Последний час надежды - Константин Бояндин

— От такси к отелю. Ужас! — София вздрогнула. — Как из ведра.

Я кивнул и раскрыл компьютер, повернул его так, чтобы она видела экран. С экрана на неё глянула Ники — то есть, Иреанн Доминик де Сант-Альбан, фото двухлетней давности.

— Ничего интересного, — махнула рукой София. — Там всё равно нет того, что я ищу.

— Спроси её саму.

София энергично помотала головой.

— Я не хочу. И ты ей не говори. Я хотела узнать, как она жила последние несколько лет, чем занималась.

Я непонимающе посмотрел на неё.

— Она ведь не здесь родилась, — терпеливо пояснила София. — Значит, откуда-то приехала. Она проговорилась, что занималась… этим своим терроризмом…

Я вздрогнул и оглянулся. Люди не обращали на нас внимания.

— …год с небольшим, — закончила София. Ей было всё равно, кто нас слышит. — Я хочу понять, какой она была раньше.

— А если она подправила прошлое? Так, чтобы все находили только то, что она хочет?

— Я ей всё равно не верю, — проворчала София, склоняя голову. Она, видимо, не подумала, что Ники могла подправить и прошлое. — Не во всём верю. Извини.

Я долго думал, говорить Софии или нет. Про то, что Ники «заняла» чьё-то тело. Тело другого человека. Чёрт, у самого в голове не укладывается.

— Она была другой, — медленно произнёс я. София тут же подняла голову. — Наверное, года полтора назад Ники просто не было. То есть была, но не наша.

— «Наша», — усмехнулась София. — Это она тебе сказала?

Я кивнул.

— Она нам рассказала очень мало, — София допила последние капельки кофе. — Мне страшно, Брюс. Я боюсь, что она расскажет всё. Я не хочу знать всё!

Я помолчал, постукивая пальцами по крышке стола.

София вздохнула.

— Прости. У меня в голове ужасная путаница. Пойдём, а?

Я укутал Ники пледом и вернулся в гостиную. София ушла в спальную и закрылась там. А мне всё не спалось. Сидел, смотрел на экран компьютера; в конце концов, выключил его и откинулся в кресле.

Будем рассуждать логично, как любит говорить София. Почему Ники так напугана? Её жуткое детище, «Фаланга», вышла из повиновения? Но я же сам видел — все талисманы мертвы. Я не очень понимаю, как там всё действует, но если Ники протыкает чей-то талисман ножом, тот человек погибает. Жутковато, мистика, но можно принять пока без сильного вреда для ума.

Или она действительно боится тех, кто поручил ей создать это? Ники не более чем намекала. Я вспомнил, кем мне казалась Ники в лесу, а потом в клинике — действительно терминатор, машина для убийства. Но теперь стали всплывать и подробности. Я помнил два момента, они врезались в память: один из бандитов прикрывался медсестрой, вёл огонь из-за живого щита. Ники могла просто выпустить очередь в обоих. Но она убила только бандита — снайперский, почти невозможный выстрел, учитывая расстояние. И там, на лестнице — я помню, что за мёртвой медсестрой с автоматом был кто-то ещё — Ники не стала стрелять.

Да, Софи, я видел её глаза.

София появилась в конце коридора — в халате. Никогда прежде не видел её в халате. Медленно подошла поближе, забралась с ногами на диван, откинулась на спинку и закрыла глаза.

— Поздно, Софи, — я подошёл к дивану, присел на корточки. — Длинный день. Иди спать.

Она покачала головой.

— Я не могу заснуть. Я съездила домой, Брюс.

Она открыла глаза.

— Знаешь, я попробовала. Мне ужасно стыдно… я попробовала всё это на них, на маме с папой. Они ничего не замечали. Понимаешь? Они как все, для них всё это правда.

Я понимал, о чём она. Представляю, какое это должно было быть потрясение. Стал бы я сам «пробовать» свои силы на матушке?

Если говорить честно, то стал бы. Сделал бы так, чтобы она раз и навсегда перестала постоянно указывать мне, как жить и что делать. Но я не уверен, что смогу без чьей-нибудь «указки», если быть честным до конца.

— Жан был другим? — спросил я тихонько.

Она кивнула, вытерла рукавом слёзы.

— Он был другим. Наверное, как мы с тобой. Знаешь, я теперь всё время думаю, что все… все, кого она сделала террористами, такие же.

Теперь и мне стало страшно. Что, если Ники намеренно искала и превращала в марионеток таких, как мы с Софи — «спящих», которые не знают, не могут осознать свои подлинные возможности?

— Да, — кивнула София. — Прости, Брюс. Я тоже так подумала.

Ноги затекли. Я встал, ощущая сотни иголочек, вонзающихся в ноги. Я махнул рукой.

— Ладно, не нужно каждый раз просить прощения.

— Не помешаю?

Мы оба повернули головы. Ники стояла у входа в комнату. В костюме Евы. Видимо, как встала, так и пришла. Она мельком глянула на себя и… вот она уже в халате. София невольно рассмеялась. И сразу же помрачнела.

Доминик подошла к дивану и уселась прямо на пол.

— Вам обоим нужно выспаться, — она перевела взгляд с меня на Софи.

— Я теперь не смогу спать, — проворчала София.

— Я помогу, — Ники взяла её за руку. София дёрнулась, первым движением было отнять руку, но… не стала вырываться всерьёз.

— Как вчера? — София посмотрела ей в лицо. Ники кивнула.

София кивнула в ответ. Тут же метнула взгляд на меня и успела покраснеть, я заметил. Так-так… у девушек уже свои тайны? Ну и ладно.

Мысль приходила в голову долго, а решиться её выразить было ещё труднее.

— Ты права, Ники, — она посмотрела на меня, не отпуская руку Софии. — Я не готов всё услышать. Мы не готовы пока, — я посмотрел на Софию. Она встретилась взглядом со мной, кивнула.

Доминик улыбнулась. Печально. И тоже кивнула. София потянула её за руку.

— Ники, что будет, если ты просто придёшь…я не знаю, к тем, кто всё это поручил тебе и честно всё скажешь? Я не знаю… скажешь, почему не можешь так делать?

— Меня исключат, — она опустила взгляд. — Наверное, никогда больше не допустят ни к чему серьёзному.

— А нас? — едва слышным шёпотом поинтересовалась София.

— Вас аннулируют, — взгляд Ники стал безжизненным. — Весь этот мир просто сотрут. Черновик, Софи. Черновик стал не нужен, ты выбрасываешь его в мусор.

София потеряла дар речи. Я тоже.

— Но здесь же люди! — Софи сжала её ладонь, наверное, сжала очень больно. — Господи, Ники, здесь же люди!

— Все люди сейчас здесь, в этой комнате, — Ники не поднимала взгляд.

— Нет, неправда! Посмотри мне в глаза! Такого не может быть! Ты же знаешь, что здесь есть люди! Скажи им, что здесь люди!

— Тогда я пойду под трибунал, — Ники посмотрела на Софию и та вздрогнула. — Сошлют туда, откуда не возвращаются. А вас, вас двоих, до конца ваших дней запрут, для изучения.