Свиток 2. Непобедимый - Егор Дмитриевич Чекрыгин

умел, причем без всяких наркокомпотов, вдыхания дыма сушеных трав, пускания пены изо рта, судорог и прочих спецэффектов.

Это как в Моем мире — набрать кнопку быстрого вызова на мобиле и позвонить президенту. Или иметь собственный ключ от международного валютного фонда. Иной умник в башке семизначные цифры перемножает, может на коленке, из старенького «Зингера» и электронного будильника создать машину времени или инкубатор для клонирования людей. Или точно знает, как с помощью роты стройбатовцев и набора «Юный химик» разгромить весь блок НАТО. Но в жизни чаще преуспевает тот, кто может просто нажать кнопку быстрого набора. И дружить со вторым куда выгоднее, чем с первым.

Короче, когда я сказал, что Митк’окок нас подставил, никто в моих словах не усомнился. Посетовали, конечно, что такой уважаемый человек мог так нехорошо поступить. Но с другой стороны, чего еще ожидать, он ведь не «люди» и заботиться о нас не обязан, а совсем даже наоборот.

В том смысле, что я же сам объяснил суть закулисных интриг Сволочи Сволочей. Митк’окок, несомненно получавший новости со всего побережья, явно знал, что в сторону Вал’аклавы движется Враг. И смог примерно рассчитать, где в ближайшее время он появится. Ну и направил туда нас, в надежде, что мы, во-первых, либо сразу схватимся с врагом и хорошенько уполовиним его ряды, либо, увидев опасность, вернемся назад и поневоле присоединимся к его воинству. Мужик, конечно, сволочь, но он ради своих «люди» старался, подставляя под вражеский топор чужие головы. Это нормально! Было бы куда страннее, если бы он защищал чужаков, отправляя на смерть своих. Я, в принципе, это тоже понимал. Но, опять же, НО.

Увы, бедолага (хотя, конечно, он и сволочь) просто не понимает, с чем столкнулся. Тут племена — по несколько сотен человек. Народы и царства — несколько тысяч. Пара-тройка десятков тысяч — уже целые империи, вроде Улота.

Соответственно, и численность войска каждого царства примерно в пропорции один воин на пару-тройку десятков, если не на сотню, пахарей. Нет, конечно, при случае и эти пахари берутся за оружие, но это уже в самом крайнем случае, и сравнить их с постоянно тренирующимся воином царской дружины невозможно.

Так что то, что на него может двигаться войско в несколько тысяч человек, Митк’окок, думаю, даже представить себе не способен. Такие количества в местных головах просто не умещаются. Да он небось и числа такого не знает. А примитивное «много» тут может означать и двадцать один, и двести миллиардов. Ну, может, местные купцы, имеющие дело с куплей-продажей товаров, считают и получше, но не намного. И мало знать цифру, надо суметь соотнести ее с реальностью. А в этой реальности ничего подобного пока не было.

Отсюда вывод: нашим четырем-пяти десяткам вставать на пути Орды нет никакого смысла. А уж тем более помирать за того, кто пытался использовать нас втемную. (Хотя и так понятно, что, попробуй он нас уговорить подраться за него с аиотееками, его бы послали — вежливо, но далеко!)

Потому-то мне без особого труда удалось убедить всех попробовать обойти орду по морю. В конце концов, хотя Витек и другие бывшие прибрежники и утверждали, что аиотееки неплохо обращаются с лодками, их флота я пока не видел. Устоит Вал’аклава или нет — это еще вопрос. А вот Горы вроде как уже устояли. И мало того, у нас ведь есть обязательства перед Леокаем и немалый груз его товаров. С частью которых, к большому сожалению, пришлось распроститься! Керамика, меха, шерстяные ткани особой выделки и окраса — все это было тщательно запаковано и зарыто в землю. Местонахождение клада знали только Вождь, Шаман и Старшины. Я сказал, что так лучше, и мне поверили на слово, не очень, однако, понимая, почему надо хранить какие-то тайны от своих.

А с собой мы взяли только мед, легкие, но дорогие специи, шелка и какие-то драгоценные камни, которые, по уверению Кор’тека, в Улотских горах отсутствовали, зато высоко ценились. Короче — взяли только самое дорогое, легкое и негабаритное. А на освободившееся на лодках место мы загрузили взятое у аиотееков зерно, сушеную рыбу (видно, грабили прибрежников), оружие и наиболее дорогое содержимое седельных тюков — чаши, котлы, кувшины, золотые и серебряные амулеты (я настоял), зеркальца, иголки и прочие драгоценности.

На то, чтобы разобрать все это имущество, прирезать верблюдов (они тоже враги), загрузиться на лодки и прочее, ушел еще один день. Каждую минуту мы рисковали, что на нас наткнется очередной отряд, но мои ирокезы напрочь отказались просто бросить все это богатство в море, как я предлагал. В представлении местных, даже вон тот большой, сваренный из полос меди котел ведра на два уже было такое богатство, ради которого стоит рискнуть жизнью. А когда таких котла аж два! Да еще и прочего барахла выше крыши, — выбрасывать все это в море просто даже не грех, а чистой воды сатанизм!

Короче, они тут жизнью рискуют, даже отправляясь «в магазин» за мясом, ведь зверю может повезти больше, чем охотнику, или в процессе охоты нарвешься на более опасного, чем ты, хищника. Чиня лодку, можно поранить руку и умереть от заражения крови, отплыв от берега, можно оказаться на дне. Даже просто сев на пенек или поваленный ствол, рискуешь быть укушенным змеей. Опасно даже засыпать, потому что можно быть убитым во сне. А богатство аиотееков — это намного ценнее возможности пожрать, отдохнуть или поспать, и ради него рискнуть стоит.

Да ну и ладно. Я в основном занимался похоронами (пришлось придумывать отдельный ритуал, ведь у ирокезов пока своего не было), ранеными и наставлением учеников и добровольных помощниц по уходу за страждущими. С учениками было проще, они уже немало знали, да и опыт по уходу за ранеными под моим чутким руководством у Осакат и Витька, видевших уже не одну битву и ее последствия, был. А вот с помощницами приходилось помучиться. В основном внедряя принципы гигиены и стерильности. Нет, они, конечно, верили своему Великому Шаману, но одно дело слышать ценные указания про чистые руки, и совсем другое — всегда и во всем их соблюдать. Тем более что если комков грязи и черных разводов на ладонях не видно, они считаются чистыми. А зачем мыть и так чистые руки, да еще и с мыльной пеной (расточительность какая), перед тем