Современная деловая риторика: Учебное пособие - Т.В. Анисимова

ж) Оценка аудитории. Отрицательная оценка должна быть очень тактичной и направлена на преодоление какого-то недостатка: невнимания, упущения и т. п. Однако гораздо чаще используется положительная оценка и даже лесть аудитории, что обычно направлено на преодоление недоброжелательного или предвзятого отношения к оратору или проблеме. Ср.: "Товарищи судьи! В нашей стране справедливо принято называть писателей инженерами человеческих душ. Мне кажется, что с не меньшим правом следовало бы назвать инженерами человеческих душ и вас, советских судей. Какие только люди ни проходят перед вами! Какие только конфликты вам ни приходится разрешать! Ведь каждый человек, стоящий перед судом, приходит в суд своим особым путем. И кем, как ни подлинными инженерами человеческих душ, надо вам быть, чтобы в течение непродолжительного общения со стоящими перед вами людьми суметь проникнуть в души этих людей, разглядеть их истинный характер." (М.С. Киселев)

Прекрасный образец начала с предосторожностью демонстрирует К.И. Чуковский в известной Оксфордской речи (см. Приложение). Он первым из советских писателей, после нескольких десятилетий полного отсутствия неофициальных контактов, в период хрущевской оттепели приехал в Англию. Свое выступление в Оксфордском университете писатель начинает с простого и доброго рассказа о своей первой встрече с английской литературой — как в детстве получил в награду за пойманного попугая книжки на английском языке, как с трудом разбирал текст, поминутно заглядывая в словарь, как, несмотря на это, с каждой страницей все больше влюблялся в героя, в автора, в литературу, в страну и о том, что из этого вышло, — английская литература прочно вошла в его жизнь, повлияв на его судьбу. Это вступление позволило оратору постепенно завоевать доверие чопорной высокообразованной публики, наверняка опасавшейся каких-нибудь резких пропагандистских выходок от большевистского писателя из враждебного ей мира.

3. Кроме естественного и искусственного начала в ораторской практике иногда используется так называемое внезапное начало, когда оратор, взволнованный каким-либо событием, начинает речь неожиданно, раскрывая перед слушателями охватившее его чувство. Ср., например, как, оказавшись под сильным впечатлением защитительной речи П.А. Александрова, Н.П. Карабичевский, который выступал сразу после него, начал свою речь такими словами: "Я должен говорить, но я еще слушаю". Или еще пример: "Как это обыкновенно делают защитники, я по настоящему делу прочитал бумаги, беседовал с подсудимым и составил себе программу о чем, что и зачем говорить перед вами. Думалось, о чем будет говорить прокурор, на что будет особенно ударять, где в нашем деле будет место горячему спору, — и свои мысли я держал про запас, чтобы на его слово был ответ, на его удар — отраженье. Но вот теперь, когда г. прокурор свое дело сделал, я вижу, что мне мои заметки надо бросить, программу изорвать. Я такого содержания речи не ожидал." (Ф.Н. Плевако) Нередко внезапное начало не является импровизацией, а готовится заранее. Но и в этом случае оно должно выглядеть как непосредственная реакция на события в момент произнесения, а не как домашняя заготовка. Таков, например, известный приступ Цицерона в речи против Катилины, в присутствии которого оратор как бы вышел из себя. "Доколе же, Катилина, будешь ты злоупотреблять терпением нашим?"

Начинающему оратору лучше избегать такого типа вступлений, так как для создания удачного внезапного начала требуется большой опыт и эрудиция.

В заключение необходимо отметить одно обстоятельство. Для целей классификации важно перечислить возможные типы вступлений. Однако нужно помнить, что их актуальность, употребительность в ораторской практике совсем не одинакова. Содержание начала очень в большой степени зависит от жанра речи. Так, для судебной речи актуальны вступления, содержащие оценку события или аудитории, для предложения подойдет лишь указание на общественную значимость проблемы. Практически, только в одном жанре — речь в прениях — встретились все разновидности вступлений, что несомненно также является показателем жанровой специфики. Афоризмы, притчи, аналогии чрезвычайно редко употребляются ораторами, в то же время указание на причину, задачу, своих сторонников, вопрос к аудитории распространены довольно широко.

