Высший вкус жизни. Выход из материальной игры - Александр Усанин

На следующий день я уже был в полном порядке, нос же поставил на место только недавно, через двадцать лет после той истории – после того, как во время лекции мне из зала сказали: «А у вас нос сломан!» Тогда я окончательно понял, что нос пора чинить – за две недели до этого я вдруг ощутил, что искривление носовой перегородки мешает мне нормально дышать[45] – и это был знак от Бога – в тот момент в уме появилась знакомая по почерку мысль-ощущение: «Нос пора поставить на место». Для меня это стало еще одним подтверждением того, что Бог направляет нас изнутри и снаружи – через весь окружающий мир. В этом – мистика жизни.

Я чувствовал, что Бог изнутри знает нас лучше, чем мы сами знаем себя. Это и привело меня к выводу, что молиться нет смысла: «Зачем? Ведь он – вездесущ и всеведущ!» Я считал, что молитва нужна для тех, кто еще не знает, что Бог есть и внутри, кто думает, что Он только снаружи. Я даже стал немного гордиться этим: «Я уже знаю то, чего не знают другие – те, кто читает молитвы!» Тем не менее я купил себе четки и повесил их на стену, где они висели очень долго, – они нравились мне тем, что напоминали о Всевышнем.

Только спустя много лет я смог осознать, что молитва нужна не Всевышнему, она нужна нам самим для того, чтобы устремить нас к Всевышнему, настроить нас на Него, поднять наши желания с уровня зависимости от материальных вещей – уровня мелочных эгоистических устремлений до уровня полной и безграничной свободы, до уровня единения с Ним. Цель непрерывной молитвы, о которой нам говорят все святые, – одухотворить ум, преодолеть инерцию отождествления себя с телом и действовать на уровне высшей гармонии, не отделяя своих интересов от интересов других.

Наступила зима. Мама того парня-вайшнава[46], у которого я покупал книги и потом бывал дома, однажды сказала мне, что в Вильнюс на несколько дней приезжает гуру – Духовный Учитель и что нам обязательно нужно съездить туда, чтобы хотя бы просто увидеть его.

Гуру был в Вильнюсе до субботы, и мы с ней договорились поехать туда в пятницу после работы на последнем ночном, проходящем через нашу станцию поезде – переночевать в Вильнюсе (он находился в паре часов езды от нас) и попасть на утреннюю лекцию. Но оказалось, что в связи с переходом на зимнее расписание тот поезд отменили, и моя знакомая предложила поехать в пять утра на дизель-электропоезде.

Я решил переночевать на вокзале – было уже одиннадцать вечера, домой я вернулся бы еще позже, а я не хотел будить маму, которая спала чутко и всегда просыпалась, даже если я старался войти очень тихо, – она бы поднялась, начались бы расспросы, и потом ей было бы уже трудно уснуть. Уходя, я, сам не зная зачем, вдруг положил себе в карман четки. Я на целую ночь оказался один – в неотапливаемом холодном зале ожидания маленькой железнодорожной станции не с кем было даже поговорить – и, чтобы не уснуть, я решил повторять самую главную мантру, царицу молитв, которую к тому времени уже знал наизусть:

ХАРЕ КРИШНА ХАРЕ КРИШНА КРИШНА КРИШНА ХАРЕ ХАРЕ ХАРЕ РАМА ХАРЕ РАМА РАМА РАМА ХАРЕ ХАРЕ:

«О, Всепривлекающий Господь, Источник радости всех существ! Пожалуйста, позволь мне служить тебе в бескорыстной любви!»

Харе – зов к олицетворенной любви к Богу, как к матери.

Кришна – одно из бесчисленных имен Бога, которое означает «Тот, кто притягивает к Себе всех, как магнит, привлекая своей красотой, неотразимыми качествами, безграничным богатством и мощью, характером…».

Рама – «Источник внутреннего счастья и радости».

Из йогических текстов к тому времени мне больше всего нравился стих их древней Падма-Пураны:

рамантэ йогино анантэ сатьянандэ чид-атмани ити рамападенасау парам брахмабхидийатэ:

«Йоги черпают бесконечное блаженство, медитируя на Абсолютную Истину. Поэтому Высшую Абсолютную Истину, Личность Бога, называют Рамой»

В Калисантара-упанишад, входящей в состав «Яджур-Веды», главнейшей из древних санскритских писаний, упоминалось, что в Век Кали маха-мантра Харе Кришна является самой могущественной из всех видов молитв и позволяет легко достичь совершенства в этот период, подобный океану пороков.

