Свободные - Анна Дарк

Девушка продолжала молчать, но, к моей радости, её тело в моих объятиях расслабилось. Она продолжала молчать. И это молчание пугало, почти убивало меня. Мои чувства к Кристе, не были для меня откровением, ещё в начале своего изгнания, живя постоянно на грани, я понял, что люблю её. Но вот их сила… Наверное, только сейчас, подойдя к дедлайну (причём, в прямом смысле слова — наркотики быстро загоняют в земляную яму), я в полной мере осознал, как зависим от неё. Ни одно из сказанных мной сейчас слов не имело и тени лжи. Я действительно подохну без неё, рухну в бездну безумия. Она моё благословение и моё проклятие. Это любовь-одержимость, чувство на грани фола.

— Ты сегодня сказала, что ненавидишь свои чувства ко мне… Знаешь, Криста, меня тоже пугает эта любовь. Я бы хотел любить тебя не столь сильно. Хотел бы иметь силы отпустить, но я не могу. Не знаю, как так вышло, но ты стала неотъемлемой частью меня. Я зависим, болен, истинный наркоман, но не белый порошок мне нужен. Ты мой наркотик.

Невольно я запнулся, чувствуя, как жжёт в груди от бушующих внутри чувств. Как слова комом встали в горле, а меня сковал страх. Страх перед откровением, признанием, которое вроде бы и не было чем-то особенным, но очень много значило лично для меня. Только себе и только в мыслях я позволял себе осознавать эту истину. Потому, что эти мысли мне казались предательскими по отношению к той, чью память я чтил, несмотря на множество прошедших лет. Любовь и боль — две неразлучные сестры, которые всегда бродят рядом. И сейчас они приветом из прошлого рвали душу на части.

— За свою жизнь, я любил только четырех женщин. Двое из них — моя мама и бабушка. Также, я не хочу и не буду открещиваться от чувств к Саре. Не к той психопатке, которая влезла в нашу жизнь около пяти лет назад. А к той нежной девушке, которая искренне любила этот мир, несмотря на его жестокость. Которая верила в лучшее и стала бы моей женой и матерью не родившегося ребёнка… — сами эти слова, снова вернули к жизни, казалось уже пережитую и забытую боль. — Я не раз думал об этом… И знаешь, что? Я думаю наши с ней чувства были неизбежностью, но я почему-то уверен, что они не пережили бы и десятой части тех испытаний, которые прошли наши. То была первая любовь, яркая, чистая, искренняя, но слишком неопытная. Мы не были готовы и вряд ли бы наша семейная жизнь сложилась. Наши с ней отношения изначально были обречены, раньше я этого не понимал. А сейчас… Сейчас, это уже не имеет значения. У нас с тобой всё иначе. Да, я не меньше твоего напуган силой этой любви и порой она мне кажется тяжким бременем, проклятием. Но потом я понимаю, только мы сами делаем свою жизнь, и только от нас зависит будут наши чувства мукой, или наслаждением.

Криста продолжала молчать, но по почти неслышному дыханию и тому, как она почти незаметно перебирала пальчиками складки на пледе, я понимал, что она меня внимательно слушает. Лица девушки я не видел, а потому понятия не имел о её мыслях и чувствах. Выворачивать душу наизнанку, не имея понятия услышат ли тебя, поймут ли, было страшно и неуютно. Мне оставалось лишь надеяться, что она сможет услышать меня.

— Сейчас ты обижена на меня. Зла и разочарована. Твоя вера мне и в меня разрушена и не мне тебя осуждать за это. Мне многое нужно тебе рассказать и объяснить, но не думаю, что это тебе сейчас нужно. Но если хочешь, я расскажу всё, отвечу на любой вопрос.

— Нет. Я не хочу, — голос девушки был сиплым и приглушённым, выдавая множество пролитых слёз.

— Дай мне шанс, Криста. Не отвергай и не гони…

— Опять? — глухо произнесла любимая. — Сколько можно? Это пройденный этап, Адриан. Я столько раз слышала от тебя подобное… И каждый раз всё повторяется. Снова и снова, это бег по замкнутому кругу. Неужели ты этого сам не понимаешь?

— Я знаю, что ты уже слышала подобное, — хрипло произнёс я, судорожно вздохнув. — Но смею просить снова. Просто не могу по-другому. Сейчас я даже в собственных глазах не претендую на звание хорошего и достойного человека, — невольно в душе взметнулся шквал горечи, от правдивости собственных слов. Слишком низко я пал, слишком много жестоких ошибок совершил. Смогу ли я подняться? — Но я готов работать над собой, я хочу этого, чтобы стать мужчиной достойным тебя. Понятия не имею как это сделать и с чего начать, но я придумаю, научусь.

— Просто не лги мне, — прошептала любимая. — Говори правду, даже если она причинит боль. Мне хочется тебе верить, но я просто уже не знаю, как. Не знаю где найти в себе сил на эту веру. Невозможно жить, постоянно ожидая предательства и удара в спину. Рассудок говорит мне бежать, но я слишком слабая для этого. Мне кажется я на грани помешательства и мне страшно. Ну зачем ты опять вернулся? — послышался всхлип, пропитанный неимоверным отчаянием и горечью, нанося ещё один шрам на моё чёрное, изуродованное сердце.

— Больше всего на свете, я хочу, чтобы ты снова смотрела на меня глазами, где сияют любовь и вера в меня. И я сделаю всё для этого возможное, если ты мне позволишь, — произнёс я тихо, преисполненный стремлением сдержать обещание. — Мне бы очень хотелось соврать и пообещать, что всё будет просто и легко… Чёрт! Криста, я далеко не идеал. Не принц на белой кобыле, скорее уж антигерой. Но рядом с тобой мне хочется стать лучше, чем я есть на самом деле. И я готов работать над этим, но ошибки неизбежны, понимаешь?

— Понимаю. Просто не играй больше со мной в свои игры, — сухое рыдание послышалось в голосе девушки и наконец она повернулась ко мне лицом, смотря на меня огромными, ранимыми, заплаканными глазами. — Не убивай меня ложью и предательством. Говори лучше правду, какой бы уродливой она не была. Даже если она несёт в себе боль. Я приму её. И к борьбе я готова, но только если мы будем на одной стороне. Откровенны с друг другом. Я устала от твоих тайн. Устало от борьбы в одиночку только потому, что ты не хочешь мне довериться. Не посвящаешь с свои мысли и планы. Не доверяя мне, ты убиваешь и моё доверие. Я живу в постоянном ожидании новой катастрофы. Больше не могу так.

— Больше я тебя не обману и не предам. — ответил я, моля Бога, чтобы дал мне возможность сдержать клятву. — Я тебе многого не говорю не потому, что не доверяю, а потому что хочу уберечь от грязи, боли и разочарований.

— Только всё наоборот выходит, — подытожила Криста.

— Да, — согласился я тихо, не — Но я постараюсь исправиться. Я человек, Криста, и потому могу и ошибиться.

— Я знаю, — тихий ответ.

Ни слова не прозвучало после. Криста доверчиво прижалась ко мне, и у меня защемило сердце от нежности. Девушка сейчас казалась такой хрупкой и усталой, что древние, как мир, инстинкты защищать и заботиться пробуждались во мне, призывая к действию. Оставив лёгкий поцелуй на лбу любимой, я крепче прижал к себе её тело, желая защитить её от всего мира, от его грязи и опасностей, с тоской понимая, что главной опасностью для девушки являюсь я.