§ 59. В любом типе вступления к агитационной речи можно и нужно использовать топосы, которые помогут оратору добиться взаимопонимания с аудиторией. Начало речи — наиболее подходящее для них место, поскольку чем раньше аудитория почувствует доверие к выступающему, тем больше у него шансов добиться желаемого результата. Разумеется, более важной эта задача оказывается для оратора, прибегающего к искусственному началу, и, как мы видели, практически во всех примерах этой группы использован какой-либо топос. Однако и в естественных вступлениях топос может найти себе место, что видно из фрагментов речей В.Ф. Яковлева, А.А. Щелканова, В.А. Тихонова. Чем более трудная задача стоит перед оратором, тем важнее для него употребить во вступлении удачный топос. Так Горгий, начиная похвальное слово Елене (см. Задание № 16), взывает к чувству справедливости слушателей (морально-этический топос), что вызвано негативным отношением слушателей к предмету речи — утвердившимся в сознании людей мнением о Елене как причине многих бед греков, а затем сообщает задачу речи: снять обвинение с Елены. Но и Островский (см. Задание № 16), обращаясь к слушателям-единомышленникам, объединяется с ними в радостном чувстве (эмоциональный топос) по случаю открытия памятника Пушкину ("Все обрадованы… О радости литераторов говорить едва ли нужно") и сообщает задачу речи ("От полноты обрадованной души и я позволю себе сказать несколько слов о нашем великом поэте, его значении и заслугах, как я их понимаю") В том и состоит специфика именно риторического вступления, что оно призвано в реальной ситуации общения с конкретными людьми установить с ними добрые отношения для дальнейшего разговора и сообщить основное его направление. Ни один из жанров художественной, научной литературы или публицистики не озабочен подобными проблемами. Можно ли представить, что в начале рассказа, очерка, романа автор сообщает «кратенько» его содержание или объясняет, почему читателям будет полезно с ним ознакомиться? Оптимальным же риторическим вступлением (особенно в деловом общении, где речь должна быть краткой) можно считать то, в котором оратор объяснит слушателям, что они будут делать (узнавать новое, чему-то учиться, вырабатывать точку зрения, размышлять над предложением и т. д.), пока он будет говорить с ними, и для чего им это нужно. Так может начинаться речь-представление при приеме на работу: "Я прочитал в газете, что вашей фирме требуется менеджер по рекламе. Хочу предложить свои услуги и в связи с этим сказать о себе несколько слов"; речь-поздравление: "Поздравляя сегодня нашего юбиляра, хочу сказать о его необыкновенных, золотых руках"; речь-предложение: "Сейчас, когда мнения относительно принятия бюджета разделились, хочу внести предложение, которое позволит преодолеть разногласия" и т. д.

Именно поэтому трудно согласиться с авторами, которые в качестве вариантов вступления предлагают и другие элементы: "Начало повествования. Возможны варианты. а) обращение к адресату: слушателю, читателю «…» Знаете ли вы, что такое украинская ночь? (Гоголь) б) Общая мысль рассказа (повествования): Земля наша богата, порядка в ней лишь нет (А.К. Толстой) «…» в) Общепринятая истина, высказанная в афористической форме: Тяжело порою быть русским человеком (Тэффи) «…» г) Самый распространенный вариант начала: место, время, действующее лицо (где? когда? кто?): «…» Граф Румянцев однажды утром расхаживал по своему лагерю (Пушкин)."[70, 186–187] Нетрудно заметить, что предлагаемые варианты начала подходят исключительно для художественного текста, но не годятся для публичной речи, которая обязательно начинается с обращения (Дорогие ребята! Коллеги! Дамы и господа! и т. п.), после чего оратор должен наладить контакт с аудиторией прежде, чем он перейдет к самому повествованию. Для этой цели ни одно из предложенных в процитированном фрагменте начал не подходит. Даже если допустить, что художественные тексты являются объектом изучения риторики, то указания на то, с чего начинать роман или повесть, неуместны тем более: писатель может начинать (и начинает) свое произведение с чего угодно. (Читатель может легко убедиться в этом сам, если вспомнит несколько известных романов — "Евгений Онегин", "Война и мир", "Отцы и дети" и т. п.) А что касается речи судебной, то П.С. Пороховщиков прямо называет одну из указанных в цитате форм начала (место и время) ошибкой: "Господа присяжные заседатели! — говорит оратор, — в ночь на 28 декабря 1908 г. В Петербурге, в доме № 37 по Забалканскому проспекту… Ошибка, господин прокурор! Войдите в положение присяжных. После долгого судебного следствия, среди общего приподнятого настроения и напряженного ожидания государственный обвинитель торжественно заявляет им то самое, что они узнали в самом начале судебного заседания, с первых строк обвинительного акта. Какое жалкое начало!"[96,304–305]