Скользя во тьме - Филип Дик

— Вы тайный агент федеральных органов.

— Тихо, — предупредила Донна.

— Извините. — Мент вернул ей бумажник.

— А теперь свалите, — велела Донна.

На секунду мент посветил фонариком ей в лицо, затем повернулся и направился прочь; удалился он так же неслышно, как и подошел.

Когда она вернулась к Бобу Арктуру, стало очевидно, что он так и не заметил присутствия мента. Теперь он уже почти ничего не замечал. Он едва замечал ее, не говоря уж о ком-то или о чем-то еще.

На отдалении Донна расслышала отголосок того, как полицейская машина едет по глубоким колеям подсобной дороги. Несколько то ли сикарах, то ли ящерок копошилось в сухих сорняках вокруг них. Внизу был виден световой узор Трассы-91, но звук из такой дали не доносился.

— Боб, — негромко позвала Донна. — Ты меня слышишь?

Ответа не было.

Все цепи намертво сплавились, подумала она. Сплавились и смешались. И никто уже не мог их разделить — как бы отчаянно там ни пытались. А там собирались пытаться.

— Ну, давай же. — Она потянула его наверх, стараясь поднять на ноги. — Пора начинать.

— Я не могу трахаться, — отозвался Боб Арктур. — У меня бен отвалился.

— Нас ждут, — твердо сказала Донна. — Я должна тебя вписать.

— Но что мне делать, если у меня бен отвалился? Меня что, все равно впишут?

— Тебя впишут, — заверила Донна.

Это требует величайшей мудрости, подумала она. Знать, когда применить несправедливость. Разве справедливость вообще способна привести жертву к тому, что надлежит? Как такое может случиться? Ибо на этом мире лежит проклятие, подумала Донна, и происходящее это только подтверждает. Вот оно, доказательство, прямо здесь. На каком-то глубочайшем уровне распался сам механизм, система вещей. А то, что осталось на плаву, заставляет нас делать мудрейший выбор из всевозможных гнусностей и подлостей. Делать выбор и действовать. Должно быть, это началось тысячи лет назад. Но теперь это уже просочилось в природу всего на свете. И, подумала она, в каждого из нас. Мы даже не можем просто повернуться или открыть рот, а уж тем более что-то решить, не делая этих гнусностей и подлостей. Меня не волнует, с чего это началось, когда и почему. Я просто надеюсь, подумала она, что это когда-нибудь кончится. Как с Тони Амстердамом; град ярких искр вернется, и теперь уже мы все его увидим. Узкий дверной проем — и покой по ту сторону. Статуя, море и то, что кажется лунным светом. Но ничего суетящегося — ничего, что нарушает покой.

Как было давным-давно, подумала Донна. До проклятия. И все снова станет таким. Как в Золотой Век, подумала она, когда мудрость и справедливость ходили рука об руку. До того, как все разлетелось на осколки. Причем на не подходящие друг к другу осколки, которые невозможно сложить вместе — как бы отчаянно мы ни пытались.

Внизу, во мраке и россыпи городских огней, послышалась полицейская сирена. Полицейская машина в жаркой погоне. Воющая как бешеный, жадный до убийства зверь. И знающая, что убийство скоро свершится. Донна поежилась; в воздухе уже веяло холодом. Пора было идти.

Да, сейчас не Золотой Век, подумала она. С такими вот сиренами во мраке. Интересно, спросила она себя, я сейчас так же жадно вою? Я тоже такая бешеная тварь? Я еще преследую или уже догнала?

Схватила добычу?

Лежащий рядом мужчина заворочался и застонал. Донна помогла ему встать и вернуться к машине — тяжело, шаг за шагом, а она все помогала, помогала и помогала ему двигаться дальше. Полицейская сирена внизу резко оборвалась; прекратила свое буйство. Ее работа была сделана. Моя тоже, подумала Донна, прижимая к себе Боба Арктура.

Два сотрудника «Нового Пути» разглядывали лежащую на полу тварь. Та блевала, тряслась, гадила под себя. Руки твари судорожно обхватывали тело — она словно пыталась закупориться от проникающего отовсюду холода, что заставлял ее так бешено трястись.

— Это что? — спросил один из сотрудников.

— Человек, — ответила Донна.

— Вещество С?

Она кивнула.

— Оно ему крышу снесло. Еще один проигравший.

— Победить легко, — сказала им Донна. — Победить каждый может. — Склонившись над Робертом Арктуром, она молча вымолвила:

«Прощай».

Когда она уходила, сотрудники накрывали его старым армейским одеялом. Донна не оглянулась.

Забравшись в машину, она сразу же выехала на ближайшее шоссе — в самый плотный поток транспорта. Из коробки с кассетами на полу она достала альбом Кэрол Кинг «Гобелен», самый ее любимый, и сунула его в кассетник. Затем Донна вытащила из-под приборной доски незаметно прикрепленный там при помощи магнита пистолет «ругер». На предельных оборотах она подобралась и встала в хвост к грузовику, везущему деревянные ящики с литровыми бутылями кока-колы, а потом, под звучащий из стереокассетника голос Кэрол Кинг, стала опустошать обойму «ругера» в ненавистные бутыли всего в паре метров впереди.

Пока Кэрол Кинг сладко мурлыкала про то, как люди садятся и обращаются в жаб. Донне удалось разнести четыре бутыли, прежде чем кончилась обойма. Осколки бутылей и пятна кока-колы заляпали ветровое стекло. Донне сразу полегчало.

Справедливость, верность и преданность чужды этому миру, подумала она. С этой мыслью Донна взяла на таран своего старинного врага грузовик компании «Кока-Кола», который, даже этого не заметив, попилил себе дальше. Столкновение развернуло маленькую машинку в обратную сторону — фары погасли, погнутое крыло жутко заскрежетало по шине… Наконец машина оказалась на обочине, задом наперед, из радиатора вовсю лилась вода — другие автомобилисты сбавляли ход и разевали рты.

Вернись пиздобол, мысленно воззвала Донна но грузовик с кока-колой давно уехал. На нем, наверное, даже вмятины не было — разве что царапина. Что ж, подумала она рано или поздно это должно было случиться. Именно к этому вела ее воина, ее вызов символу той действительности, что ее одолела. Теперь мои страховые тарифы увеличатся, поняла Донна, выбираясь из машины. В этом мире за схватку со злом всегда платишь наличными.

Рядом притормозил «мустанг» последней модели, и водитель крикнул Донне:

— Подвезти, мисс?

Она не ответила. Просто шла дальше. Маленькая фигурка на обочине автострады, лицом к налетающим на нее огням.

Глава четырнадцатая

К стене комнаты отдыха Самарканд-хауса, резиденции «Нового Пути» в Санта-Ане, что в штате Калифорния, была прикноплена журнальная вырезка:

Когда престарелый пациент рано утром просыпается и просит позвать его маму, напомните ему, что она давным-давно умерла, что ему уже за восемьдесят, что он живет в доме для престарелых, что на дворе год 1992-й, а не 1913-й, а также что он должен обратиться лицом к реальности и к тому факту, что…