В четках было 108 бусин, и эту мантру нужно было произнести на каждой из них, пока снова не дойдешь до той бусины, с которой начал. Чтобы достичь просветления, рекомендуется повторять в день 16 таких кругов. Как держать четки, я уже знал – в правой руке, так, чтобы, придерживаемая большим пальцем, бусина находилась на первом суставном сгибе среднего пальца, связанного особым энергетическим каналом с позвоночным столбом. Чтобы не перепутать слова, я произносил молитву не быстро, и за ночь смог повторить только восемь кругов. Решив повторить все шестнадцать, я продолжал произносить мантру и в поезде. Через три часа мы уже были в Вильнюсском храме, но оказалось, что учитель уже уехал, и поэтому утренней лекции не было. Нас напоили горячим напитком и накормили. Отогреваясь после ночи на вокзале и довольно прохладного поезда (на улице был двадцатиградусный мороз), я, уже почти не слушающимся от усталости языком, продолжал повторять свою мантру: «Осталось четыре круга…»

Но вдруг нам сказали, что учитель еще не уехал, он еще в Вильнюсе, на квартире одного из прихожан, и только собирается в дорогу. Лариса Петровна (так звали эту женщину) тут же потащила меня туда за собой: «Тебе обязательно нужно его хотя бы увидеть! Возможность увидеть настоящего духовного учителя некоторым не выпадает даже за тысячу жизней!» Позже я понял, откуда у нее был такой энтузиазм: она собиралась стать его ученицей – сама будучи уже заслуженным учителем в школе…

Потом мы часа полтора простояли в подъезде, чтобы увидеть учителя, когда он будет спускаться по лестнице. За это время я наконец завершил чтение мантры, причем на последний кругу меня ушло, наверное, около часа: язык уже еле ворочался, но я был упорен в своем желании доказать себе, что «могу!». Учитель задерживался, отвечая на многочисленные письма. Его слуга-переводчик тем временем пару раз выходил в магазин за продуктами и в конце концов все же сообщил гуру, что «Там, в подъезде, уже давно стоят двое – чтобы хотя бы увидеть Вас…» – «Что же ты сразу мне не сказал? Скорее, позови их сюда!»

Учитель попросил прощения за то, что нам пришлось так долго стоять в подъезде, а потом, очень внимательно посмотрев на меня, произнес: «Шестнадцать кругов уже есть – дальше будет легче!» Я удивился – ведь я никому не говорил, что впервые взял четки и тем более что повторил все шестнадцать кругов. Остальное я помню уже как в тумане; я что-то спрашивал, он отвечал. Но зато последующую неделю я запомнил уже навсегда.

Я не знал, в чем дело: в том ли, что я повторял мантру, или, может быть, учитель как-то особым образом помолился за меня Богу, но я вдруг погрузился в мир волшебства. Когда, отоспавшись после утомительной поездки, я открыл глаза, то неожиданно для себя обнаружил, что у меня вдруг открылось мистическое зрение: я видел материальный мир изнутри. Видел незримые нити судьбы – связи, которые управляют здесь каждым, видел, как невообразимо сложно и в то же время гениально просто устроен весь этот мир. Мой мозг работал в каком-то удивительном сверх режиме. Я видел основной принцип, знание которого давало ясное понимание каждой детали – и все вокруг становилось вдруг таким простым и понятным. Те же, кто не понимал этого, находились в иллюзии. Так же, как и в ту ночь в армии, теперь я смотрел на весь мир со стороны и уже даже думал, что стал мистиком. Я видел то, что хотел увидеть мой друг Гена – только без галлюциногенов, своими глазами – и не одну ночь, как тогда, в армии, а целую неделю. Я знал все обо всем – о чем только хотел. Знал, что нужно сказать начальнику, чтобы он отпустил меня с работы в обед, хотя он никого в это время не отпускал. Знал, что голосовать мне не нужно: третья проезжающая мимо машина сама остановится и шофер спросит: «Вы в город? Подбросить?»

Но потом все это исчезло так же внезапно, как и появилось. Я снова ощутил себя телом. Восприятие мистики жизни ушло. Я опять стал смотреть на окружающую реальность, как дети, которые видят во время спектакля лишь кукол – хотя до этого я видел нити, управляющие этими куклами, механизм сцены, все внутреннее устройство театра…

У каждого, кто идет по духовному пути, по милости Бога и его чистых слуг бывают моменты божественных откровений, когда перед ними чуть-чуть приоткрывают завесу реальности, чтобы показать, к чему нужно стремиться и что в этом мире все не так, как мы видим. Это подобно тому, как ползающего на четвереньках ребенка родители приподнимают и, придерживая его сзади за подмышки, показывают, что можно не только ползать, но и ходить, помогают сделать несколько шагов – чтобы он почувствовал вкус ходьбы, понял, что это такое. Ребенок – в восторге: «Да! Ходить – это здорово! Обзор лучше! Оказывается, это легко!» И когда этот вкус им получен, родители его отпускают: «Дальше – сам!» – чтобы он, тренируясь, учился ходить уже без посторонней помощи, самостоятельно – то есть сам стоял на ногах.