Знак кота - Андрэ Нортон

Второе, — и она загнула второй палец, — сами Дома. Они склонятся, пусть и с ворчанием, перед чужестранцем — и будут интриговать у него за спиной. Они считают, что на человека из их среды будет проще влиять, он быстрее поймёт, что к чему. Может быть, они даже смогут изменить обычаи так, что в будущем только старший сын Дома сможет претендовать на участие в Императорских испытаниях. У Шанк-дзи множество сторонников среди юношей Домов. Пока Хабан-дзи благоволил к нему и ни в чём ему не отказывал, Шанк-дзи тоже был щедр со своими друзьями.

Третье, — ещё один палец, — народ вообще. Как и торговцы, они хотят спокойствия, а это означает — сильного Императора. Они не примут чужестранца, особенно подозреваемого в близости со странными силами. То, что ты, — сейчас она обращалась непосредственно ко мне, — не скрываешь своей связи с песчаными котами, даёт пищу множеству слухов, и не в твою пользу.

Четвёртое — люди других королевств. Вот ещё один слух, касающийся тебя, Хинккель, и исходящий от людей, которые, казалось бы, должны желать тебе только добра. Твой брат присоединился к последователям Шанк-дзи. Он долго и упорно поносил тебя, и никто из твоего клана не сказал ни слова в твою защиту. Мы слышали, что лишь твоя сестра Кура питает к тебе какие-то добрые чувства. Но она одна против многих, и её считают слишком мягкосердечной.

Я поморщился. Чего ещё можно было ждать от отца? Даже если бы я вернулся из соло домой… нет, даже тогда он не встретил бы меня как зрелого сына.

— Да, говорят многое, — подвела итог Равинга. — Этого стоило ожидать. На рынке всегда полно слухов и слухов. Когда возвращается Шанк-дзи?

— Говорят, через два дня, — Алитта взяла ложку и снова принялась за мясо.

Я отодвинул свою чашку. Хотя мне удалось пройти все прочие испытания, теперь у меня перед глазами стояли только острые пластины мобиля, раскачиваемые могучими стражниками, и корона, висящая посередине. И у меня не было пути назад.

— Можно ли взглянуть на мобиль, не отправляясь на дворцовую площадь? — спросил я.

— Конечно, — и Равинга повысила голос, чтобы её было слышно в лавке. — Манкол, принеси сюда мобиль с короной.

— Мы делаем их в миниатюре, — продолжала она. — В это время они отлично расходятся. Их раскупают жители окраин, приехавшие сюда, чтобы посмотреть на последнее испытание. Таких соберётся множество, каждая из Королев прибудет со своей гвардией и придворными, другие приедут сами. Такое событие бывает лишь раз в поколение.

Старик внёс мобиль, поблескивающие качающиеся пластинки. Равинга поднялась и прицепила его к свисавшей с потолка верёвке, на которой раньше сушились фрукты и мясо. Я откинулся на спинку стула и глядел, как она приводит его в движение, раскачав пальцем. Во время испытания пластины будут раскачивать за привязанные верёвки.

Между пластин даже поблескивала миниатюрная корона, но сейчас мне вовсе не хотелось коснуться её руками. Возможно ли войти в мобиль и выйти оттуда невредимым? Я знал, что именно эта участь уготована преступникам, совершившим самые тяжкие преступления. Но этих несчастных бросали туда силой, и с самого начали они считали, что обречены.

Отблески света плясали на кружащихся пластинах. Они мелодично позванивали, хотя и не столь громко, как оригинал, столь точно воспроизведённый.

Пляска… Я не сводил глаз с пластин, покачивавшихся туда-сюда. Настоящие были остры, как нож, с алмазными лезвиями, чего вполне достаточно, чтобы разорвать несчастного в клочья. И всё же люди проходили сквозь это. Императоры правили в течение несчитанных поколений, и каждый из них завоёвывал корону, пройдя сквозь эти лезвия. Такое уже делалось.

Пляска… Я закрыл веки, погасив мерцающие блики в глазах, и снова вспомнил о другом времени и другом месте, о танцорах, только не гладкокожих, а покрытых шерстью. За спиной послышалось мурлыканье — там устраивался Мурри.

— Тот дом, в котором Мурри прятался, когда мы впервые пришли к вам… он разрушен, но там, кажется, есть большой зал?

Равинга кивнула. Алитта не поднимала глаз от чашки, словно сыграв свою роль до конца. Она, кажется, даже не слушала.

— Вы разрешите мне побыть там? — продолжал я. — Мне нужно подумать…

— Он твой. Никто не потревожит тебя там, — ответила кукольница. Она не стала интересоваться, чего я хочу. Возможно, она подумала, что я собираюсь в молчаливой медитации просить помощи у Духа. Я действительно собирался сделать и это — но позднее.

Вместе с Мурри я направился в развалины. Изнутри они выглядели куда лучше, чем снаружи. Возможно, когда-то здесь располагалась резиденция какого-нибудь малозначительного Дома. Я разбросал в стороны мусор с середины зала и повесил на панели, которую наполовину отодрал от стены, императорский мобиль.

Потом начал напевать мелодию, стараясь подражать горловым звукам языка котов, и мгновение спустя услышал мурлыкающий ответ своего товарища. Хотя моё пение на кошачьем языке выглядело, должно быть, довольно жалко, я хорошо помнил ритмы, под которые кошачье племя плясало на острове.

Мурри начал танец первым. Он набрал внутрь воздуха побольше, распушил шерсть и заскользил в воздухе, взлетая так же высоко и надолго, как и катающиеся на песчаных кораблях Тваихик. У меня не было этого преимущества, но я мог просто прыгать и кувыркаться и обнаружил, что с практикой эти мои способности улучшились. Мы чертили в воздухе фигуры — он изящные и грациозные, а я неловкие и простенькие. Но я не отступал и всё время пел, ибо в звуках пения поддерживался ритм, словно подбрасывающий меня вверх.

Когда я устал, то уселся на пол, скрестив ноги, и постарался очистить ум от посторонних мыслей, думать только о котах, о кошачьем празднике и ещё попробовал ощутить дух этих воспоминаний и овладеть им.

И второй день я провёл там же, прилагая все свои силы, чтобы овладеть умением кошачьего танца. Я не знал, поможет мне это или нет, но это было всё, на что я мог рассчитывать.

Вечером второго дня мобиль у дверей звякнул, и Алитта впустила внутрь офицера из личной охраны Канцлера. Бесстрастно глядя на меня, он известил:

— Два сигнала до завтрашнего полудня — Избранные предстанут перед задачей.

В его словах не слышалось ни одной ободряющей нотки. Мне показалось даже, что он с неохотой принёс эту весть. Однако это заключало вызов, и отложить его было нельзя.

Когда он ушёл, я прежде всего заговорил с Мурри. Его защищало здесь только то, что я был кандидатом. В случае же моей неудачи эта ненадёжная защита могла в любой момент исчезнуть.

— С тобой ничего не случится, брат. Сейчас… но скоро я, возможно, не смогу поднять за тебя клинок.