Знак Сокола - Дмитрий Хван

Когда первая галера шведов подошла к берегу, эзельцы уже укрылись в церквушке и оттуда, с зияющей тёмными провалами колоколенки Белов и его товарищи наблюдали за врагом. Бинокль Брайан отдал Микуличу, а сам смотрел в прицел от своей М-16, прилаженный на ангарку. Корабли противника вошли в небольшую бухточку на северо-восточном побережье острова, спустив паруса. Вёсла четвёртой галеры сушились, когда первая уже разгрузилась. Около двух сотен солдат сошли с неё на берег, перетаскав и грузы. А теперь они расхаживали по берегу, деловито и на удивление беспечно, ничуть не беспокоясь о возможной угрозе.

– Ишь, как расхаживают! – зло бросил Сергей, начальник арсенала острова и бывший старшина первой статьи на 'Оленегорском горняке'. – Наверное, как и немчура в сорок первом.

– А что им может грозить? – пожал плечами Белов. – Они хотят быстренько занять островок, посадить своих людей, оставить небольшой гарнизон и отбыть обратно – в Нарву или Дерпт. А тут что? Немного датчан, немцев и хуторян, разве они думают, что им кто-то будет сопротивляться? По крайней мере, Виллемс так мне сказал, ещё в день отъезда.

– О, Брайан, глянь-ко! – перебил его Кузьмин, отобравший бинокль у Ивана. – Небось шишка ихняя.

Белов приник к окуляру и постарался разглядеть того, о ком говорил Тимофей. Вскоре он заметил дородного мужчину в богатых одеждах, который только сошёл со второй галеры. Вокруг него кружились несколько человек невоенного вида, смотревших на него с подобострастием. Действительно, вряд ли это был кто-то иной, нежели назначенный на Эзель шведский наместник. Его то и дело заслоняли солдаты в кожаных куртках соломенного и коричневого цветов, кюлотах чуть ниже колен и широкополых шляпах с пряжкой. Небольшая группа шведов, менее дюжины человек, отправились осматривать хутор, оставленный ангарцами несколько часов назад. Однако в амбаре, во дворе прятался Дильс и его ребята – выломав себе в задней стенке строения путь отхода. Логично было допустить, что шведы пожелают навестить одинокий хутор, находившийся недалеко от берега. И если дружинникам будет по силам схватить языка, то они это непременно сделают. Прошло несколько томительных минут после того, как несколько солдат и находившийся с ними офицер, разбрелись по хутору, вероятно, стараясь найти нечто, что может им пригодиться. Перемещение врагов по двору отследить было невозможно, амбар и строения поменьше перекрывали обзор. Внезапно грянувший одинокий выстрел стал полнейшей неожиданностью для находившихся в кирхе ангарцев – ведь Конрад с собою взял только холодное оружие. Значит, стрелял шведский офицер! Машинально переведя прицел на занятый врагом берег, Белов увидел небольшой переполох – около полусотни солдат, подстёгиваемые офицерами, бросились к хутору. Поводив прицелом по сторонам, чтобы найти пузатого чиновника, Брайан увидел его стоявшим на мостках первой галеры, откуда он с интересом поглядывал на суматоху. Палец машинально нащупал спусковой крючок. Грохот наполнил своды колоколенки, в ушах у стоявших рядом людей зазвенело, а сверху посыпалась мелкая каменная крошка.

– Брайан! Ты хоть предупредил бы, чёрт тебя побери! – выругался флотский старшина, переводя дух. – Попал, нет?

– Ага, попал, – кивнул с озабоченным видом бывший марксман – лучший стрелок своего подразделения в американской армии, снова приникнув к окуляру. – Он плюхнулся в воду, вытаскивают. Нет, снова бросили – видать, ему грудину разнесло не кисло. Начинайте стрелять, друзья. Уже пора! – перезаряжая ангарку, приказал Белов.

Отряд дружинников, расположившийся во дворе кирхи, с тревогой ожидал возвращения Дильса. Конрад не заставил себя долго ждать, вернувшись обратно под грохот винтовочных выстрелов ангарцев. Капитан дружины приволочил с собою двух шведов – того самого офицера и совсем юного, до смерти испуганного, рыжего солдата с разбитым в кровь лицом. Он беспомощно озирался по сторонам, ожидая скорой смерти, офицер же был без памяти и валялся в густой траве рядом с башмаками обступивших их мрачных немцев. Дружинники потеряли в скоротечной схватке внутри амбара двух человек – один из них был зарублен солдатским палашом, второй же застрелен шведским офицером. Приказав товарищам охранять пленных, Конрад помчался на колоколенку по полуразвалившимся каменным ступеням, поднимаясь к стрелявшим. Переведя дух уже наверху, он доложил об успешном захвате шведского офицера. Белов похвалил его, но когда узнал о смерти двух дружинников, покачал головой, в сердцах выругавшись.

