Эсхато. Бешеные - Даниил Корнаков

единственное оружие способное прикончить зверя (не может же она держать эту веревку вечно?). Она решилась на отчаянный шаг – отпустила веревку и подставила зверю свою левую руку, в которую в один миг впились челюсти. Девочка завопила, но не растерялась. Она схватилась за рукоятку ножа, быстрым движением извлекла его и вонзила опять, но на этот раз в шею. Волчья пасть ослабела и отпустила ее руку. Волк, скуля, упал возле нее, продолжая дышать.

Она попятилась от зверя, держа нож наготове. Животное неумолимо скулило, стараясь встать на лапы, но при каждой попытке снова падало на брюхо. В какой-то момент Саше стало невыносимо жаль животное, пытавшееся убить ее несколько минут назад. Наконец, волк оставил какие-либо старания встать на четвереньки и просто лежал, тяжело дыша и скуля. Саша решилась подойти ближе, готовая к очередному трюку лохматого. Но когда она приблизилась к волку, тот лишь смотрел вперед, и определенно не собирался бросаться на нее – раны животного были слишком серьезные.

Она погладила волка по загривку, ее собственные слезы капали на его шерсть. Она испытывала странную вину, внутри все съёжилось от горя.

– Прости… – Ее рука поглаживала шерсть. – Либо ты меня, либо я тебя.

Прошло еще немного времени, прежде чем незваный гость ямы издал свой последний вздох и издох.

Саша очнулась то ли поздней ночью, то ли ранним утром. Из-за окружающего мрака понять это было невозможно. Наверху виднелось только хмурое небо и кромки деревьев, которые расплывались стоило лишь приглядеться. Ее голова лежала на туше убитого зверя, волосы пропахли сырой шерстью, но ей было все равно. Рана от укуса на руке, пускай и не была такой глубокой как у отца тогда – волк не успел вцепиться как следует, – но изредка давала о себе знать колющей болью. Она понимала, что долго не протянет…

Она ближе придвинулась к мертвому волку, от которого еще исходили остатки тепла. Пришла мысль попробовать зажечь свечу, но в ту же секунду она поняла, что ни за что не сможет сделать даже такое простое действие – ее кисти рук снова онемели, а вероятность встать с места хотя бы на четвереньки казалась чем-то недосягаемым, как и рюкзак, лежавший в метре от нее. Ей невыносимо хотелось пить, лишь маленький глоточек воды, казалось, сможет хоть как-то унять проклятую боль, что словно инфекция распространялась по телу от макушки до кончиков пальцев ног. Саша смогла опрокинуться на другой бок, оказавшись лицом к лицу с мордой волка, на пасти которого она задержала взгляд, а потом поползла к рюкзаку. Через минуту ее рука дотронулась до пластиковой бутылки, которую она, не задумываясь, осушила полностью, а потом откинула с мыслью:

Вот и все, это яма станет моей могилой…

Она вернулась к волку, положила свою голову на тушу и посмотрела вверх, где в небе кое-где виднелись звезды. Большую и Малую медведицу найти не удалось, недостаточно было обзора. Она начинала понимать каким бессмысленным оказался ее побег и желание оказаться возле океана на юге. Теперь она тут, ее короткое приключение закончилось медленной смертью в яме, вырытой неизвестно кем.

Интересно, сколько звезд на небе? подумала она.

Минуло уже около четырех дней с момента, как она покинула деревню, свой родной дом, где жила последние годы. Столько вещей осталось там, в их с отцом хижине, так много воспоминаний и моментов, что хранил в себе всякий предмет внутри их дома.

Вдруг наверху раздался скрип снега, кто-то приближался. На краю ямы появилась чья-то голова, которую тяжело было различить в темноте сразу с непривычки.

– Сашка! – крикнул знакомый голос.

– Пап? – с еле различимою ноткой радости спросила Саша, силы постепенно оставляли ее. – Ты жив! Я знала, что ты не умер!

– Да, солнышко, это я, как видишь. Ты там как?

– Он достал меня, но я убила его, пап. Я сделала это.

– Ты молодец, дочурка! Я знал, что ты сможешь это сделать!

Саша улыбнулась. Она любила, когда он хвалил ее…

– Сашка, смотри кого я привел!

Лица отца по-прежнему не было видно. Девочка щурилась как могла, чтобы разглядеть то ли при лунном, то ли утреннем свете его черты. Вдруг на краю ямы появилась еще одна голова, которая тихим, женским голосом произнесла.

– Сашенька, милая, это я, твоя мама.

– Мама? Мамочка!

По глазам Саши потекли слезы. Мамочка родная, я никогда не слышала твой голос!

– Но ты же… – продолжила Саша.

– Да, умерла. Но мне так хотелось увидеть, какая красивая и сильной ты у меня, не могу налюбоваться!

– Сегодня Саша, ты стала действительно взрослой, – подхватил папа.

– Что ты имеешь в виду, пап?

– Скоро ты поймешь, милая, – сказал отец. – Тебе больно, но ты должна потерпеть еще немножко, ладно?

Саша кивнула. Черты лиц обоих родителей постепенно начали различаться во тьме…

– Все они заплатят, Саш за то, что наделали, – продолжал папа. – А мы будем наблюдать, как вершится правосудие.

На краю появилась еще одна голова.

– Твой отец прав, Александра, – сказал дядя Виктор. – Их ждет казнь, каждого из них.

– Они даже не знаю, как близко их кончина… – Голос мамы отдавался эхом.

– И мы сотворим с ними то, что и они с нами! – крикнул Алексей и лицо его, как и лица других, наконец, стали отчетливо видны Саше, словно бы их осветили светом фонаря. Изо рта и глаз всех трех сочилась кровь, взгляды были преисполнены злобой и ненавистью.

Скоро ты будешь с нами, Саша…

Саша закрылась ладонями, отвернула взгляд от края ямы в надежде, чтобы это кошмар поскорее закончился. Она боялась даже на мгновение посмотреть туда, где только что были ее родители и дядя Виктор. Она молила Бога чтобы они не спустились к ней вниз.

Постепенно слабость дала о себе знать, раны в ноге и руке заныли с новой силой, и прежде чем отключиться, она услышала, как наверху заскрипел снег.

Призраки возвращаются… – подумала она и ее взор накрыла темная, расплывчатая завеса.

24. Станислав Фаррум

– Эй, эй, женщина, полегче! – Стас, лежа на кушетке, закрывал лицо руками от потока ударов Юлии, ворвавшуюся в хижину доктора Дениса сразу, как только тот рассказал ей о случившемся. Никогда Стас не видел столько гнева в глазах женщины, ее светлые, короткие волосы были растрепаны, худое лицо с ямочками на щеках даже во время гнева выглядело очень милым.

– Как ты посмел ударить моего сына?! – Ярость в ее голосе насторожил Стаса.

– Если бы я этого не сделал, завтра нашли