Легенды Умирающей Земли - Джек Холбрук Вэнс

Понимая бесполезность возражений, Кугель схватился за трос и решительно направился вперед, направляя летящую за ним на привязи «Авентуру».

Перед заходом Солнца фургоны и экипажи спустили на землю – пора было устраиваться на ночлег. Под наблюдением Вармуса, Славо́й, главный погонщик, установил ограждение. Развели костер; для того, чтобы развеять мрачное настроение, всем налили вина.

Вармус выступил с краткой речью:

– Мы потерпели серьезное поражение и понесли большие потери. Тем не менее возлагать вину на кого-либо бесполезно. Я сделал кое-какие расчеты с помощью доктора Лаланке, и, насколько мне известно, через четыре дня мы сможем прибыть в Каспару-Витатус, где будет произведен необходимый ремонт. Надеюсь, до тех пор никто не будет жаловаться на неудобства. Последнее замечание! Сегодняшние события более или менее объяснимы, но нас продолжают преследовать две тайны – исчезновения Иванелло и Эрмольды. Пока этот вопрос не будет окончательно решен, соблюдайте чрезвычайную осторожность! Никуда не ходите в одиночку! И сразу сообщайте мне о любых подозрительных обстоятельствах.

После того как подали ужин, всю компанию охватила нервная, почти лихорадочная веселость. Сущь, Скася и Рлысь исполнили ряд головокружительных акробатических упражнений – через некоторое время всем стало ясно, что они подражали стремительным перемещениям перекати-чертей.

Клиссум вдохновился выпивкой.

– Разве это не чудесно? – воскликнул он. – Сей замечательный напиток стимулирует все три сегмента моего ума: один наблюдает за пламенем костра и обозревает Ильдийскую Пустыню, другой сочиняет восхитительно величественные оды, а третий плетет гирлянды из воображаемых цветов, прикрывающие обнаженные тела кружащихся в хороводе нимф – тоже, разумеется, воображаемых!

Экклезиарх Голф Раби, неодобрительно слушавший эстета, добавил в свой бокал четыре капли аспергантиума вместо обычных трех.

– Неужели необходимо прибегать к настолько многословным и выспренним гиперболам?

Клиссум покачал указательным пальцем:

– В том, что касается свежайших цветов и грациозных нимф, – да, совершенно необходимо!

Голф Раби строго заметил:

– В Коллегии считают, что размышление даже о двух или трех бесконечностях достаточно стимулирует человека – если, конечно, это человек в нужной мере культурный и образованный. – Отвернувшись, экклезиарх возобновил разговор с Перрукилем. Клиссум тем временем незаметно подкрался к Голфу Раби сзади и посыпал его мантию щепоткой сухих духов, распространявших приятный, но практически неистребимый запах, каковое обстоятельство позднее вызвало у сурового экклезиарха немалое замешательство.

Когда костер догорел, компания снова помрачнела – один за другим пассажиры неохотно возвращались в свои каюты и экипажи.

На борту «Авентуры» Вармус и Шилк теперь занимали койки, ранее предоставленные Иванелло и Эрмольде, тогда как Кугель оставался в палатке на полубаке.

Ночью было тихо. И все же, при всей своей усталости, Кугель никак не мог заснуть. Судовые часы отметили полночь приглушенным звоном.

Кугель задремал. Сколько времени прошло? Он не заметил.

Его заставил проснуться какой-то тихий звук. Некоторое время Кугель лежал с открытыми глазами, глядя в темноту. Затем, нащупав рукой эфес шпаги, он осторожно выполз из палатки.

Мачтовый фонарь озарял палубу бледно-голубым светом. Кугель не заметил ничего необычного. Никаких звуков больше не было. Что его разбудило?

Десять минут Кугель сидел на корточках у входа в палатку, после чего снова прилег на матрас.

И снова он не мог заснуть… До его ушей донеслись тишайшие звуки: щелчок, скрип, шорох… Кугель опять выбрался из палатки.

