Люди солнца - Том Шервуд

– Благослови вас Боже, милорд, – сказал дрогнувший голосок из чёрного овала кареты.

– Просто Том, – ответил я как можно доброжелательнее. – К вашим услугам.

– А я – Элизабет…

– Доброй дороги, Элизабет!

– Благодарю, мистер Том. До свиданья!

Через минуту подъехала карета Робина и вправилась в оставленное для неё место – за каретой Стэнтока. Возницы разобрали вожжи, и кареты тронулись и покатили. Девять чёрных всадников, хорошо освещённые фонарями, ехали рядом. Счастливый, солнечный, человеческий сгусток жизни двигался сквозь ночь к далёкому монастырю-замку, – и дети, и женщины! – и я представлял, как удивится и обрадуется такой судьбе для «Девяти звёзд» принц Сова.

Стэнток, отлично затвердивший дорогу, подгадал приезд так, что мы прибыли в полдень. Прекрасная возможность освоиться и приготовиться к пребыванию на новом месте. Он проскакал верхом, когда перед нами показались башни и стены, вперёд, чтобы сообщить принцу Сове о том, кто едет, и о том, что произошло. И я широко улыбнулся, когда увидел издалека, что сообщение состоялось: над одной из труб на крыше внутренней башни поднялся столб синего дыма: Сова затопил печь.

Он и встретил нас у въезда в главные ворота, чисто выбритый, нарядно одетый, без оружия, со счастливой улыбкой. Взяв переднего коня под уздцы, повёл экипаж, а с ним и весь эскорт в глубину замка. Мы миновали несколько огромных каменных строений. В одном из них меня поразили высокие, стрельчатые окна, набранные из цветного стекла.

Перед зданием, у которого мы остановились, не было хоть какой-то площади, и кареты встали, растянувшись в линию. Путники, закостеневшие от долгого сидения, стали выбираться из экипажей, а вышедший из здания Стэнток принялся всем по очереди принца Сову представлять.

И вот мы вошли в это здание. Обширный квадрат, очень напоминающий мой каминный зал, но с более низким потолком. Десяток крепких столов с добротными дубовыми стульями. Каменный прилавок с длинной мраморной доской-столешницей отделяет пространство со стульями от прекрасно устроенной кухни. В одной из плит пылает огонь. Несколько столов составлены в один длинный, и на нём стоит откупоренный бочонок и круг из изящных, с поддонцами на манер рюмок, покрытых красной глазурью глиняных кружек. Все приехавшие прошли и сели за этим столом, и Сова стал наливать и раздавать ягодную воду из бочонка.

– Решение принял наскоро, – сообщил он, не прерывая своего занятия, – но, кажется, лучшего жилого места здесь нет. Во-первых, кухня. Во-вторых, обширная кладовая. Всё испортившееся за полтора года я уничтожил, и оставшимся провиантом можно смело пользоваться. А в третьих – отличные жилые помещения для бывших поваров и слуг, за стеной, в этом же здании, многокомнатные, человек на тридцать-сорок. Обставленные, кстати сказать, почти роскошно. В комнате кастеляна есть огромный запас постельного белья, на выбор – шёлк, лён, хлопок.

И, дав всем напиться с дороги, он сделал приглашающий жест:

– Теперь покажу дамам комнаты, чтобы выбрали каждая для себя, и ту, где можно будет устроить детскую.

Они ушли. А все оставшиеся мужчины, оборвав разговоры, стали смотреть на меня. Всматриваясь в быстрый бег собственных мыслей я чуть прищурил глаза, секунду подумал и объявил:

– Робертсон, Готлиб. Отгоните экипажи в каретный цейхгауз. Затем выпрягайте лошадей и ведите в конюшню. Бэнсон и матросы Ярослава. Отправляйтесь в комнату кастеляна и несите сюда всё, что необходимо для обустройства спален. Стэнток, помоги жене выбрать для вашей семьи апартаменты. Бойцы Джека. Бросьте на монастырь паутину.

Все разошлись. Сова, вышедший из дальних дверей кухни, застал в обеденной зале лишь меня, лекаря и Ярослава. Он быстро подошёл к лекарю, и они обнялись.

– Рад видеть тебя, Иван, – сказал со счастливой улыбкой Сова.

– И я рад, что ты до сих пор жив, – так же улыбаясь, ответил человек, не признающий границ.

– Времени потрачено много, – сказал после этого принц Сова. – Так что, пользуясь удобной минутой, пойдём решим одно важное дело.

Последовав за ним, мы вышли из здания кухни. Пройдя несколько переулков, подошли к небольшой двери, целиком откованной из железа. Сова добыл из кармана ключ и отпер замок. Без скрипа, с тихим шелестом хорошо смазанных петель отворил тяжёлую створку. И мы увидели в пяти одинаковых ящиках столько золота, что я глазам своим не поверил. А Сова, кивнув на солнечно светящиеся груды, рассудительно произнёс:

– Поскольку Бог именно тебя, Иван, первым из Серых братьев привёл в это место, так что тебе и быть теперь настоятелем обновляемого монастыря. И тебе решать, что с этим сокровищем делать.

Серый лекарь кивнул и сказал, немного подумав:

– Золото это порченое. Когда-то его сканили и филигранили[6] хорошие мастера.

Потом благородные женщины носили эти изделия на себе, увеличивая тем самым красоту мира. Потом, когда люди Люпуса творили грабёж, они облили это золото кровью и смертью. Вот потому оно порченое. И что же нам остаётся сделать, как не очистить его!

– Каким образом? – заинтересованно спросил принц Сова.

– Один ящик заберёт с собой Ярослав. – (Ярослав тут же удивлённо посмотрел на него, потом на меня.) – Откроет ювелирную лавку в Москве и станет им торговать. Бояре станут покупать это золото своим жёнам и дочерям, и они вновь станут увеличивать красоту мира. Деньги, заплаченные за изделия, будут честные деньги, поскольку между продавцом и покупателем произойдёт добросогласный обмен. Так же и золото в минуту такого обмена станет честным. Потом вырученные деньги, за вычетом на содержание лавки и вознагражденье за время и труд, Ярослав вернёт сюда, в казну «Девяти звёзд». А мы посильно употребим его на доброе дело.

– Но… Я никогда не был даже знаком с ювелирной торговлей! – негромко проговорил Ярослав.

– Бог поможет, – уверенно кивнул Иван и продолжил: – Четыре ящика возьмёт Том. У него хорошие корабли. И он откроет ювелирные лавки в Любеке, Бремене, а также на юге, где ценят золотые изделия, – у турок, арабов. Для тех же целей, что и Ярослав.

– Не в Испании и не во Франции, враждебных нам, – не скрывая непонимания сказал я, – это хорошо. Но почему не в Англии?

– Большую часть капитаны Люпуса награбили именно здесь. Что, если муж, потерявший супругу, вдруг опознает пропавшее вместе с ней украшение?

– Да, – согласно кивнул ему я. – Об этом я не подумал.

Мы вышли, принц Сова запер дверь и передал ключ Ивану.

Вернувшись в кухонный зал, мы нашли его исполненным жизни. Пахло водой и мокрым деревом: у самого входа стояли несколько дубовых вёдер со свежей, из колодца, водой. Тёк аромат жареного лука и кислого молока, замешанного с рубленой зеленью. Возле плиты и мраморной полки хлопотали Симония, Анна и Элизабет. Мне сразу бросились в глаза необычайно красивые, аристократически-изящные руки Элизабет, с которых она удалила траурные перчатки.