь!

— На бывшем поле? Как замечательно! Спорю на что угодно, им всегда не хочется возвращаться назад!

— Не скажешь, что здесь когда-то было поле, правда?

— Отравленное поле — оскорбление Бога…