Scar_Tissue_rus - Kiedis Anthony

Если говорить об одежде, то его вкус очень отличался от нашего, и я постоянно дразнил его насчет этого. К счастью, он перестал укладывать свои волосы супер спреем, когда он стал участником группы, но вместо того, что бы идти и тусоваться в панк-рок клубе, как например Small’s со мной и Фли, он шел в Motley Crue bar. Туда он надевал смешные джинсы с ремнями и ковбойскими сапогами, играл в бильярд и приударял за девочками-рокершами. Люди видели его и потом рассказывали мне, что волосы у него были покрыты спреем и стояли выше, чем у девочки, но на следующий день он приходил в студию в бейсбольной кепке. По своей природе он не был таким хамелеоном, просто он не показывал нам все свои цвета.

Мы нашли что-то общее в музыке. Даже здесь его музыкальное восприятие было другим, но его энергия страсть и сила для создания новой музыки была велика. Он не был авангардным, он не слушал серпер разную музыку, в основном он держался около рока и поп жанра, но то, что он играл, было удивительно. У нас никогда не было барабанщика, у которого никогда не садилась батарейка, который был всегда готов играть и как можно дольше. Я не могу себе представить, что бы он чувствовал себя неудобно или застенчиво из–за того, как мы его сначала приняли, как себя чувствовал Джон.

Теперь у нас были новые парни, и мы могли начинать работать. Было очень странно и сложно создавать новые песни, как еще никогда не было. Очень часто у нас было много хороших идей, но мы не могли сделать из них песню. Я думаю, Джон чувствовал большую ответственность играть по следам Хиллела, хотя он не пытался повторить игру Хиллела. Его звук был чище и современнее. Нам просто нужны были новые песни. Когда Клиф и Джек Шерман пришли к нам, у нас уже было почти все готово. Но теперь нам нужно было написать целый альбом.

Медленно, но уверенно, новые и разные звуки начали образовываться. Ударные были очень интенсивны. Клиф был креативным и артистичным, Джек Айронс был метрономом, но Чед просто “двигал” воздух так, как это не делал никто до него. Я слушал аккуратно музыку, потом уходил домой и сидел на кухне с кучами и кучами бумаг. Ко мне в голову никогда не приходило, что можно написать песню из пяти строчек и припева. Фли был всегда занят, ударные тоже были заняты и вся эта текстура и музыка была такой сложной, что я решил, что мне тоже надо делать что то сложное. Когда я садился писать песни, у меня не было в голове одна или две идеи, нет, у меня был замысел написать поэму из пяти страниц. Я сидел там по восемь часов подряд и писал такие песни, как “Good Time Boys” и “Subway to Venus” и “Johnny, Kick a Hole in the Sky,” где лирики были просто бесконечны.

Когда пришло время записываться, мы начали ссориться с Майклом Бейнхорном. Он очень следил за звуком. Он хотел, чтобы Джон играл большим, тяжелым, скрипящим звуком, тогда как у нас всегда был интересный, кислотный, фанковый и сексуальный гитарный звук. Джон не хотел играть что-то слишком в стиле метал, поэтому между ним и Майклом было очень много ссор. Это было не самое лучшее время для Джона и если бы не порнографические фотографии Трэйси Лордс, я вообще не знаю, как бы тогда Джон выжил.

Мы много работали над всеми песнями, Бейнхорн придавал наибольшее значение песне “Higher Ground”.

Фли играл эту мелодию годами, а Джон и Чед придумали удивительные мелодии. Бейнхорну пришлось вдвойне попотеть, чтобы заставить Джона сыграть более тяжелый звук для этой песни. Для меня, вокал был очень сложным и изнуряющим. Такая песня была не моей крепостью, но Бейнхорн считал, что я смогу ее спеть и поэтому он всегда толкал меня. Я знаю, вам покажется, что все это просто дерьмовое нытье, но когда ты стоишь перед этим гребанным микрофоном и у тебя ничего не выходит, у тебя начинают болеть все внутренности. Я очень долго не мог спеть эту песню. Но она стоила этого. Когда мы подошли к припеву, мы пригласили в студию 25 человек, чтобы спеть его вместе. Там были и хорошие певцы и просто люди, но все вышло отлично.

Я классно провел время, кроме двух последних недель записи. Я просто был рад быть трезвым, я был рад записывать альбом и петь все эти песни. Но у нас с Бейнхорном начались проблемы, когда он захотел, чтобы в конце “Higher Ground” я читал спонтанный рэп. Я просто больше не мог терпеть его стиль ведения дел. Он хотел выдавить из меня то, чего я не хотел, и мы поругались. Тогда я знал, что с ним покончено.

Когда мы закончили работать над альбомом, мы не сказали “О, это точно наш самый лучший альбом”, но Mother’s Milk мне нравился. Фли пришла в голову идея для названия в честь женских флюид Лоиши, которые получала их маленькая дочка Клара. (Таким образом, мы можем отбить сплетни о том, что Mother’s Milk это сленговое название героина). Мы отправились к нашему старому другу Nels Israelson, который делал фотографии для нашего второго и третьего альбома. У меня был старый постер 60-х годов Sly and the Family Stone, где Слай (Sly) держал руку вытянутой, а на ладони его стояла вся его группа. Я думал, что было бы классно, если бы тебя держал гигант, а ты был маленьким человечком. Только в моем представлении, гигант это голая женщина, а мы находимся около ее груди. Я подал эту идею группе, но они не были на 100 процентов уверены в этом, но я был, так что они согласились удовлетворить мои пожелания. Nels начал проводить пробы моделей для обложки и так как они снимали свои майки, мне надо было быть там. К сожалению, я опоздал, и он выбрал девочку без меня. EMI планировали прикрыть ее соски какими то буквами и цветочком, но соски точно были важной частью обложки. Тогда мы узнали, что модель была не уверена насчет всего этого. И я не мог понять, почему мы не могли найти ту модель, которая была бы рада поставить свою грудь на обложку.

Я начал выбирать наши фотографии, которые она держала бы в своих руках и Джон презирал каждую свою фотографию. Наконец, он разрешил мне использовать одну и я думаю, обложка вышла красивой. Как будто одна гигантская голая женщина держала четырех Томов Сойеров.

Обложка была напечатана и соски были как-то прикрыты, но EMI распечатало еще пару сотен постеров с неприкрытыми сосками. Я думаю, в тот период нашей жизни мы были кретинами и слишком помешанные на сексе. Я думаю это были Фли и Чед, кто написал какие-то ужасные, извращенские вещи на одном из постеров, и что ты будешь делать, одна из моделей подала на нас в суд. Она выиграла 50 тысяч долларов, что тогда для нас было очень большой потерей.

Не считая проблем с обложкой, у EMI дела шли видимо хорошо, потому что они дали нам бюджет на съемки двух видео перед выходом альбома. Это было странно; перед этим у нас не было же ведь очень успешного альбома. Распродалось семьдесят тысяч альбома Uplift и он не принес выгоды. Но мы были счастливы в такой заинтересованности в нас, так что мы сделали два видео на наши синглы из альбома. Первое было “Knock Me Down”, где Алекс Винтер сыграл параноика, который ходит по дому ужасов, шокированный психоделическими изображениями умерших звезд на стенах. Он входит в белую комнату, где Майк, Джон, Чед и я танцуем и бесимся, прыгаем со стен и играем музыку.