Спящая кукла - Джеффри Дивер

— У Уэса возникли какие-то сомнения по моему поводу.

— А, он очень болезненно относится к тому, что мама иногда встречается с мужчинами.

— Когда-то придется к этому привыкать.

— Да, конечно. Пока, правда…

— Понял, — мгновенно отреагировал Келлог. — Однако мне показалось, что он не особенно переживает, когда видит вас с Майклом.

— Ну, там совсем другое дело. Майкл всего лишь друг. И он женат. Он не воспринимается как угроза. — До Дэнс тут же дошел смысл произнесенных ею слов, и она поспешно добавила: — Просто вы новичок здесь. Он вас не знает.

Келлог ответил только после небольшой паузы:

— Да, конечно, я заметил.

Дэнс пристально взглянула на фэбээровца, чтобы понять причину паузы. Однако его лицо оставалось непроницаемым.

— Поверьте, в реакции Уэса не было ничего личного.

Снова пауза.

— Возможно, это даже комплимент.

Лицо агента ФБР продолжало оставаться абсолютно нейтральным.

Они вышли на улицу. Было зябко. В любом другом регионе такая погода свидетельствовала бы о неминуемом приближении осени. Пальцы Дэнс дрожали от холода, но ощущение было приятным. «Как будто прикладываешь лед к ране», — подумала она.

Туман сконденсировался в морось.

— Я вас подвезу, — предложила Кэтрин. Машина Келлога стояла за зданием КБР.

Они сели в ее машину, и Кэтрин собралась отвезти Келлога на съемную квартиру, предоставленную ему КБР. Минуту оба молчали. Кэтрин закрыла глаза, потянулась и прижала голову к спинке. Было так приятно.

Через какое-то время она открыла глаза и увидела, что Келлог повернулся к ней и, положив одну руку на приборную доску, коснулся ее плеча, одновременно твердо и осторожно. Он как будто ждал какого-то сигнала. Но Кэтрин просто смотрела ему в глаза и молчала. Что само по себе тоже, конечно, было сигналом.

Как бы то ни было, он не стал больше колебаться, наклонился вперед и поцеловал ее прямо в губы. Она ощутила вкус мяты. Каков хитрец, усмехнулась она про себя! Незаметно от нее он успел положить в рот шарик «Тик-так» или «Альтоид». Она сделала то же самое, когда отправилась с Брайаном на пляж, где за ними наблюдали только морские выдры и тюлени. Келлог слегка отодвинулся от нее, словно ожидая необходимой информации о том, как была воспринята его первая вылазка.

И у Кэтрин появилась возможность решить, как ей следует относиться к происшедшему.

Она приняла решение, и, когда он сделал вторую попытку, ответила ему. Ее поцелуй был по-настоящему страстным. Она провела руками по его плечам, которые не обманули ее ожиданий и оказались плечами настоящего атлета. Щетина Келлога приятно покалывала щеку.

Он обнял ее за шею и притянул к себе. Кэтрин чувствовала, как в ней просыпается желание. Сердце учащенно забилось. Вспомнив о его ране, она прижалась носом и губами к месту, что находилось чуть ниже уха. Именно так она делала, когда они с мужем занимались любовью. Ей нравилась нежная поверхность кожи в этом месте, запах крема для бритья и мыла, ритмичная пульсация крови в артерии.

Келлог высвободил руку, нащупал ее подбородок и вновь приблизил лицо Кэтрин к своему. Их губы слились в самозабвенном поцелуе. Дыхание участилось. Пальцы Келлога осторожно двигались по направлению к ее плечу. Он отыскал шелковую бретельку и, воспользовавшись ею в качестве направляющей, начал движение вниз поверх ее блузки. Очень медленно, готовый в любой момент остановиться при малейшем признаке нежелания с ее стороны.

Она ответила еще более страстным поцелуем. Рука Кэтрин оказалась рядом с его промежностью, локтем она ощутила сильную эрекцию. Келлог отодвинулся, возможно, потому, что ему не хотелось, чтобы она почувствовала подростковую силу его страсти.

Но Кэтрин Дэнс приблизила его к себе и приняла позу, которая в кинесике рассматривается как поза согласия и приятия. Раз или два перед ее мысленным взором проплыл образ мужа, но она смотрела на него как будто издалека. В данный момент она полностью принадлежала Уинстону Келлогу.

Его рука достигла крошечного металлического колечка, которым завершалась бретелька бюстгальтера.

И остановилась.

Келлог убрал руку, хотя сила его возбуждения — Кэтрин чувствовала это локтем — ничуть не уменьшилась. Поцелуи сделались более редкими, чем-то напоминая карусель, у которой вдруг выключили питание.