– Обходят! – Кузьмин указывал на шведов, числом около сотни, что пробирались к холму, прикрытые амбаром и перелеском с густым кустарником.

– Всё, уходим! – крикнул Брайан. – По коням! Конрад веди свой отряд к Пейде!

Тем временем шведы, поначалу рванувшие нестройной толпой к хутору, теперь со всех ног улепётывали обратно к берегу, бросались в стороны, прятались в канавах. Не видеть стреляющего по тебе врага и в то же время терять своих товарищей, падающих на землю и обливающихся кровью – это страшно. Небольшой отряд обуял страх. Солдаты не знали, кто из них будет сражён следующим и вскоре они, побросав тяжёлые мушкеты и пики, стали опасливо разбегаться в стороны, всё же оставив в траве не менее десятка трупов и нескольких затихших уже раненых. Однако оставшиеся на берегу враги, поначалу бестолково заметавшиеся после того, как и там упало несколько солдат, теперь укрылись за прибрежными каменистыми обрывами, окаймлявшими бухточку. Третья и четвёртая галеры, между тем, оставались на воде, не подходя к берегу. Не желая ожидать, покуда шведы обойдут церковь с обоих флангов, эзельцы вскочив на коней, на рысях ушли к Пейде. На дороге близ этого небольшого посёлка с церковью-замком, в которой можно было выдерживать осаду, Белов сделал остановку. Там, где дорога делала петлю, огибая скальный выступ, Брайан оставил шедшим за ними шведам небольшой подарок – бочонок пороха, заключённый подобно малой матрёшке в большую, которая была начинена небольшими железными обрезками. Эта смертоносная конструкция – заслуга прапорщика Сергея, который соорудил подобные мины, в дни, когда остров покинули курляндцы. Тогда немного приуныли все, кроме ангарцев, старавшихся не дать упасть духом остальным. Ибо воинский отряд, не верящий в свой успех, заранее обречён на поражение. Этого Белов опасался больше всего, и именно поэтому приезд Йорга Виллемса был подобно подарку судьбы – решительный и уверенный в себе курляндец за одни сутки добился от наёмников беспрекословного подчинения и возглавил оборону Аренсбурга в отсутствие тут ангарского наместника. А появившееся свободное время Сергей Бекасов, начальник эзельского арсенала, потратил на сооружение пороховой матрёшки, приводимую в действие тёрочным запалом. Несколько спичек помещались между двумя поверхностями-тёрками, и было достаточно лишь резко потянуть за шнур, что они, воспламенившись, инициировали горение и взрыв пороховой смеси. Минусом этой конструкции было то, что шнур не мог быть слишком длинным, иначе он провисал и не давал возможности запалу резко пройти между тёрок и, соответственно, была вероятность несрабатывания заряда. Но в этом смысле ангарцам повезло – за выступом скальной породы был густой кустарник, в котором мог укрыться человек, тянущий шнур. В итоге заряд был прикопан у края дороги, чтобы взрыв был направленным – ударная волна отражалась от скальной породы и усиливался эффект поражения живой силы врага. Когда Брайан и Сергей маскировали заряд и шнур, Конрад был рядом. Он с радостным возбуждением давал свои комментарии предстоящему действу, понимая, что будет с солдатами противника.

– Шведы скоро будут здесь, герр Брайан! – это вернулись разведчики, высланные навстречу врагу. – Их колонна растянулась, а впереди идёт небольшой авангард, два десятка солдат и офицер!

– Опасаются уже, значит. Это неплохо, – кивнул Белов. – Хорошо, Кнуд. Слезай с коня, дело есть для тебя.

Теперь у наместника было немного времени и он решил допросить шведского офицера, которого пленил Конрад. Избитого солдата уже увезли в Аренсбург, офицер же был ещё нужен. Швед выглядел довольно странно для своего положения, за всё время он ни разу не выказал своих чувств, в отличие от чрезмерно слезливого рыжего юноши. Похоже, ему было безразлично своё положение. По крайней мере, его взгляд говорил об этом. Пленник отрешённо смотрел за деловито снующими эзельцами, сидя на траве.

– Такой, пожалуй, может и заартачиться. А ну как не заговорит? – кивнул на шведа Кузьмин.

– Заставим! – решительно сказал Белов. – Всё выложит.

Офицер, однако, и не думал запираться. Он, по флегматичному неторопливо, растягивая слова, отвечал на все вопросы дружинника-датчанина.

– Имя?

– Густав Эрик Ларссон, – отвечал пленник.

– Откуда шли? Эзель – конечный пункт вашего похода?