Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди - Юрий Александрович Соколов

этой Степной «империи», но и единству болгаров. Часть из них хан Аспарух с огромными потерями вывел на Балканы и с разрешения византийцев расселил по берегам нижнего Дуная. Случилось это в самом начале VII века. Тогда же другая часть болгаров прорвалась с боями на север и расселилась за окраиной лесостепной полосы, по берегам Волги. Скорее всего, на этой окраине мира, за пределами известной тогда цивилизации, они и зачахли бы. Но угроза с юга, со стороны установившей свою тираническую гегемонию в Западной степи Хазарии, и с севера, со стороны варягов, пробившихся через лабиринт северных рек на стратегический шлях Волги, послужили исторической провокацией для развития булгар, что очень быстро привело их к формированию собственного государства, оказавшегося не по зубам и варягам, и хазарам, и Киевской Руси.

В 922 году Волжскую Булгарию довелось посетить посольству арабского халифа Мухтандира. В составе этого посольства находился Ибн-Фадлан, который с утратой покровительства полководца Мохаммеда ибн-Сулеймана (с ним Ибн-Фадлан, видимо, участвовал в походе на Египет в 904-905 годах) вынужден был покинуть халифский двор в Багдаде и отправиться в долгое и опасное путешествие. Посольство, которое возглавлял Сусанн ар-Раси, явилось ответом на желание булгар принять ислам. Также булгары просили помощи в борьбе с Хазарским каганатом. Посольство арабов добиралось через Иран и Среднюю Азию, перезимовало в Хорезме, посетило в нынешнем Западном Казахстане Огузов, перешло через Урал, после чего, уже в Булгарии, встретилось с вождем Алмушем. Правда, в последнее время эта классическая концепция А. П. Ковалевского подвергается ревизии – считается, что после пересечения Урала посольство двинулось не на северо-запад, а на юго-запад, т. е. к остаткам Приазовских булгар. Однако если в Приазовье и оставались еще болгары, то они представляли собою совершенную руину и были полностью растворены в себе хазарами. Между тем Ибн-Фадлан в своей «Записке», которую он составил для халифа по возвращении в 924 году посольства в Багдад, писал (причем с замечательной подробностью) об объединении племен под властью «царя» и отметил весьма сильное государственное объединение.

Примерно в те же годы волжские булгары союзничали с Киевской Русью и воевали с хазарами. Собственно, именно эта длительная война и сформировала булгарскую государственность, способствуя ее социально-политическому и экономическому развитию. До 960-х годов Булгария оставалась вассалом Хазарии (кстати, как и Киевская Русь на то же время). Затем же начинается ее расцвет. К тому времени, когда армия Владимира Святославича вышла в поход, у булгаров уже завершилась внутренняя война (как видим, многие процессы в Булгарии и на Руси проходили параллельно) и их государство представляло собою сильное во всех отношениях образование с населением, давно забывшим кочевой образ жизни и занимавшимся земледелием, причем весьма эффективно. Археология дает образцы высокого уровня памятников гончарного дела, металлопластики и множество предметов с мусульманского Востока и из Византии, что свидетельствует о развитии городской ремесленной культуры и весьма активной торговле.

В Волжской Булгарии было довольно много городов с многочисленным населением. Скажем, араб Аль-Балхи упоминает, что в городе Сувара проживало до 10 тысяч жителей. Сувара – один из двух крупнейших центров Булгарии. После избавления от хазаров, т. е. в 970-е годы, знать этого города претендовала на лидерство во всем регионе, но проиграла городу Булгару. Война Булгара и Сувара только-только завершилась перед походом Владимира Святославича и Добрыни. В этой войне, кстати, произошло и окончательное слияние трех этнических общностей, составляющих в нашем понимании Булгарское царство: эти общности упоминал еще в первом десятилетии X века Ибн-Русте в «Дорогих сокровищах» (под «сокровищами», конечно, понимались знания) – булгары, эсгели, берсулы. Т. е. изначально Булгария представляла собою, как и Киевская Русь, племенную федерацию, только составляющих субъектов у нее было меньше. И тогда же, когда и Русь, встала на путь формирования единой централизованной государственности. Но именно благодаря меньшему числу субъектов исторического сюжета и меньшим территориальным пространствам процесс протекал быстрее. Во всяком случае, с религией и, соответственно, с геополитической ориентацией булгары определились еще в третьем десятилетии X века – при «царе» Алмуше они стали мусульманами ханафитского толка[40].

Понимал ли Владимир Святославич, с каким противником ему придется столкнуться? Летопись не скрывает удивления Добрыни в отношении булгар. При этом летописец никак не живописует военные действия с Волжской Булгарией, которая по своим качествам была не ниже Дунайской Болгарии. Хотя в летописях везде и говорится о победе, скорее всего, для русов, которые слишком сконцентрировались в предыдущие десятилетия на южном политическом направлении, во время этого похода произошло неожиданное и вряд ли приятное «открытие» Булгарии, развитие которой они проглядели. Но и булгары никак не ожидали нападения со стороны Руси, которая так же оказалась на периферии политических интересов булгаров, слишком активно в последнюю четверть века занимавшихся налаживанием контактов с находящимся в глубоком кризисе арабским миром и внутренними усобицами. Несомненно, что военные действия ограничились столкновениями пограничного характера. Большую войну Владимир Святославич не мог себе позволить, да и, видимо, не имел необходимой подготовки к ней. Выяснилось, что путь по Волге прочно перекрыт большим и равным (или почти равным) Киевской Руси по силе государством. Правда, в отличие от Хазарского каганата, это государство не стремится к внешней экспансии, вполне миролюбиво и открыто к торговым отношениям. Владимир Святославич проявил завидную политическую гибкость и разумность – он ограничился поверхностными пограничными удачами и немедленно перешел к мирным переговорам, прозревая, что таким образом получить можно куда больше, нежели путем военным. Очевидно, при известном напряжении сил, Русь была в состоянии на исходе X века нанести волжским булгарам катастрофическое поражение и формально присоединить Среднее Поволжье. Но вот удержать за собой эту территорию – такая задача была едва ли реалистична на то время. Вятичи – один «мостик» к Булгарии – были хоть и побеждены, но контролируемы условно, и относительно них ни Владимир Святославич, ни Добрыня не имели каких-то иллюзий. Поклязьменье, т. е. территория мери, муромы и где когда-то располагались многочисленные варяжско-русские анклавы, – второй «мостик» к Булгарии – было фактически пусто. Освоение этих территорий стоило многих усилий и длительного времени. Без освоения этих территорий контроль над фиктивно завоеванной Булгарией окажется чистой фикцией: на столь удаленном расстоянии удержать народ, уже имеющий героическую и объединяющую его историю, имеющий успешный опыт государственного и религиозного строительства, удержать будет невозможно. Булгария возродится и при этом станет заклятым врагом Руси. Отказываясь от пролонгации войны и заключая мир, Владимир Святославич проявлял политический реализм и дальнозоркость. Мир же оказался взаимовыгодным, так что даже сами булгары сказали: «Тогда не будет между нами мира, когда камень станет плавать, а хмель тонуть!».

Странная война с Волжской Булгарией