Несгибаемый (СИ) - Агекян Марина Смбатовна

— Моя Алекс и не такие раны лечила, — раздался голос Тони, наполненный небывалой гордостью.

Еще более удивленный Эрик посмотрел на Тони.

— Что?

— Тебя лечила моя жена. И Клэр. Они вместе сделали мазь, которая залечивает твою рану от пули. И эти шрамы тоже.

Эрик слышал, что жена Тони — необычная женщина, но никак не ожидал узнать о том, что она может исцелять то, что не под силу даже докторам.

И Клэр… Господи, она действительно участвовала во всем этом и помогала ему прийти в себя! А совсем недавно обнимала его и плакала так, будто не смогла бы пережить, если бы с ним что-то случилось. И в благодарность за подобный дар он разрушил всю ее жизнь, разлучив с любимым! А в довершении всего подверг ее жизнь немыслимой опасности!

Господи, что он наделал! Что действительно наделал!

— Поправляйся, — сказал Тони, отходя от кровати. — Тебе лучше отдыхать. Поспи, уверен, утром тебе станет лучше.

Он хотел было уйти, но его остановил хриплый голос Эрика.

— Погаси свет.

Тони задул свечу, и комнату тут же заполнило лунное сияние, но не такое яркое, чтобы осветить все ее углы.

— Спокойной ночи, — произнес Тони и вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь.

Эрик в ужасе закрыл глаза, чувствуя, как у него холодеет всё внутри. Клэр…Все эти дни, что они были вместе… На какое-то мгновение он позабыл обо всем, что должен был сделать. А теперь… теперь его вернули в холодную реальность, где происходило то, что должно было произойти.

Клэр ведь говорила, что любит другого, и не скрывала этого. Она почти умоляла его взять свое предложение обратно. Но он предпочел ничего этого не замечать. Его не оправдывало то, что она одним своим прикосновением воскресила его душу. Его не оправдывало и то, что ее отец дал на их брак свое согласие. Ему следовало думать в первую очередь о Клэр. И о том, что он разбивает ее любящее сердце. Сердце, которое по какой-то немыслимой причине стало неравнодушно к нему.

Если бы только он не поддался панике, когда решил, что она может исчезнуть из его жизни! Если бы только он действовал не так спешно, торопя события!

Эрик задыхался от чувства вины. И желания хоть как-то исправить свои ошибки, хоть как-то отблагодарить ее за все, что она делала для него. Продолжала делать, не смотря ни на что.

— Господи, — пробормотал он в отчаянии, накрыв ладонью побелевшее лицо.

Единственное правильное решение, которое он принял с момента своего возвращения, с того мгновения, когда на самом деле осознал всю тяжесть своей вины… Единственное, что он мог бы сделать, чтобы исправить ошибки, — это доставить Клэр в Эдинбург. Во что бы то ни стало. Потому что это будет началом ее новой жизни с истинным возлюбленным.

И концом пути его жизни.

Там она будет в безопасности. Там она, несомненно, будет счастлива.

* * *

Поглощённые своими мыслями, Эрик, как и Тони, так и не заметили сидящую в самом дальнем углу на небольшом диванчике неподвижную фигуру. Которая, замерев, прижимала руку к раскрытым губам. И влажными глазами смотрела на кровать, в которой лежал Эрик.

Ее так никто и не заметил.

Глава 20

У Клэр дрожали руки, пока она несла поднос, который боялась уронить. Поднос с любимым завтраком Эрика, который она так тщательно собрала. Удивительно, как она сумела это сделать, потому что не могла думать ни о чем, кроме Эрика.

Эрик…

Она едва могла идти, потому что ноги подгибались так, что она чуть было действительно не упала. В коридоре было тихо и пусто. Клэр должна была немного успокоиться, ведь ей предстояло встретиться с Эриком. Поэтому, отойдя в сторону, она прислонилась к стене и закрыла глаза, чтобы восстановить дыхание. Она обещала себе, что не расплачется, когда посмотрит на него. Но стоило сегодня утром увидеть его расслабленного, безмятежно спавшего и не подозревавшего о ее присутствии, как ей захотелось тут же крепко обнять его и заплакать от той боли, которая разрывала ей сердце.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Боли от того, что она узнала ночью.

