Сага о Северных островах (СИ) - Бутырская Наталья

Энок на пробу выстрелил, но стрела не пробила шкуру, запуталась в шерсти. Тварь же не двигалась, так и стояла, вытянув лапы-пальцы. И пасть до сих пор не показала. Как и глаза. Как и уши.

— Подымайтесь!

Крикнули со стены и перекинули две веревки через частокол. Мол, прыгайте через ров, хватайтесь и наверх. Стиг тут же швырнул Магнуса в стену и сам пошел следом.

— Кай, давай ее завалим? — с жаром сказал Энок. — Будет тебе десятая руна! Сердце-то уже есть.

И впрямь! Неужто мы не справимся? Недавно вон сторхельтову тварь убили. И тринадцать рун — самое то, за десятую не перевалю, но и в недостатке не останусь. Стану хельтом! Самым настоящим! И это еще до двух десятков зим! А еще дар вырастет! Правда, я и представить не мог, как именно, но всяк явно будет лучше, чем сейчас.

Я ощутил, что стая тоже жаждала сделать меня сильнее. Ведь моя сила — сила стаи! И мы окружили тварь. Хирдманы, что не были затронуты моим даром, уже примеривались к веревкам на стене. Бритт и Свистун пошли вслед за Стигом и Магнусом.

— Росомаха, сюда! — кликнул Альрик.

И ульверы подтянулись к нам.

— Эй, не надо! Быстро сюда! — позвали из башни.

Неужто это их ручная тварь? Ни в жизни не поверю.

Мы напали. Каждый ударил, как смог, и ни один удар не пробил шкуру. Квигульв удивленно взглянул на свое копье, будто это оно виновато. Тварь молча набросилась на Рысь, и я едва успел прикрыть его щитом. Бдыщь! Хорошо, что недавно я ломал правую руку, а не левую, иначе бы едва зажившие кости разлетелись осколками. На умбоне появилась глубокая вмятина. Но тварь не успокоилась. Крутанулась колесом, встала на другие две лапы и взмахнула верхними. Видарссон отлетел на десяток шагов с расколотым пополам щитом.

Сварт перекатился к твари, обхватил ручищами одну из лап и дернул на себя. Росомаха рубанул по другой лапе. Квигульв вновь воткнул копье в живот безднову отродью. Альрик хлестнул мечом. Мой топор бессильно скользнул по железной шкуре.

Ни единой прорехи. Дар Энока словно бы соскальзывал с твари, как и оружие.

Всего лишь тринадцатая руна! Почему? Не верю, что мы не сладим.

Тварь крутанулась. И мы снова налетели. Снова впустую. Вдруг я что-то заметил. Не сам, через стаю. Энок! Он увидел, куда бить, пока тварь двигалась. Не так. Что-то мелькнуло и исчезло.

— Пусть крутится еще! — крикнул я.

Мы били, рубили, секли. Хотя толку было немного, но всякий раз Энок что-то подмечал. Только он. Никто в стае не видел того, что Ослепитель. Знать, в стае дары не так сильны, как у хозяина.

Стрела! Еще одна! Энок встал поодаль и спускал тетиву, опираясь лишь на дар. И почти всякий раз бил в спину твари, где торчал небольшой горб. Без головы-то непонятно, где у нее спина, а где брюхо, но тварь всегда вставала к нам стороной без горба, значит, тут у нее перед, а там зад. Кто ж к врагу задницей встает?

Я горб и так и сяк осмотрел. Там такая же непробиваемая шерсть без единой дырочки. Но стрелы Энока летели именно туда. После очередной стрелы тварь вдруг оперлась на все пять лап, сложившись как щёпоть, оттолкнулась, скакнула прямиком к Ослепителю и на наших глазах заломала.

Хруст костей. Дикий крик. Боль полыхнула, охватив всю стаю. Я не верил ни глазам, ни дару.

— Энок!

Удар!

Топорище треснуло, голова топора отлетела назад. Я выхватил второй из-за пояса и рубанул по непробиваемой шкуре. Разожми лапы! Отдай! Отдай моего волка! Отдай!

Кровь! Она текла по серым камням. И я уже не слышал. Не слышал его сердца. Не видел огня. Но так не может быть? Это же Энок! Он…

Что-то отшвырнуло меня назад. Мелькнула быстрая тень. Меч легко прошел через железную шкуру, отсек горб, и тварь повалилась на бок, разжав наконец лапы. А внутри… Комок мертвой плоти. Это не Энок. Не может быть им.

Оплеуха обожгла мне щеку даже через шлем. Я с трудом отвел глаза от… от трупа. Передо мной стоял сам ярл Гейр Лопата, придавливая силой сторхельта.

