Свиток 2. Непобедимый - Егор Дмитриевич Чекрыгин

стоит потери хотя бы одного из наших. Тут не спорт, тут реальная жизнь и реальные смерти. И я, кажется, к этому никогда не смогу привыкнуть!

Но с «языками» позже, сейчас главная забота — раненые. Начал орать на бродящих, словно в наркотическом сне, баб, веля разжигать костры, таскать и греть воду, стаскивать всех раненых в одно место.

Так, перед боем я велел спрятать наши «медикаменты» в кустарнике, в надежде, что туда аиотееки точно не сунутся и ничего мне не потопчут. Интересно, выполнили ли Ученики мой приказ?

Ученики!!! Осакат и Витек — где они?! Если эта парочка мерзавцев позволила себя убить, найду даже на том свете и устрою им такое! А Тишка? Почему нигде ее не вижу? Тут, конечно, баб полно, но уж мою-то тощую дылдинку тут точно ни с кем не перепутаешь. А Лга’нхи? Я что-то тоже его нигде не вижу. Неужели?..

Ага. Осакат с Витьком уже тащат из кустов наши тюки. Осакат почему-то бледная, но страшно довольная. Вот, блин, на поясе демонстративно подвешен свежий скальп! Неужто сестренка умудрилась завалить вражеского воина? И хоть бы хны. Я-то, помнится, прирезав Пивасика, блевал, как из пулемета. А эта сияет, будто куклу Барби и вагон конфет в лотерею выиграла. Ладно, об этом потом будем думать. Первый раненый — это фигня, заплевать порезы горькой травкой и замотать бинтом. Осакат справится. Следующий — размозженная копытом нога чуть повыше стопы. Это уже опасно. Здесь — почти смертельно. Наспех изготавливаю шины и начинаю собирать сломанные кости. Проклятье! Руки в земле, песке, крови, каком-то дерьме и кишках. Срочно мыть кипяченой водой и пенной смесью. Так, теперь промыть рану. Жалко, вино кончилось, — как мне объяснили, оно перевозку по морю плохо выдерживает, потому мы его с собой особо и не брали. И какого хрена я самогонный аппарат не сделал? Ладно, стираем кипяченой морской водой запекшуюся кровь. Больной истошно орет и дергается. Рявкаю команду, и чьи-то руки прижимают его к земле. На ощупь, сквозь кожу и мышцы, складываю костяной пазл. Присыпаю заветным порошком. Споры какого-то болотного гриба, которые лесовики используют при ранениях. Это они меня меньше двух месяцев назад на ноги поставили. Я этот рецепт все-таки вызнал.

Увы, собранного, пока мы были в лесных местах, порошка совсем мало, так что на всех точно не хватит. Но что делать? Массу для нашлепок из «йодистых» водорослей я так и не удосужился приготовить. А ведь собирался.

Следующий пациент — огромный порез от плеча и почти через всю спину. Это мне знакомо, у самого похожий. Аиотеек бил сверху вниз, но чуток промазал. Зашить, заплевать, будет как новенький. Шью. Еще один — сломанная рука. Щит не выдержал удара палицей. Еще шины. Жалко, нет гипса. Тьфу, мля. Это вообще копец — на фига его сюда привели, у него же мозги наружу торчат! Или только скальп содран? Обмываю рану, ага. Похоже на то, что было тогда у Лга’нхи, содранный то ли палицей, то ли клевцом скальп. Пришиваю его обратно, жуя горькую травку. Надо давно уже придумать другой способ — какую-нибудь мазь или припарку. Это жевание уже надоело, всю морду от горечи свело.

Пока шил, сквозь общие стоны, вопли и рыдания услышал знакомый лай — щенки. Поднял глаза — по пляжу брела Тишка. Какая-то скособоченная и смурная. Неужто и моей девочке перепало? Нет. Нельзя. Мало ли, что жена — надо дошивать рану. По себе знаю, каково это лежать в ожидании каждого нового стежка, корчась от боли. А вот Осакат моими комплексами доктора Айболита не страдала. Зато подругой была хорошей. Бросила своего очередного пациента и подскочила к Тишке, подперла ее плечом и повела в мою сторону. Сейчас дошью и погляжу.

Нет, подтаскивают нового. Блин, это же Гит’евек! Схлопотал копьем прямо в грудь. Кажется, рана глубокая и пробиты ребра. Вынимаю осколки ребер из раны, и какого хрена я не догадался сделать себе пинцет и прочий хирургический инструмент, пока имел доступ к мастерским? Колокольщик гребаный. Вытекающая из раны кровь не пузырится. Значит, легкое на задето. В раздвинутую Витьком рану засыпаю чудо-порошок и запечатываю тампоном. По собственному опыту знаю, что такие глубокие раны зашивать нельзя, надо дать возможность гнили и гною выходить вместе с кровью. Так что осторожненько зафиксировать и велеть аккуратно положить на носилки. В ближайшую неделю наш главный строевик не ходок. Блин, а где же Лга’нхи?

Так, что с Тишкой? Подскакиваю, буквально на пару минут: сломана рука, нет, вывихнута или все-таки сломана? Что делать: наложить шину, зафиксировав ее в таком странном положении (а вдруг так и срастется?) или хорошенько дернуть, чтобы вставить в сустав? И какого хрена я не пошел учиться в мед, хотя бы на медбрата? Хоть какая-то польза сейчас от меня была бы. Нет, кажется, все-таки что-то в суставе. Извиняй, девочка, сейчас будет больно. Дергаю. Тишка орет и теряет сознание. Шарик (или Шурик — оба пса вертятся рядом), со стоящей дыбом шкурой и сумасшедшими глазами, пытается меня укусить, но, получив по морде, что-то соображает своей собачьей башкой и, поджав хвост, пытается ползти ко мне на брюхе. Извини и ты, но сейчас не до тебя, потому мириться будем после. А сейчас — так, слава богу, рука приобретает вполне человеческий вид. Велю Осакат зафиксировать сустав, только не слишком туго, а то кровообращение нарушится. (Офигеть! И откуда только я столько всего знаю? Да здравствует телевизор и сериалы про медиков!)

Подтаскивают нового раненого. Этот уже все — пропорото брюхо и порванные кишки торчат наружу. Тут такое уже не лечится, блин, блин и еще раз блин. Я ведь этого парня хорошо знаю — он приемный отец моего дристуна. Причем искренне привязавшийся к новому семейству (свое-то потерял два года назад, когда на их поселок напали аиотееки). И вообще, удивительно спокойный и какой-то даже светлый человек. Никогда не орал, не приставал, требуя немедленно решить все его проблемы, не предъявлял претензий за болезнь сына. А теперь мне придется его добить. На хрена они мне его сюда тащили, только зря мучили! Хотя да. Я ведь второй человек в племени, и коли ни Лга’нхи (где эта сволочь?), ни Гит’евека под рукой нет, добивать безнадежно раненых — моя обязанность. Потянулся за кинжалом, почему-то не нашел своего «фетс-кийца» на привычном месте. Неужто