Боли от того, что пришлось пережить Эрику! Теперь уже три месяца назад, ведь прошло почти тридцать дней с момента их первой встречи.

Желание обнять его и защитить от всего мира, было настолько велико, что в какой-то момент Клэр даже испугалась этого. Стоя возле кровати и глядя на Эрика, она понимала, что никого за всю свою жизнь не хотела защищать и оберегать так, как его. Прежде едва уловимое стремление, теперь оно превратилось в настоящую одержимость. И не только потому, что она узнала. Узнала, наконец, то, что не давало покоя с момента встречи с ним.

Она вздремнула на маленьком диванчике в комнате Эрика, не в состоянии покинуть его в первый же день после пробуждения, потому что беспокойство за него так и не отпустило ее. Она не смогла бы оставить его, зная, что может понадобиться ему. Измотанная и уставшая, она прикрыла веки, чтобы восстановить силы, а потом… Посреди ночи ее разбудили голоса мужчин, которые ее так и не заметили. И говорили… говорили то, что повергало ее в настоящий ужас.

И она узнала то, отчего до сих пор не могла прийти в себя.

Два месяца назад, с момента их встречи, его забрали из дома и где-то удерживали. Удерживали жестокие и бессердечные люди. Шрамы на его теле и страх чужих прикосновений свидетельствовали о нечеловеческих зверствах, которые творили с ним. Изуродовали его красивое сильное тело, оставив тот зловещий, пугающий рисунок.

У меня аллергия…

Не было у него никакой аллергии, когда в первый день их знакомства он щурился, чтобы разглядеть ее! Ему в глаза постоянно капали какие-то препараты, чтобы он не увидел своих мучителей и не запомнил место, где его удерживали, и это едва не ослепило его!

Свинги.

Странное слово, которое произнес герцог, никогда не было знакомо Клэр. Но выходило, что именно «свинги» напали на их карету. «Свинги» убили бедного Алана. Эти самые «свинги» сделали с Эриком и его слугами что-то, что заставляло его шарахаться от людей. Что-то немыслимо ужасное, от чего ночью его лицо исказилось так, что его едва можно было узнать. От чего стакан в его руке треснул так, будто ему ничего не стоило расколоть хрусталь.

И татуировка.

Которая не просто связывала его с напавшими на них людьми!

Клэр с трудом могла понять всю картину целиком из обрывочных фраз, которыми обменивались Тони и Эрик. Она в ужасе слушала весь их разговор, а потом, когда герцог ушел, а Эрик заснул, измученно закрыв глаза…

Клэр не смогла сдержать стон отчаяния. Она встала и едва слышно, чтобы не разбудить его, подошла к кровати, ощущая такую острую боль в груди, что снова заплакала. Она помнила всю ту нежность, с которой он касался ее, заботился о ней, заплетал волосы. Решимость, с которой собирался найти тысячу способов, чтобы сделать ее счастливой.

И это тогда, когда еще совсем недавно его, возможно, терзали самым бесчеловечным образом!

Клэр не могла долго смотреть на него. Она боялась разбудить его малейшим шорохом, даже своим дыханием. Боялась, что не сможет удержаться и бросится к нему, чтобы обнимать его до тех пор, пока не выплачет все его раны, всю его боль.

Заметив у него на одеяле маленький кусочек стекла, Клэр осторожно взяла его, а потом сжала в ладони и вытерла тыльной стороной мокрые щеки, прежде чем выбросить осколок.

Лихорадочно соображая, откуда еще можно узнать хоть что-то о прошлом Эрика, Клэр спустилась в библиотеку герцога и, пока все спали и не могли бы обнаружить ее, она стала искать газетные вырезки, статьи, хоть что-то, где говорилось бы о пропаже сына маркиза Ричмонда. Ведь о таком невозможно было промолчать, тем более, когда столь влиятельные люди, как герцог Пембертон и ее отец помогали маркизу в поисках Эрика.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Предчувствуя недоброе, она с замиранием сердце ждала, что же обнаружит, что узнает. Узнает то, о чем уже знал ее отец! Который ни за что не сплавил бы ее с рук кому попало. Отец, которому не было наплевать на нее!