— Быстро за стену! — сухо бросил он.

И мы побежали ко рву.

За стеной было спокойно. В башнях стояли воины с толстыми луками, но больше о кишащих на острове тварях будто никто и не беспокоился. Хирдманы Гейра занимались какими-то непонятными делами, тащили плетеные корзины и складывали во дворе, спешно навьючивали мешки на спины, надевали шлемы, перепоясывали кольчуги. И никто не смотрел на нас. Кроме ярла.

Его серые глаза пронизывали холодом и сдерживаемой яростью.

— Стиг! — негромко позвал Гейр, не сводя с меня взгляда. — Пришли на одном корабле?

— Да.

— Восточная пристань?

— Да.

— Корабль еще цел?

— Был. Что тут случилось? Откуда твари?

— Потом. Надо идти к пристани. Тварей много убили по пути?

— С десяток-полтора.

— Дурни! — вдруг взревел ярл. — Остолопы! Сожри вас Бездна! Не могли мимо пройти? Полчища на пути выстраивались?

Хирдманы Гейра застыли на мгновение, но, сообразив, что ярл кричит не на них, продолжили свои дела.

— Кровь приманивает, — чуть успокоившись, сказал Лопата. — Назад идти будет сложнее.

— Так, может, сначала скажешь, что тут творится? — спросил я. — Здесь-то тварей нет.

Дар… Только им я и держался. Слушал сердца ульверов, ощущал их огни. В стае нет страха, нет пустой ярости, нет печали. Мы вместе! Мы еще живы. Стая жива.

— Что творится? Бездна! Бездна пришла. И если сейчас не уйдем, то тут и останемся. Клинт?

— Идут. Страшенные, — отозвались с башни.

Гейр в несколько прыжков поднялся туда, за ним Альрик, Стиг и я.

Я с перепугу едва не оборвал дар.

Там, в сером тумане, показались смутные знакомые фигуры: длинные вывернутые лапы, руки-плети, гибкие усы-щупальца. Они возвышались над другими тварями, что пробегали меж гибких тонких ног.

— Это же… это как на болотах, — прошептал я.

— Быстро! Остальное бросаем. Уходим! — рявкнул ярл.

Полтора десятка хирдманов ярла Гейра навьючили на себя мешки с корзинами и спешно перебрались через ограду, мы, ничего не понимая, поспешили за ними.

Вокруг дохлой твари и тела Энока уже собрались падальщики. С виду как волки, но один поднял морду, взглянул на нас желтым безумным глазом. Единственным, на полморды. Тварь?

— Уходим!

И мы побежали. Снова. Только теперь под гору. Вниз. Прямо к здоровенным тварям с щупальцами вокруг пасти. Я не глядя подхватил Эгиля под руку: его огонь замутился странными цветами, а сам он начал спотыкаться. Потом изо всех сил полыхнул силой по стае, как некогда делал с обезумевшим Альриком. Наши семирунные взбодрились, зашевелили ногами. Тогда я отпустил Эгиля и подпер Бритта. Он ведь не в стае.

Самые быстрые твари налетели на передние ряды, где шли люди Гейра, и полегли сразу же. Кажись, среди ярловых людей хускарлов не было. Да вот только в прошлый приезд в селении жили и женщины, и дети, и старики. И хоть карлов в дружине я не видел, но несколько семирунных помню. Куда они делись? Если ушли, так почему не передали весть конунгу, пусть и через третьи руки?

Мой взгляд уперся в длинноногую тварь. Она опутала плетями пробегающего мимо медведя, неспешно подтянула ко рту, оплела щупальцами. Бурый взревел, обмяк и рухнул вниз. Перед поворотом на восток я обернулся и увидел, как тот самый медведь встал, только его глаза светились желтым.

К ущелью! Надо добраться до ущелья.

Хельты могли бежать быстрее, и стая не уступила бы им в скорости с поддержкой Альрика, но у нас были и другие семирунные: Бритт, Слепой, Квигульв и Свистун. Если бы я мог, взял бы в стаю всех, даже угрюмого Беспалого. Даже Росомаху. И я пытался. Но они были словно за каменной стеной. Дар их не видел.

— Кай, — окликнул Альрик. — Вепрь, Булочка… Ты их слышишь?

Слышу. Все еще слышу. И хотя они были встревожены смертью Энока, но страха не было.

— Добро!

Гейр был прав. К каждой убитой твари уже стянулись другие существа. Ярловы воины справлялись без нашей помощи, одним ударом разрубая и щупальцастых, и рогатых, и чешуйчатых. Но чем дальше мы заходили, тем больше их становилось. Наверное, потому что кровь первых трупов успела притянуть больше тварей.