Мачтовый фонарь отбрасывал множество теней, разделявших размытые пятна света. Одна из теней шевелилась, пробираясь вдоль палубы. Это была какая-то угловатая фигура со свертком в руках.

Кугель настороженно наблюдал – у него мурашки бежали по спине. Тень метнулась к поручню и без размаха, исключительно необычным жестом швырнула свою ношу в темноту. Кугель нащупал шпагу в глубине палатки и снова присел, напрягая зрение и слух.

Послышался шорох. Тень слилась с другими тенями – ее больше нельзя было заметить.

Кугель продолжал сидеть на корточках: ему показалось, что на корме со слабым скрипом закрылась дверь, после чего с той же стороны раздался приглушенный вопль, скорее напоминавший визг, – и тут же оборвался.

Наступила полная тишина.

Через некоторое время Кугель переместился спиной вперед в глубь палатки и продолжал там сидеть, не закрывая глаз, дрожа от холода и не смея размять конечности… Так он и заснул – с открытыми глазами. Красновато-коричневый луч восходящего Солнца проник в палатку и ослепил его; Кугель вздрогнул и пришел в себя.

Постанывая – у него все затекло и болело, – Кугель поднялся на ноги и выпрямился. Завернувшись в плащ и нахлобучив шляпу, он прицепил к поясу шпагу и, хромая, прошел на среднюю палубу.

Вармус еще только поднимался с койки, когда Кугель заглянул к нему в каюту.

– Что вам нужно? – недовольно спросил вожатый. – Неужели нельзя подождать, пока я оденусь?

– Ночью я кое-что слышал и кое-что видел, – сказал Кугель. – Боюсь, сегодня еще один пассажир не выйдет к завтраку.

Вармус застонал и выругался.

– Кто?

– Еще не знаю.

Вармус натянул сапоги:

– Что вы видели и что вы слышали?

– Я видел тень. Тень выбросила в кусты какой-то сверток. Я слышал щелчок, а затем – скрип двери, закрывшейся на корме. После этого оттуда же послышался крик.

Вармус накинул на плечи холщовый плащ, натянул на золотистые кудри плоскую широкополую шляпу и, прихрамывая, вышел на палубу.

– Думаю, прежде всего следует провести перекличку.

– Всему свое время, – задержал его Кугель. – Сначала давайте найдем и откроем выброшенный сверток – возможно, тайное сразу станет явным.

– Как вам угодно. – Они спустились на землю.

– Вы помните, где эти кусты? – спросил Вармус.

– Рядом, с другой стороны. Но если бы я ничего не заметил, нам никогда не пришло бы в голову там что-либо искать.

Они обошли судно, и Кугель углубился в сплетение гибких ветвей с узкими черными листьями. Он почти сразу нашел то, что искал, осторожно вытащил под открытое небо и положил на землю. Вармус и Кугель стояли, глядя на сверток из мягкой голубой ткани. Кугель прикоснулся к нему носком сапога:

– Узнаёте материал?

Вармус кивнул:

– Да, это плащ Перрукиля.

Несколько секунд двое молча стояли, рассматривая вещественное доказательство.

– Теперь мы знаем, кто сегодня пропал, – произнес Кугель.

Вармус крякнул:

– Откройте сверток.

– Почему я? Вы можете это сделать не хуже меня, – возразил Кугель.

– Помилуйте, Кугель! – возмутился Вармус. – Вы же знаете, что мне больно нагибаться!

Кугель поморщился. Присев на корточки, он потянул за конец узла, скреплявшего сверток. Складки плаща развернулись: под ними оказались две кучки человеческих костей, изобретательно сложенных так, чтобы они занимали как можно меньше места.

– Потрясающе! Это просто какой-то парадокс! – пробормотал Вармус. – Здесь не обошлось без магии. Каким образом убийца ухитрился скрестить