Но Кэтрин не была разочарована. Они достигли той вершины, которая была возможна при данных обстоятельствах: совместный поиск опасного преступника, очень недолгое и весьма поверхностное знакомство, несколько страшных убийств, совершенных Пеллом в течение всего нескольких дней.

— Я думаю… — прошептал он.

— Все в порядке.

— Я…

Кэтрин улыбнулась и поцелуем прервала его.

Келлог откинулся на спинку сиденья и сжал ее руку. Кэтрин положила голову ему на плечо, чувствуя, как уходит напряжение и внутри возникает некое странное равновесие между желанием продолжить и чувством облегчения оттого, что все закончилось. Дождь барабанил в ветровое стекло. Дэнс вспомнила, что всегда предпочитала заниматься любовью в дождливые дни.

— Но есть одно… — начал он.

Она взглянула на него.

— Поиск Пелла не будет длиться вечно, — закончил Келлог свою мысль.

Его бы слова да Богу в уши…

— Ты была бы не против встречаться и потом?

— «Потом» красиво звучит. Очень красиво.

Полчаса спустя Дэнс остановила машину рядом со своим домом.

И приступила к обычным делам, с которых начиналось ее возвращение домой: проверка охранной сигнализации, бокал пино-гриджио плюс два куска холодного бифштекса, оставшегося с прошлого вечера вместе с горстью ореховой смеси под саундтрек из телефонных сообщений. Затем кормление собак, прогулка с ними по заднему двору, после чего Кэтрин положила «глок» в сейф. В отсутствие детей она оставляла сейф открытым, хотя оружие прятала туда в любом случае — от какого бы глубокого сна она ни пробудилась, бессознательный рефлекс направлял ее руку прямо в сейф.

Кэтрин открыла окна на шесть дюймов, и комнаты наполнились прохладным душистым вечерним воздухом. Она приняла душ, переоделась в чистую футболку и шорты и нырнула в постель, укрывшись от безумного мира пуховым одеялом в дюйм толщиной.

Ей сразу вспомнился эпизод в автомобиле. Кэтрин как будто снова почувствовала запах мяты, прикосновение рук Келлога, копну его волос, отсутствие привычного аромата лосьона после бритья.

Но услышала и голос сына, вспомнила выражение его глаз. Настороженное, ревнующее. Затем в памяти всплыли слова Линды:

Есть что-то невыносимо жуткое в мысли о том, что вас могут отвергнуть и выбросить из семьи…

Именно этого и боялся Уэс. Конечно, на первый взгляд страх совершенно абсурдный, но для него он совершенно реален. Следует быть крайне осторожной. Ни в коем случае нельзя допускать встреч Уэса с Келлогом, нельзя употреблять слово «свидание» и нужно постоянно подчеркивать, что у нее, как и у него, есть друзья, мужчины и женщины. Дети чем-то похожи на допрашиваемых: глупо им лгать, но говорить все совсем не обязательно.

Воспитание — большой труд, не исключающий иногда и мошенничество.

Время и труд…

Или, может быть, будет лучше — мысли быстро мелькали у нее в голове — просто забыть о Келлоге и подождать еще год-два? Мальчики тринадцати-четырнадцати лет очень отличаются от двенадцатилетних, тогда Уэс все воспримет спокойнее.

И все же Кэтрин не могла выбросить из головы воспоминания о том, как приятен был запах, исходивший от Келлога, о его нежных прикосновениях. Она вспомнила и его загадочную ранимость по поводу детей, те стрессовые реакции, которые Келлог проявлял, когда о них заходила речь. «Не оттого ли, — подумала Кэтрин, — что у него вообще сложно складываются отношения с детьми, а тут у него наметились отношения с женщиной, у которой их двое. Как он с этим справится? Возможно…»

Нет, здесь стоит остановиться. Глупо опережать события.

Ты попробовала. Тебе понравилось. Но просить, чтобы принесли счет, пока рано.

Кэтрин еще долго лежала в постели, прислушиваясь к звукам природы за окном. Они повсюду окружали ее здесь: гортанные выкрики морских обитателей, темпераментные птичьи напевы и извечный ритм колыбельной прибоя. Часто чувство одиночества и глубокой тоски коварной змеей проникало в сердце Кэтрин. И чаще всего именно в такие мгновения, в кровати глубокой ночью, под симфонию загадочных звуков, доносящихся из-за окна, она становилась особенно уязвима для этого чувства. Как приятно чувствовать бедро возлюбленного рядом со своим, слышать адажио дыхания спящего, проснуться на рассвете под шорохи уже проснувшегося и поднимающегося с кровати мужчины. Звуки на первый взгляд совершенно незначительные, но в них звучит биение сердца совместной жизни двух очень близких друг другу людей.